Игорь Гетманский - Цена бессмертия (сборник)
У Рута, который сидел передо мной, не было лица. И тела, собственно, у него не было тоже. От него, тела, осталась одна задняя часть, некая оболочка, емкость из окровавленной плоти, лохмотьев кожи и костей. А все внутренности занимало черное месиво мелких и крупных щупалец или червей — мне некогда было вглядываться. И эти черви плотной бесформенной массой заполняли емкость выеденной ими плоти тела и черепа. Месиво ритмично двигалось, как единый организм, и издавало своей утробой — если к понятию «месиво» применимо слово «утроба» — глухое бухтение или угрожающий рокот.
Меня замутило. Я отшатнулся от кресла, и тут в плечи впились десять острых шипов, а уши с болью заложило от дикого крика. Мне показалось, что на спину кинулась точно такая же тварь, что находилась в метре от меня и пожирала Грегори Рута. Я, как стреноженный конь, шарахнулся вперед и в сторону, зацепился ногой за какой–то кабель и рухнул на пол. И почувствовал, как Лотта — а это вцепилась мне в спину и орала в ухо она! — не желая отпускать меня, упала вместе со мной.
Она все–таки не выполнила приказа, подкралась ко мне сзади!
— Вставай! — заорал я изо всех сил, высвободил ноги из–под ее тела и с панической силой оттолкнул ногой кресло. Оно стояло слишком близко: вдруг кровожадные твари в теле Рута умеют не только бухтеть и трепыхаться, но и прыгать!
Кресло рухнуло набок. Останки Рута и то, что находилось в них, с глухим стуком вывалились на пол.
— Дэнни! — в голос рыдала Лотта. — Что это, Дэн?! — Она ползала по мне, не давая подняться, и слепо шарила руками по лацканам пиджака. Она ничего не видела от ужаса и из–за слез, которые застилали ей глаза.
Я стащил с себя Лотту, резко сел на полу и притянул к себе. Она навалилась на меня и обхватила руками за шею. А я все смотрел на лежащее рядом кресло и за него. И видел разметанные в разные стороны, как конечности сломанной куклы, руки и ноги Грегори Рута, на них еще сохранились драные клочья одежды; и волосатый череп, он откатился от остатков туловища и лежал, являя мне зияющую черную дыру вместо выеденного лица; и то, как кровавое месиво кишащих щупалец выкатилось на пол из своего логова, превратилось в толстое черное покрывало и уверенно легло на кожаную обивку сиденья. Оно ползло к нам.
Эти твари–щупальца действительно были одним организмом и очень хорошо чувствовали человека на расстоянии!
Я оттолкнул Лотту в сторону от кресла. Она со всхлипом отвалилась от меня, и я встал. Покрывало на краю сиденья выгнулось волной и брякнуло добрую половину самого себя на пол. Щупальца копошились рядом с моими ботинками.
Если эта гадина дотронется до ног, пронзила мысль, то, вполне возможно, меня ждет участь Рута! Но отступить я не мог: мне пришлось бы перепрыгнуть через лежащую Лотту и оставить ее — пусть и всего на секунду — совершенно открытой для проворной твари. Я зло плюнул прямо в середину черного покрывала и повернулся к нему спиной. Поднял дрожащее тело Лотты на руки и шагнул прочь от опасности.
И вовремя. Покрывало за это время успело изогнуться снова и брякнулось как раз на то место, где я только что стоял. Грозное рокотание толкнуло в спину.
Я сделал три быстрых шага и обогнул стол. Лотта затихла у меня на руках. Голова ее запрокинулась, каштановые волосы свесились к полу, глаза закрылись. Похоже, она потеряла сознание. Может быть, оно и к лучшему, подумал я и двинулся дальше.
Но не успел сделать и шага. За спиной раздался странный хлопок, я испуганно обернулся и… от изумления чуть не выпустил Лотту.
То, что предстало моим глазам, было невозможно.
В дальнем углу, по ту сторону от стола полутьма заколебалась и превратилась в огромную, от пола до потолка, черную крутящуюся воронку. Чернота масляно блестела, и движение ее вихревых потоков было совершенно бесшумным. Эта дикая картина никак и ни на что в комнате не влияла и от этого казалась довольно безобидной. Она завораживающе притягивала взгляд. И я, быть может, с удовольствием посмотрел бы на эту штуку подольше, отдыхая от зрелища окровавленной плоти Грегори Рута.
Посмотрел бы. Если бы не знал, что это такое. Если бы не был сыном своего отца, Дэниела Рочерса–старшего, бывшего сотрудника БЗС, гения, ныне покойного гения… Если бы когда–то не работал с этой дьявольской штукой. И если бы мне не приходилось использовать ее с той же целью, с которой сейчас кто–то использовал ее на моих глазах…
Плодом жизни моего гениального отца было создание генератора пространственных преобразований. Этот прибор мог работать в нескольких режимах, в каждом из которых выдавал удивительные и страшные фокусы с пространством. И в одном из этих режимов — под названием «Окно» — он организовывал коридоры–ходы из одной области Вселенной в другую, радиус действия генератора был ни много ни мало около тысячи световых лет. Он мог открыть ход куда угодно — в соседнюю квартиру, на другую планету, на поверхность звезды — достаточно было задать координаты цели.
Глядя на вихревую воронку, я знал, что через несколько секунд она превратится в «окно», из которого в лабораторию могло ворваться черт знает что…
«Мы получили совсем не то, что хотели, — говорил мне перед смертью отец о своем детище. — Мы вышли на уровень, в тысячу раз значительнее и масштабнее того, на котором начинали работать…»
Он был прав. Открытия Рочерса–старшего были признаны открытиями века. Работа его прибора в определенных режимах превращала генератор в оружие, и поэтому преобразователи охранялись Земной Системой пуще глаза и использовались в Галактическом Союзе как первое средство планетарной защиты от инопланетных вторжений. Это вызывало во мне законную гордость за отца, но…
Но теперь кто–то использовал генератор против меня. И, надо думать, не как средство перемещения в пространстве на тысячу световых лет, а как оружие. И законная гордость в этом положении мне помочь никак не могла…
Я развернулся к двери — до нее оставалось три шага — и со всех ног бросился прочь из лаборатории. Я не мог знать, что откроется по ту сторону поверхности преобразования, когда верчение вихревых потоков прекратится.
Это могла быть поверхность солнца. Тогда дверь бы нас не спасла…
А мог быть просто пустяк, мало ли кому из военных спецов надумалось попасть в засекреченную лабораторию Рута. Тогда я зря спешил…
«Это не пустяк!» — с ужасом думал я, со всей возможной скоростью переваливая бесчувственную Лотту на плечо, высвобождая руки и открывая тяжелую дверь шире. Ради пустяков генератор пространственных преобразований не включают! И никогда его не использовали для тайного проникновения в помещения! Для этого есть другие, более дешевые способы!
