Эдвар Смит «Док» - Кровавое око Сарпедиона
— Минутку, — запротестовал Тхар, хранитель архивов и историк; на его круглом улыбчивом лице было написано нетерпение. — Возможно, вам с Вингом, как представителям точных наук, все уже ясно, но я — увы! — всего лишь жалкий книгочей, мало смыслящий и в математике, и в физике. А посему — пару вопросов, если можно…
— Потом, — взмахнул рукой астроном. — Как избранный вами председатель этого семинара, объявляю дальнейшую программу: вначале — доклады, затем — вопросы.
— Резонно, — согласился Скандос. — Сообщение Пайрота может кое-что прояснить для вас, коллега Тхар.
Повинуясь кивку астронома, Винг поднялся и подошел к счетно-аналитическому блоку, стоявшему справа от пульта хроноскопа — массивному кубу с трехфутовым экраном, под которым на узкой горизонтальной консоли тянулись три ряда клавиш. С минуту вычислитель разглядывал машину, затем сдвинул боковую панель, обнажив переплетение проводов, и присел рядом. Ни Скандос, ни Фурмин не пытались ему помочь; о конструкторском таланте Винга ходили легенды.
Его просторная куртка сильно оттопыривалась на груди слева. Вычислитель сунул руку за пазуху; раздалось звяканье металла, словно он наощупь искал нужный инструмент, и в его длинных ловких пальцах появился миниатюрный электрический резак. Сверкнуло голубоватое пламя — раз, другой; точными скупыми движениями Винг перепаял несколько соединений, затем довольно мотнул головой и задвинул панель.
— Похоже, наш блок теперь несколько реконструирован? — вопросительно заметил Скандос. — Что вы там наколдовали, Винг?
— Он будет считать быстрее — и только, — буркнул в ответ вычислитель. — Ублюдочная система десятилетней давности! Если бы мне разрешили… — Винг нахмурил брови, бросив презрительный взгляд на громоздкий прибор.
— Если бы вам разрешили работать в полную силу, эту штуку через месяц можно было бы таскать в кармане, — усмехнувшись, хранитель архивов отхлебнул вина. — Верно, Винг?
Вычислитель угрюмо пожал плечами и потянулся к консоли. Сухо щелкнул мемор, утонув в проеме вводного устройства; привычными движениями, почти не глядя на клавиши, Винг отстучал несколько команд, и монитор осветился. На темном фоне сверкали сотни разноцветных точек; одна из них, яркая, золотистая, находилась в левом нижнем углу экрана.
— Карта звездного сектора, лежащего над плоскостью галактики в направлении туманности Гильрата, — прокомментировал астроном. — Ширина — около пятнадцати градусов. Там, внизу золотистая точка… видите? Это наше солнце. Теперь, Винг, — он перевел глаза на вычислителя, — надо запустить трансформирующую программу. Начните, пожалуйста, с пятьсот двадцать второго сегмента мемора.
Вычислитель опять быстро застучал по клавишам, невнятно бормоча про себя что-то вроде: «Большой экран… разрешение неплохое… но внутри… внутри — мусор… помои… хлам…» Наконец, его рука замерла над клавиатурой — с указательным пальцем, нацеленным вниз, на кнопку пуска. Он бросил вопросительный взгляд на Пайрота.
— Сейчас Винг даст последнюю команду, и мы увидим результаты моих шестимесячных трудов, — произнес астроном. — Вычисления оказались довольно сложными, хотя меня консультировал коллега Тхар. Предупреждаю, — добавил он с кривой усмешкой, — зрелище не для слабонервных.
Рука Винга опустилась. Монитор на несколько секунд затянула голубоватая молочная дымка — машина вела расчеты. Затем голубой туман рассеялся, сменившись прежней картиной — разноцветные искорки звезд на темном бархатном фоне космоса. Внезапно одна из точек — справа, в самом верху экрана, — замигала и ярко вспыхнула, превратившись сначала в багряное пульсирующее пятнышко, потом — в тусклый ржаво-красный кружок диаметром в четверть дюйма. Через секунду последовала новая вспышка, левей и ниже; затем — третья, четвертая, пятая… Казалось, нечто невидимое мчится в этой крохотной модели частички галактики, заложенной в памяти машины; мчится, поджигая звезды одну за другой.
И это нечто явно нацеливалось на золотистую точку! Кружки все уменьшающейся величины располагались сверху вниз по диагонали экрана; последняя искорка вспыхнула багровым на расстоянии дюйма от звезды, служившей солнцем мира Скандоса.
— Клайрот, — произнес астроном, — двадцать восемь световых лет от нас.
— Око Сарпедиона… — с нескрываемым страхом прошептал Тхар, его глаза округлились.
— Да, последние пять лет мы называем эту звезду Оком Сарпедиона, — подтвердил Пайрот. — До того, сто сорок два года назад, вспыхнул голубой гигант Рисс и светил четверть столетия.
Историк кивнул головой.
— Тогда, в предыдущую Эру Кровавого Глаза, начались страшные войны, — припоминая, он потер лоб. — Если не ошибаюсь, погибло полмиллиарда… Но мы пережили то страшное время! И сумели объединить планету!
— А потом к власти пришла технократия, был создан Консулат, и восторжествовала идея медленного эволюционного развития, — хмуро добавил Скандос.
— Ну, все еще может перемениться…
— Нам не успеть, Тхар, — Пайрот повернулся к хранителю. — Нам просто не успеть. ЭТО, — он вытянул руку к экрану, — движется со скоростью света и через двадцать три года будет здесь! Глядите!
Он поднялся, стремительно шагнул к аналитической машине и, отодвинув Винга, ткнул пальцем клавишу. По экрану будто проскочил электрический разряд. Он пролетел и застыл — багровый зигзагообразный след, соединивший погибшие звезды; молния, готовая вот-вот поразить золотистое солнце, опускавшееся сейчас над равнинами Мидвела.
Табурет под Фурмином резко скрипнул, Скандос подался вперед, вычислитель же отступил на пару шагов, взирая на монитор. Все трое знали, чего следовало ждать; однако неизбежное будущее, с такой потрясающей реальностью представшее их глазам, невольно ужасало.
— Великие боги! — прохрипел Тхар. Дрожащей рукой он плеснул в бокал вина и выпил залпом. — Молния Сарпедиона!
— Можно сказать и так, — кивнул астроном. — Нечто чудовищное и неведомое тысячелетиями несется в космосе, поджигая встречные звезды, высасывая их энергию, посылая перед собой конус губительного ментального излучения. И теперь мы находимся на Его пути! Мы — следующие! И мы не знаем, кто Он и чего ему надо!
Скандос повернул голову к восточным окнам, к гигантскому горному хребту, над которым утром должна была взойти кровавая звезда, и медленно произнес:
— Что там, за ветхой занавеской тьмы?
В гаданиях запутались умы…
Когда же с треском рухнет занавеска,
Увидят все, как ошибались мы…[1]
7
