Гарри Гаррисон - Время для мятежника
– Чья это машинка?
Три девицы обернулись, молча глядя на полковника, и наконец отозвалась Дэйзи:
– Эта? Эта моя.
Сучка недоразвитая.
– Разве я не говорил вам, что нельзя покидать помещение, оставив пишущую машинку без чехла?
– Ага. Но я забыла.
– Забыли? В таком случае вычет пяти долларов из зарплаты за причинение дополнительного износа и небрежность по отношению к государственному имуществу освежит вашу память. В следующий раз не забудете.
– Вы не имеете права! Только попробуйте...
– Уже попробовал.
На этот туповатый умишко акция должна была произвести впечатление. Она будет жаловаться в союз, но это уже не его проблемы. Девицы ушли. Он погасил свет и запер помещение. Бормоча себе под нос, полковник поехал в город.
Он потягивал второй коктейль, когда вошла Марианна. Полковник махнул бармену:
– То же самое для леди.
– Мартини со льдом? Сию минуту, сэр.
Марианна влетела в чем-то длинном и шелковом, обрезанном очень коротко спереди. Прильнув к нему щекой (он не любил вкуса помады, и она это помнила), она громко чмокнула воздух.
– Ты в этом платье выглядишь на миллион. Что-то новенькое?
– Нет. Но платье – сверхпарадное, надевается не чаще раза в год. Ты меня просто потряс своим сегодняшним звонком. Жокей-клуб, вот это да! Я даже пораньше закончила работу и забежала домой переодеться. Торжественный случай – парадное платье.
Они чокнулись, Марианна отпила из бокала и рассмеялась:
– Нет, в самом деле, Уэс, твои поступки непредсказуемы!
– Тогда не пытайся.
– Нет, мы с тобой встречаемся, все хорошо, все довольны, и вдруг ни с того ни с сего – вот такое. Да это же самое дорогое место во всем городе.
– Одно из самых. Ты не волнуйся, здесь платят кредитной карточкой. – Он вдруг рассмеялся, и она, не понимая причины, все же рассмеялась вместе с ним. Да, вечер явно запомнится на всю жизнь.
Он был необычаен во всем. Пока она никак не могла выбрать между бифштексом и омаром, он заказал для нее и то и другое, да еще бутылку французского шампанского, которое, как он объяснил, единственно подходит к обоим блюдам. Она случайно глянула на цену и не поверила своим глазам. Наверно, она ошибалась насчет Уэса. Может быть, он встречался с ней не только развлечения ради. В Вашингтоне случались и не такие чудеса.
Когда на сладкое подали креп-сюзетт, она уже настолько наелась, что смогла отщипнуть только кусочек. Но зрелище язычков пламени на поверхности бренди захватывало.
– Довольна? – спросил он, закуривая одну из черных чирут, к которым пристрастился за последнее время. Она усмехнулась и сжала его руку.
– Не то слово. Я никогда не получала большего удовольствия. С тех самых пор как попала в Вашингтон.
– Ты ела такое в Сент-Луисе?
– Ты что, смеешься? В Сент-Луисе бифштекс, который меньше крышки люка, за еду не считается. Я почти стала вегетарианкой к тому времени, когда сюда приехала – полгода назад. Нет, честно, это уже слишком.
– Ты этого достойна. Потанцуем, чтобы сбросить лишние калории?
– А что, если их сбросить у тебя дома?
Она чуть сильнее сжала его руку и кончиком языка облизнула полные, сочные губы. Он ощутил ответную тягу к этой чувственной женщине, и в ее словах было обещание, которое, он знал, не обманет его надежд.
– Порочная девушка, – улыбнулся он в ответ. – Только выпей рюмку арманьяка, пока я докурю сигару. Предвкушение – часть наслаждения.
На обратном пути она положила голову ему на плечо.
Он нашел какую-то легкую музыку по радио, и она подпевала приятным голоском. Дома он въехал в гараж, отключил как обычно сигнализацию, обошел автомобиль и открыл ей дверь. Она не заметила, как он проверил, на месте ли спичка.
– Выпьем?
– С удовольствием. Еще чуточку этого божественного коньяка – как ты его назвал?
– Арманьяк. Это бренди, сделанный в Арманьяке, точно так же, как коньяк – бренди из Коньяка. Только этот лучше.
– Со специалистами я не спорю.
Марианна знала, что слегка навеселе, но ей это шло. Так легче было сохранить настроение, а настроение, надо сказать, было дивным. Сколько она уже знакома с Уэсом? Почти четыре месяца. Обеды время от времени, иногда театр, дансинги, потом к нему домой и в постель. Она не имела ничего против, но все время чувствовала, что мероприятия идут в комплексе. Нет секса – незачем и встречаться. Она никогда не формулировала это так многословно, даже не намекала. Может быть, чувство ее обманывало. По крайней мере, хотелось надеяться.
А сегодня все было так хорошо, лучше, чем когда бы то ни было. Так естественно и так чудесно. Они были на тахте, и он сказал что-то смешное, она засмеялась и он ее поцеловал. И все было по-другому, будто в первый раз. И когда его рука скользнула к ней на грудь, у нее дыхание перехватило от страсти. И еще раз, когда он стал ее целовать и она ощутила на сосках его губы.
Так, на тахте, все и произошло, и ее одежда разлетелась во все стороны, и опять как будто в первый раз. Только потом он отнес ее, прижимая теплое и нагое тело к своей груди, наверх, в спальню. И снова, и еще раз. Таких ощущений ей еще никогда не приходилось испытывать.
Вдруг она вскрикнула – он сделал ей больно, впился в ее плоть зубами, но он ее поцеловал, успокоил, и все прошло. Он просто сильный, слишком сильный, но и это было хорошо.
Впервые она так хорошо заснула после любви. Все было по-другому. Она почувствовала, что он встал и прошел в ванную. Услышала шум воды, он всегда принимал душ после этого, но шум только убаюкивал. Проснулась она от включенного ночника. Уэс, одетый в халат, склонился над ней. Волосы еще влажные после душа.
– Еще арманьяка?
– Господи, ни за что! У меня такое чувство, что это меня добьет.
– Как скажешь. Джин с тоником, как обычно?
Она кивнула, провожая его взглядом, и ее мысли и чувства понеслись по кругу. Обычные процедуры вступали в силу. Душ, коктейль, дорога домой. Но сегодня все было иначе! Она потянулась за халатом, который он всегда оставлял в ногах, но халата не было.
Он забыл, или действительно начиналась какая-то новая страница? Она не позволяла себе надеяться. Старая шутка, и недаром одинокие девицы со всей страны слетались в Вашингтон. Работа в офисе, встречи с боссом, знакомство с красавцем-офицером, романтика, свадьба – и съездить навестить родную Псарню или Мэйкон – или даже Сент-Луис! – на зависть всем, кто остался дома. Но штука в том, что мечты редко сбывались. Тем не менее она, сбросив одеяло и копаясь в стенном шкафу, радостно напевала себе под нос. Никогда не знаешь, где и кому повезет. В комнате было прохладно, она решила надеть его длинный шерстяной купальный халат, свисающий до пола. Она потянула за халат, тот соскользнул с вешалки на пол. Наклонившись за ним, она увидела пару седельных, как у мотоциклиста, сумок. Оттуда торчали какие-то документы, синьки с угловым штемпелем.
