Чарльз Шеффилд - Эсхатон
Времени об этом подумать у Дрейка не оказалось. Корабли шли на перехват, пытались преградить ему путь к внешней границе Солнечной системы. Очевидно, они откуда-то знали, какой маршрут выбрал Дрейк.
- Не пытайтесь продолжать движение. - На этот раз голос стал громче и настойчивее. - Немедленно возвращайтесь на Плутон.
Дрейк задал максимальное ускорение и направил звездолет в самое скопление противника. Он уже разогнался до сорока километров в секунду. При столкновении ничего бы не осталось, кроме брызг расплавленного металла и пластика.
До удара оставалось не больше секунды - и в последний миг чужие корабли бросились врассыпную; Дрейк прорвался сквозь их строй. Наверное, подумал он, перехватчикам запрещено причинять вред человеку. Вдалеке показалась еще одна группа. Увильнув от нее, Дрейк встал на курс к Канопусу.
Наконец он смог перевести дыхание. В старые времена их с Томом Ламбертом посчитали бы убийцами. Теперь Дрейк сделался вором или даже еще кем похуже. Ну и что? Они с Аной опять вместе - а остальное не важно. Никаких признаков погони он не замечал. Да и поди поймай его! Корабль быстро разгонялся. Спустя некоторое время он приблизится к скорости света и полетит всего на 125 метров в секунду медленнее, чем поток фотонов. А надо будет - и всего на метр в секунду.
Если преследователи так и не покажутся, достигнутая скорость его вполне устроит. Растяжение времени - мощный фактор. Каждый день, проведенный Дрейком на корабле, для Земли будет равен трем годам. Путешествие до Канопуса и обратно займет для него чуть больше двух месяцев, а для землян пройдет двести лет.
А для Аны?
А для Аны все так и длилась бесконечная пауза, молчаливая фермата [1], лишенная интервалов.
Дрейку вдруг захотелось увидеть ее лицо. Но вместо этого он лишь глядел на далекую звезду, которую выбрал пунктом назначения. Даже с расстояния в сто световых лет Канопус выглядел небольшим, но ярким диском - оптическая система корабля творила свое маленькое чудо.
Он откинулся на спинку кресла и изо всех сил постарался расслабиться. Чтобы переключиться на что-нибудь другое, Дрейк стал думать о своем звездолете. Устройства жизнеобеспечения способны были, похоже, работать вечно. Скорости и маневренности Дрейк не уставал удивляться. Но вся эта техника поражала его куда меньше, чем цивилизация, ее создавшая. Иметь такие возможности - и не пользоваться ими… Вот что было самым непостижимым.
Может, это временное недоразумение, вызванное психологической неспособностью людей переживать растяжение времени - улетать, а по возвращении обнаруживать, что твои близкие лежат в «криоматках» или давно умерли?
Дрейк заметил, что индикатор внешней массы корабля показывает больше 140 тысяч тонн, при том, что его масса покоя равнялась всего 130 тоннам. Для стороннего наблюдателя сам пилот выглядел бы существом меньше двух миллиметров роста, зато весом почти в девяносто тонн. Прямой передний обзор заслоняли защитные экраны, а картинка, выводившаяся на монитор, подвергалась сначала специальному преобразованию. Без этого эффект Доплера превратил бы фоновую радиацию в видимый глазом свет. За кормой бледнели красными звездами источники жесткого рентгеновского излучения.
И все же до пределов мощности корабля было еще далеко. Дрейк чувствовал, что может лететь куда угодно, если захочет, - хоть до края Вселенной. Он закрыл глаза и стал слушать спокойную мелодию, звучавшую у него в голове, песню звезд. Позволил музыке заполнить свой разум…
В межзвездной тишине ничто тебя не отвлекает. Дрейк снова взялся писать - не халтуру, не перепевки, настоящую музыку. Полетом управляла автоматика. Ана была в безопасности, ее криорезервуар мирно лежал в уютном грузовом отсеке. Новое произведение Дрейка разрасталось. Он полагал, что предстоявших ему двух месяцев субъективного времени вполне хватит. За двести лет ученые на Земле, конечно же, изобретут надежное лекарство. А если нет - всегда можно опять взлететь и вернуться попозже.
А что, если однажды Земля их предаст?
Пускай предает. Тогда они смогут отправиться куда угодно, искать ответ среди звезд. Корабль вполне самодостаточен и имеет запас энергии на много субъективных столетий полета.
Но Дрейк надеялся, что больше одного круга - туда и обратно - совершать не придется. Среди его замыслов был и такой: когда вернется, найти криотруп своего друга Пар Леона и отплатить добром за добро.
Он был странно, необычайно счастлив.
* * *
Изначально Дрейк планировал пойти по пертурбационной траектории - совершить маневр, при котором корабль прошел бы по касательной к гравитационному полю Канопуса, а потом, развернувшись, возвратился бы тем же путем к Земле.
Но то ли творческое одиночество ему слишком понравилось, то ли любопытно было посмотреть, что за планеты обращаются вокруг незнакомой звезды - во всяком случае, в последние две недели Дрейк решил сбросить скорость и встать на замкнутую орбиту на расстоянии порядка четырехсот миллионов километров от Канопуса.
Планеты у Канопуса и в самом деле оказались - четыре газовых гиганта размером примерно с Юпитер. Поближе к центру системы обнаружилась еще дюжина «шариков» поменьше. Но главным зрелищем были не они, а адская мощь самой звезды, о которой Дрейк почему-то не подумал. При взгляде на пламенеющий диск в тысячу раз ярче Солнца, извергающий зеленые протуберанцы длиной в миллионы километров, захватывало дух. От внутренних планет, опаленных жаром этой топки, остались лишь черные угли без атмосферы и воды. Внешние - газовые - ничего, кроме атмосферы да крохотного твердого ядра, где давление составляло много тысяч тонн на квадратный дюйм, не имели. Шансов на то, чтобы там могла существовать жизнь, Дрейк не видел.
Но все же он задержался. Два дня его восхищенный взгляд вновь и вновь возвращался к огненному безумию звезды. Дрейк задавался вопросом: прилетали ли люди сюда, когда корабли еще только появились и не успели им надоесть? Или не люди - инопланетяне? А может, он стал первым разумным существом, видящим сплетение темных полос - солнечных пятен или, вернее, солнечных шрамов, бороздящих кипящую поверхность Канопуса?
Наконец он больше не смог. Развернулся и полетел прочь, как пропащая душа, бегущая от врат ада. Ему нужна была бескрайняя тишь космоса, а после - уют Солнечной системы, его родной гавани. Если ради Аны придется предпринять еще один полет, целью, решил Дрейк, будет какая-нибудь звезда поменьше и поспокойнее.
Вновь он вошел в привычную колею ежедневной работы. Но теперь из его мелодий была изгнана любая гармония - и умственная, и музыкальная. Вновь и вновь перед глазами вставали образы ада. Бесконечно сужалась орбита вокруг Канопуса. В голове плясал ведьмовской шабаш протуберанцев - зеленых, белых и голубых молний. Дрейк не мог ни есть, ни пить, ни спать. Все сильнее хотелось увидеть Ану, обрести покой ее лица.
