Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 1
– Не каждой! – плаксиво возразил Прай-Ми. – С Тавус все было иначе!
– Тавус принадлежала к террористической организации «Мункара и Накира»!
– Только чуть-чуть.
– Что значит: чуть-чуть? Ты либо причастен, либо нет.
– Просто скажи, что тебе не нравилась Тавус… – Прай-Ми неожиданно расплылся в улыбке. – Тебе вообще никто не нравится. Ты еще хуже отца.
– Простите! – вмешалась в ссору братьев Саломея. – Вы что, связаны с «Мункара и Накира»?
– А кто в наше время не связан с ними? – всплеснул руками Прай-Ми.
– Не слушай его, – сказал Арк-Ми. – «Мекка» не имеет никакого отношения к адептам Малика. А личные отношения… Так это выбор каждого. Институт всемирной иерархии давно разделил личную жизнь и профессиональную деятельность. К тому же Прай-Ми сам обращался к хранителям, чтобы Тавус оставила его в покое.
– Все было так серьезно? – опешила Саломея, представляя, как террорист преследует одного из братьев, недавно предлагавшего ей, Саломее, решить проблемы социального статуса и спасти дочь. – И чего же эта женщина хотела от Прай-Ми?
– Брака, – улыбнулся Арк-Ми. – Я ведь говорил, что он предлагает это каждой женщине. Думает, так проще склонить их к близости.
– С Тавус все было иначе! – снова подал голос старший брат.
– После Тавус ты не мог спать, пока мы не наняли тебе сиделку.
Арк-Ми устал от споров и предложил Саломее пройти в его кабинет, извиняясь по дороге, что не встретил ее первым.
– Просто с братом всегда не просто, и я подумал…
– Что будет лучше, если я сначала познакомлюсь с ним? – догадалась Саломея.
– Именно.
– Понимаю. У меня нечто подобное было в «Голоде». Руководитель и соучредитель проекта Думах – генетическая аномалия, поэтому, чтобы не пугать новых работников, нас встречал другой мужчина, и только потом, когда с формальностями было покончено, а сделки заключены, на сцене появлялся Думах.
– Думаешь, я хуже своего брата? – спросил Арк-Ми.
– Нет, просто привела, наверное, не самый удачный пример…
– Да нет, пример удачный. Вот только Прай-Ми действительно лучше меня. Он – гений. Благодаря ему появился этот проект. Он вращает этот механизм. Понимаешь? И… Он лучше, чем ты могла подумать вначале.
– Вначале я ничего плохого не подумала, лишь после того, как ты начал рассказывать о брате те мерзости…
– У каждого из нас есть свои недостатки. Просто кто-то тщательно прячет их, а кто-то выставляет напоказ. Но поверь, других сюрпризов касательно Прай-Ми не будет.
– А он правда генетическая аномалия? – спросила Саломея, решив, что это тоже окажется ложью, но Арк-Ми заверил ее в правдивости слов старшего брата.
– Наука творит чудеса, – только и смогла сказать Саломея, признавая, что Прай-Ми выглядит неплохо даже для обычного человека, не говоря об уродцах и аномалиях.
– Надеюсь, что все мы сможем сработаться и стать друзьями, – сказал Арк-Ми, когда они прошли в его кабинет, похожий как две капли воды на кабинет старшего брата, что не смогла не отметить Саломея.
– И кто у кого украл идею? – спросила она.
– Брат у меня, – сказал Арк-Ми.
– А я думала, ты сказал, что это он гений.
– Может и гений, но на свой кабинет ему плевать.
Арк-Ми предложил Саломее сесть. Нейронный образ кресла работал исправно, принимая форму человеческого тела.
– Это какая-то доработанная модель? – спросила Саломея. – Не сочти за наглость, просто в фирме отца собирали и тестировали такие образы, поэтому отличия я всегда замечу.
– Я осваивал науку Размерности, – смутился Арк-Ми.
– Есть недостатки.
– Знаю, просто ученому акеми…
– Понимаю.
– Да…
Арк-Ми смутился сильнее. У Саломеи вертелся всего один вопрос:
– Могу я узнать, почему вы с братом оставили проект «Фивы»? Я, конечно, понимаю – своя игровая площадка и все такое, но… Проект «Фивы» работает и приносит прибыль. Зачем рисковать всем, ради лишних единиц Влияния на счете? Будь я на вашем месте, то никогда бы не покинула стабильные «Фивы» ради призрачной и молодой «Мекки».
– Но «Голод» ты покинула.
– Не ради «Мекки». Меня заставили уйти… Или же с вами случилось нечто подобное?
– С нами?
– Ты или твой брат с кем-то поссорился, и вас попросили уйти?
– Нет.
– Значит, кто-то хотел занять ваше место?
– Нет, – на губах Арк-Ми заиграла снисходительная улыбка. – Мой брат придумал «Мекку», когда был ребенком. Я помню, как он прибежал к отцу и рассказал о первом серьезном кроссплатформенном игровом портале, охватывающем время, когда зарождался Квазар, люди робко интегрировали себя в природу, запуская на океанских побережьях первые нейронные сети, а жилые комплексы в качестве Старого Света диктовали свои условия и пытались контролировать мир. Помню, как отец выслушал Прай-Ми, что-то хмыкнул себе под нос, сказал, что период времени выбран неудачно, и никого не заинтересуют шпионские приключения, космические программы и нестабильная политическая обстановка мира, где люди не знают о Великом леднике… Но вот кроссплатформенность отцу понравилась, и он сказал, что поможет Прай-Ми с проектом. Мы работали втроем пару месяцев, потом отец забрал проект и попытался продать его, обратившись сначала в «Голод», затем в «Фивы», а потом сплавив «потраченное зря время» – как он называл эту идею – неизвестному игровому порталу, закрывшемуся спустя год, распродав свои разработки еще более мелким площадкам. Брат злился на отца за то, что тот высмеивает проект. Отец злился на брата за то, что тот не озолотил его… В общем, отец как-то раз, продолжая ставший к тому времени бессмысленным спор, ударил Прай-Ми, велев заткнуться и больше никогда не упоминать при нем о «Мекке», забыть об этом проекте, выкинуть из головы и придумать что-то по-настоящему ликвидное в мире игры или технологий. Брат послал отца к черту и не разговаривал с ним больше года.
– Но о проекте не забыл? – догадалась Саломея.
– Именно, – без особого энтузиазма согласился Арк-Ми. – Ты знаешь, что такое рисунки? У тебя ведь есть дочь. Говорят, что сейчас дети снова начинают рисовать…
– Я знаю, что такое рисунки…
– Я помню, как впервые увидел рисунки брата – вся комната была завалена набросками «Мекки». Какое-то время я видел только палитру красок да кривые линии, высмеивал брата, думая, что он совершенно не умеет рисовать, но когда цветовые пятна начали собираться в картинки, когда мне удалось научиться воспринимать застывшую на плоской поверхности трехмерность, а не все эти интегрируемые в сознание образы, то я понял, что мой брат очень талантливый художник. Я сказал, что мы должны показать рисунки отцу. Брат вспылил и заставил меня поклясться, что о рисунках никто не узнает. Он называл их комиксами, заверяя, что именно такие названия носили раньше картинки с диалогами, повествующие в своей череде ту или иную историю.
