Леонид Смирнов - Зона поражения
— Скажи ему, пусть лежат. Эта истерика долго не продлится.
— Акции «Спецнультранса» и «Тахион Коммуникейшн» тоже пошли вниз, — Колобок вколачивал гвоздь за гвоздем в крышку его гроба.
Земля качалась под ногами, свет помутнел, а в ушах загудели колокола. Его кошмарный сон по сравнению с этими новостями был рождественской сказочкой. Три надежнейших компании с великолепными инвестиционными проектами разом пошли ко дну. Или делают вид, что пошли.
— Ничего не трогать. Подождем, — выдавил археолог. — Пойду приму душ.
— У нас гость, — с непонятным выражением объявил компьютер, как только Платон вылез из ванной комнаты. Он изрядно распарился телом и малость отмяк душой.
— А именно? — буркнул Рассольников. Сейчас ему было не до гостей.
— Крупный мужчина со следами побоев на лице, — вкрадчиво ответил Колобок.
«Начинается!.. — мысленно простонал археолог. — Иск предъявить пришел или судебное постановление? Суды здесь работают слишком быстро. Не успеешь клювом щелкнуть, а уже ножницы несут».
— Так я не понял: впускать его или пусть еще помаринуется? — подал голос компьютер.
— Впускай, вредитель, — с чувством сказал Платон. — Раньше сядем — раньше выйдем.
— Хм. — Что-что, а хмыкать компьютер умел с большим артистизмом.
Гость переступил порог и остановился посреди зала — он же спальня и гостиная. Поозирался, кашлянул для порядка, а потом спросил:
— Есть тут кто-нибудь?
Платон неожиданно возник у него за спиной, перекрыв путь к отступлению. Надо отдать туристу должное: он не растерялся и даже вроде обрадовался. Был он сейчас абсолютно трезв, изысканно одет и благоухал дорогущим одеколоном.
— Ба! Какими судьбами? — воскликнул археолог, и у него в руках, словно из воздуха, возникла все та же смертоубийственная бамбуковая тросточка — любимое оружие Атлантиды. Впрочем, она не произвела на гостя должного впечатления.
— Я, собственно говоря, пришел к вам попросить прощения. Весь тот спектакль был затеян, чтобы удостовериться, что вы — это вы.
— Чудесно! — в восторге воскликнул Платон и метнул в гостя чистильщиком — тем, что под руку попалось. Это такая автоматическая штуковина, которая вылизывает ботинки и выпаривает пятна с брюк.
Детина увернулся. Чистильщик хряпнулся о безграничную постель, застеленную пенистым покрывалом, упал на пол и с обиженным шипением пополз обратно к двери. А Платон осведомился невинным голосом:
— Я тоже решил вас проверить. Вы не в обиде?
— Ничуть.
— Считайте, я принял ваши извинения. Что вам от меня нужно? — посерьезнел археолог. — Говорите быстрей и проваливайте. У меня полно работы.
— Нет у вас никакой работы,-с веселой злостью произнес детина. — Не прикидывайтесь дурачком! Вы — нищий. Я же пришел предложить вам работу. Десять тысяч кредитов авансом, а при успешном завершении дела — двадцать процентов прибыли от торгов.
«Откуда он-то знает о моих финансовых проблемах? — удивился Платон. — Неужто слухи летят быстрее света? Уж не он ли сам все устроил?»
— Я принципиально не работаю на торгашей. Кстати, вы из «Сотбис» или «Кристи»? А может, из «Археоптерикса»?
— Меня зовут Адриан Папаиоану. Я возглавляю представительство корпорации «Кристи-Гэлакси» на Гее-Квадрус. И у меня официальное предложение от Совета Директоров. Нас интересуют…— Детина замолк, обвел глазами стены комнаты. — Вы уверены, что здесь нет «жучков»?
— Только фомальгаутские тараканы. Да и те — в спирту.
— Тут главное — не передержать. Иначе настойка станет горькой, — с видом знатока изрек Папаиоану и, не спросив разрешения, уселся на стул. — Ладно: рискнем. Вам же будет хуже, если идет прослушка…
Платон тоже сел, закинул ногу на ногу, достал из кармана пиджака антикварный портсигар, вытащил из-под пожелтелой резинки сигарету, пахнущую Вечностью. Потом убрал портсигар, вынул столь же антикварную зажигалку, и долго крутил колесико, выбивая искры из кремня. Наконец закурил, пуская к потолку аккуратные кольца ароматного дыма.
Гость неторопливо разглядывал убранство дома и, судя по кислому виду, остался недоволен. Ни стеллажей с древней керамикой, ни старинного оружия на стенах, ни бронированных сейфов, которые набиты драгоценностями из найденных археологом кладов. Много современной деревянной скульптуры, которой полны геянские базары, шкаф с уникальными пластиковыми книгами времен Второй Конкисты, а вместо картин— планы древних городов и объемные фотографии с раскопок.
— Итак, чем обязан? — заговорил Платон.
— Нас интересуют любые артефакты культуры Тиугальба…
Археолога передернуло. «Они что, сговорились?! На эту треклятую Тиугальбу веками всем было плевать. Крупным плевом. И вот на тебе: вынь да положь то, что тыщи лет назад утопло в песках».
— В гробу я видел эту поганую пустыню! — вырвалось у него.
— Там давно уже не пустыня, — поспешил успокоить хозяина Папаиоану. — Колонисты засадили ее лесом.
— Что?! — Глаза у Платона полезли на лоб. — Кретины! Там ведь была взорвана мутационная бомба! В зоне поражения должны объявить карантин на тыщу лет и уничтожить все живое. Они же…
— Не волнуйтесь, господин Рассольников. Наша десантная экипировка защитит вас от любых опасностей внешней среды. Лишь бы дух был крепок…
— Для укрепления духа надо есть горох с хлебом, — пробормотал археолог. А сам подумал: «Иди ты со своими проповедями!»
— Я не понял?..
— Особенности русской кухни, — пробурчал Платон.
— А-аа…
— Значит, вы оплачиваете все затраты на экспедицию, выдаете мне авансом сто тысяч и страхуете мою жизнь на один миллион кредитов, который получит моя семья в случае моей смерти от любых причин, — проникновенным голосом заговорил Рассольников. — А при частичном повреждении здоровья…
— Стоп! — воскликнул Папаиоану. Вскинул руки, то ли сдаваясь, то ли желая прихлопнуть муху. — В любом деле главное — чувство меры. Не правда ли?.. Я вижу: аппетит приходит во время еды. Через минуту вы скажете о пятидесяти процентах прибыли, а через две захотите виллу на Старой Земле.
— Вы проницательны.
— Умерьте свои аппетиты, господин Рассольников, а не то не получите ничего. Кроме вас, есть и другие кандидаты…— Голос детины был полон праведного гнева.
— Я не привык ни в чем себя ограничивать! — сверкнув глазами, выпалил Платон и вскочил со стула. Поглядел на дверь, недвусмысленно намекая, что аудиенция закончена.
— Потом вы сами ко мне прибежите, — прошипел Папаиоану. — А я еще подумаю, давать ли вам хотя бы пять процентов. — И быстрыми шагами направился к выходу.
— И что ты на все это скажешь? — Платон спросил у компьютера, когда за гостем захлопнулась дверь, заходила ходуном, и его глайдер поднялся над верхушками апельмонов.
