Аркадий Стругацкий - Летающие кочевники
Однако вскоре события приняли неожиданный оборот. В пятницу вечером Кавтарадзе приехал в Лепишки на базу второго поискового отряда. Никого из ребят на базе не было — не вернулись из маршрутов. Хозяйка, у которой снимали пол-избы, принесла Кавтарадзе холодного молока, свежеиспеченного ржаного хлеба. Пока он пил молоко, негромко рассказывала:
— Дотемна работают твои парни-то. И что за работа. Ходят и ходят… Уйдут чуть свет, а придут затемно. Тут вот днем телеграмму принесли. Может, чего срочного. А они когда приволокутся…
— Кому телеграмма? — поинтересовался Кавтарадзе, наливая еще молока.
— Фамилие какое-то мудреное. Да я их по фамилиям не знаю. Я их всех по имени кличу.
Она ушла в свою горницу и тотчас возвратилась с телеграммой.
— Ого, молния! — поднял брови Кавтарадзе.
Глянул на адрес и вытаращил глаза. Молния была адресована ему.
Он торопливо вскрыл телеграмму. Мелькнула подпись — академик Петров. Никогда еще Элгуджа Кавтарадзе не получал молний, подписанных директором института. Да что молний, даже телеграмм за его подписью не приходилось получать.
Элгуджа пробежал глазами текст и похолодел. Текст гласил:
«Предлагаю немедленно прибыть институт всеми материалами проверки данных Маркова. Транспортировку каменного и прочего материала произвести максимальной осторожностью соответствии инструкции 013».
Из служебных пометок явствовало, что молнии аналогичного содержания были посланы и в другие отряды, где мог находиться Кавтарадзе, а также на базу партии. Элгуджа закусил губу. Очевидно, его разыскивают уже не первый день. И, как назло, в геофизическом отряде, откуда он только что приехал, два дня не работала рация…
Он перечитал телеграмму… Инструкция 013?.. Еще не легче! Ведь это же инструкция о порядке хранения и транспортировки радиоактивных минералов…
«Будет шашлык, — решил про себя Кавтарадзе, — большой шашлык с перцем. Что там стряслось? Наверно, этот чертов Марков обратился в более высокую инстанцию, оттуда позвонили директору… Это было бы еще полбеды… А при чем инструкция 013? Впрочем, теперь гадать бесполезно. Надо действовать. Немедленно. До Сельцов отсюда по дорогам далеко. И дороги дрянные… Последние дни шли дожди. Застрянешь с машиной в лесу. Если бы напрямик по озерам? Но где достать моторку?.. Может, хозяйка знает…»
Старуха на вопросы отвечала односложно, с обидой поджав губы.
Лодки в деревне, конечно, есть… Найдутся и с мотором… Только на ночь глядя навряд кто поплывет…
Услышав про Сельцы, она всплеснула руками, перекрестилась, зашептала испуганно:
— Не проедешь, сынок. Милиция все как есть дороги перекрыла. И на протоке из нашего озера кордон поставили. Мышь не проскочит. Эпидемию там какую-то нашли. Кого в больницу забрали, кому на месте уколы дают. Из нашей больницы, почитай, всех врачих туда взяли. И все через старого лесника, не будь к ночи помянут. Давно про него с матерью худое говорили… Накликал беду и сбежал неведомо куда…
«А дело-то все больше запутывается, — соображал Кавтарадзе. — Вот тебе и загадал на комара… Это, конечно, тот лесник, про которого рассказывал Марков…»
— А что за эпидемия?
— Да кто ее знает. Одни говорят, мол, ровно подурели все в Сельцах, с ума рехнулись, а другие, — старуха оглянулась и, наклонившись к самому уху Кавтарадзе, зашептала, — другие такие страсти рассказывают: мол, люди там в диких зверей переменяются — шерстью все обросли: и мужики, и бабы, и дети малые. Все как есть от самых глаз по ноги…
— Выдумают тоже! — не выдержал Кавтарадзе, но тут вспомнил буйноволосого, заросшего до самых глаз густой рыжей щетиной Маркова и осекся.
— Ребята мои знают про эти разговоры? — спросил он после короткого молчания.
— Может, и слышали чего, — неохотно ответила хозяйка, снова обидчиво поджав губы.
— Когда же все началось?
— Это чего?
— Ну, милиция и разговоры разные.
— Да болтают с неделю, а милиция — второй день.
— Ясно, — объявил Кавтарадзе. — Все ясно, бабушка. Значит, надо принимать решение…
— Чего, милай?
— Решение, говорю, принимать надо. Иначе шашлык… Начальник из меня шашлык сделает… У кого в деревне моторка-то есть?
— У Фроловых. Как в деревню въезжал — первый дом по левой руке возле озера. Только навряд ли у них кто дома…
— Это даже к лучшему, — обрадовался Кавтарадзе.
— Чего? — не поняла старуха.
— К лучшему, говорю.
— И то… Он мужик боязливый. Не согласится плыть…
— А где он моторку держит?
— За садом, на берегу. Там у него мостки деревянные. У мостков моторка. Только навряд уговоришь.
— И я так думаю… Значит, дело такое, бабушка: придут мои ребята, пусть сразу бегут к Фролову. А не застанут меня, пускай тут ждут. Чтобы ни шагу с базы. Ни ночью, ни утром. Пока не вернусь. Поняли?
— Поняла, чего не понять. Скажу, к Фроловым за моторкой пошел. И чтобы, мол, ждали…
— Вот именно. Спасибо за угощенье.
Кавтарадзе сунул телеграмму в полевую сумку, нахлобучил шляпу и выбрался в сени. В сенях он долго копался в углу, где было сложено оборудование отряда. Найдя то, что было нужно, он перекинул через плечо маленький пластмассовый футляр радиометра, потом выбрал самый длинный щуп на гибком резиновом шнуре. Со щупом в одной руке и геологическим молотком в другой Элгуджа направился через огороды к озеру.
* * *— Нашли кому поручить, — брезгливо цедил академик Петров, постукивая янтарным мундштуком по полированной поверхности письменного стола, Кавтарадзе! Теперь будем хлопать глазами перед комиссией! Вы его телеграмму видели? Бред какой-то…
Савченко со вздохом пожал плечами. Возражать было нечего, да он предпочитал и не возражать начальству, особенно когда начальство сердилось.
— Подумать только, — продолжал академик, — на территории, где мы столько лет ведем работы, происходят совершенно невероятные события, а мы узнаем об этом последними. И когда от нас требуют объяснений, мы ничего объяснить не можем. А почему? Потому, что мы не знаем, что творится у нас под носом. Позор! Ну что вы молчите, Алексей Осипович, скажите хоть что-нибудь.
— Поначалу все это не выглядело так серьезно, — пробормотал Савченко. — Да и этот Марков показался мне — того…
— И ничего вас не насторожило в его рассказе?
— Я дал указания Кавтарадзе…
— Не напоминайте мне о нем! — подскочил в кресле академик. — Не хочу слышать этой фамилии. Называется, начальник партии! Сначала его нигде не найти. Потом, когда его уже ждут в институте, он оказывается задержанным милицией. И за что? За угон моторной лодки. Нашел время для рыбной ловли! А вместо объяснений дурацкая телеграмма…
