Кир Булычев - Марсианское зелье (сборник)
– Васина жена, Клава, в Ленинград ездила, за деталями. Вот и купила там.
– Правдоподобно, – сказал Ложкин. И стало ясно, что во всем он видит обман и ответу не поверил.
Молодой человек снова зарделся.
– Не обращайте внимания, – попытался его ободрить Стендаль. – Так вы о печке писали?
– Что вы! – удивился лесник. – Разве мы стали бы беспокоить по пустякам? А я вам даже не представился. Фамилия моя Зайка. Такая, простите, фамилия. Брат мой Василий, а я Терентий Зайка. Живем в лесном массиве, в Заболотье.
– Так это же далеко.
– Неблизко. Километров сто тридцать будет. Точно не скажу, спидометр сломался.
– И вы весь путь на этой?..
– Я на мотоцикле хотел. Но Вася, он старший, велел печку взять. Решил, что больше впечатления произведет, что мы не какие-нибудь жулики. С нами еще батя живет, но он уже в летах и больше теорией занимается. Все издания читает. А как свежую идею углядит, кличет нас и говорит: «Детишки мои, я тут обмозговал». Ну и мы сразу за работу. Артуром нашего батю зовут. Артур Иванович Зайка.
– Очень даже странное имя, – сказал Ложкин, который тем временем обошел Терентия сзади и рассматривал его костюм и прическу.
– А какой принцип действия у печи? – спросил Стендаль.
– Принцип действия не наш, чуждый, – снова вмешался Ложкин, держа перед собой, как щит, черную папку.
– Так вы, может, письма не получали?
– Наверное, в отделе писем лежит. А у сотрудницы сегодня выходной. Вы про печку мне не рассказали.
– Печка обычно работает, – ответил Зайка, – как и положено, на дровах. Дома стоит как запасная. В морозы мы топим ее, лабораторию обогреваем, парники. А иногда ездим, если что тяжелое надо перетащить. На дровах работает.
– Знаем мы, какие дрова, – сказал неугомонный Ложкин.
– Дрова не ворованные, – обиделся Терентий. – Мы же санитарные рубки проводим.
– А колеса где? – спросил Стендаль.
– Колеса? Где же это вы видели печь на колесах? Она у нас на воздушной подушке. А вот про письмо.
– Может, вы мне своими словами расскажете? И мы вместе подумаем.
– Я сразу понял, что затеряли, но не обижаюсь. Мы с Васей новый способ передвижения предлагаем. Для наших лесных участков он годится или для пожарных. Вы меня, товарищ Бальзак, поймите правильно…
Стендаль не стал поправлять гостя. Но тут снова вмешался Ложкин.
– Отойди в сторонку, Стендаль, – сказал он.
Терентий заметил свою оплошность с фамилией и опять покраснел. Ложкин оттянул Стендаля за рукав в угол и громко зашептал:
– Ты что, не видишь?
– Чего не вижу?
– Типичный инопланетный пришелец. Проник к нам в доверие. Ты когда-нибудь видел, чтоб в таком костюме на печке ездили?
– Я вообще не видел, чтобы на печке ездили.
– Ты мне печкой зрение не застилай. Ты на детали смотри. Они всегда на деталях попадаются. Ты такой галстук видел? У нас в универмаге видел? Неземного цвета.
– Ах, оставьте, товарищ Ложкин! – сказал Стендаль.
– Зря вы меня подозреваете, – укорил Терентий, который все слышал. – Я вам и паспорт могу показать, и военный билет. Мы грамотами награждены.
– Я не сомневаюсь, – поспешил заверить его Стендаль. – Не надо документов.
– Документы ему сделали, – настаивал Ложкин. – А вот с галстуком накладка вышла.
– В Вологде куплен, – возразил Терентий.
– Я бы и то лучше придумал, – съязвил Ложкин.
– А вы хоть видали живого пришельца?
– А как же? Различаем.
– Пришельцы у нас бывают, – заметил Стендаль. – Но к нашему разговору это отношения не имеет. Продолжайте, пожалуйста, Терентий Артурович.
– Наивный простак, – обвинил его Ложкин, снова сел, достал лист бумаги из папки и сделал вид, что все дословно записывает.
– Так вернемся к нашему разговору, – сказал Терентий, который уже привык к Ложкину. – Вы Бомбара читали? «За бортом по своей воле»? Моя любимая книга.
– Я тоже к ней хорошо отношусь, – одобрил Стендаль, присаживаясь на край стола. – И тоже люблю море.
– Дело не в море. От нас оно далеко и неактуально. Бомбар что доказал: если твой корабль утонул, погибать из-за этого совсем не обязательно. Почему люди в лодке гибнут? Потому что боятся погибнуть. Парадокс, но правда. Они, так сказать, себя заранее хоронят в морской пучине.
– Правильно, – согласился Стендаль. – Психологический шок.
– И этих людей мы можем понять. Ведь страшно.
– Страшно.
– Учтите, – пригрозил Ложкин, – у нас океана нет и не предвидится.
– Я о Бомбаре только к примеру сказал, – продолжал Терентий, не обращая внимания на Ложкина. – Для ощущения психологии. Наш батя, когда Бомбара прочел, говорит нам: «Ребятишки, у меня идея в психологическом плане. А что, если страх человеческий, который есть главный ограничитель наших дерзаний и планов и вообще прогресса, влияет не только на плавание по океану, но и на другое?» Тут мы с братишкой и задумались.
– И поплыли по реке Гусь, питаясь планктоном, – не удержался Ложкин.
– Мы о чем задумались? Возьмем, к примеру, лыжника, который прыгает с трамплина. Если посчитать, с какой высоты лыжник прыгает, то ведь это смертельно! А он хоть бы что. Почему?
– Как почему? – удивился Стендаль. – Он же вперед прыгает. С разгона.
– Но вниз тоже.
– Но больше вперед.
– А если лыжник струсит, как потерпевший крушение? Если он перестанет равновесие держать?
– Тогда он упадет.
– Расшибется?
– Конечно.
– Что и требовалось доказать. Тогда вот, придя к такой мысли, мы с Васей стали думать, как без лыж обойтись.
– Нельзя, – возразил Стендаль. – Нужна начальная скорость.
Терентий поглядел на Мишу снисходительно, как академик от физики на кандидата исторических наук, который сомневается в пи-мезонах.
– Это дело можно проверить, – сказал он.
– Что проверить?
– Проверить, как идеи Бомбара приложимы к нашей скромной действительности. Пошли?
– Куда?
– На испытания метода без лыж по Бомбару. Правда, мой братишка это лучше делает, красивее. Но, в принципе, у любого получится. Главное – заранее не помереть от страха.
– Пришелец, – произнес Ложкин убежденно, следуя за молодыми людьми к выходу.
– Нет, мы гуслярские, – ответил с достоинством Терентий Зайка.
На улице, подойдя к печке, Терентий нагнулся, подкинул полешек в топку и сказал:
– Забирайтесь, не качает. Это я по городу медленно езжу, а на шоссе до шестидесяти даю.
По улице шел провизор Савич в пальто нараспашку и думал о чем-то своем, значительном. Вдоль груди у него струился сиреневый галстук, точно такой же, как у пришельца Зайки.
– Здравствуйте, – сказал Стендаль. – Где галстук покупали?
– А, здравствуйте, Миша. В универмаг вчера привезли. Вам нравится?
