Клайв Касслер - Гнев майя
– Мощеная терраса? – предположила она. – Или просто площадка перед входом?
Оба пристально всмотрелись в отвесный склон горы. Один из участков, заваленный свежей землей, был как будто вдавлен внутрь.
– Похоже, когда та плита отвалилась, тут осела порода, – заметил Сэм.
Потыкав ножом, он опустил с плеч рюкзак, достал складную лопату и стал счищать землю с каменного основания.
– Осторожнее, – предостерегла Реми. – Мы ведь не хотим обвалить остальную гору?
Однако и она сбросила рюкзак, вытащила топорик, которым обычно рубила ветки для костра, и присоединилась к мужу. Под грунтом оказалась черная вулканическая порода. Сэм ткнул в нее лопатой – хрупкая и пористая, как пемза, она откалывалась кусками.
– Не одолжишь? – Он кивнул на топорик.
– Держи.
Лезвие, легко войдя в толщу стены, отворотило целый пласт.
– Похоже, тут когда-то стекала лава и застыла сплошной завесой.
– Перекрыв вход?
– Я бы не стал делать преждевременных выводов. Мы не знаем точно, что он здесь был, хотя очень похоже на то.
Сэм принялся ожесточенно работать топором, пока крупный обломок не провалился внутрь. В стене зияла дыра.
– Оказывается, надо было только посильнее постучаться, – улыбнулась Реми. – Как думаешь, что там? Захоронение?
– Так высоко в горах? Я бы предположил святилище – например, какого-нибудь бога, который у майя отвечал за вулканы.
Расширив отверстие, Сэм достал из рюкзака фонарик, посветил внутрь и перешагнул через обломки.
– Идем, – позвал он. – Там что-то есть.
Стены пещеры оказались выложены тесаным камнем и покрыты белой штукатуркой. Красочная роспись, протянувшаяся во всю их длину, изображала процессию из мужчин, женщин и богов майя. Некоторые люди приносили в жертву божествам свою кровь, делая надрезы на коже или прокалывая шипами языки. Однако главной фигурой на каждой стене был жуткий скелет с глазами, свисающими из глазниц.
Но Сэм и Реми недолго водили фонарями по сторонам. Кое-что другое привлекло их внимание, заставив шагнуть вглубь пещеры. Там, на выбеленном каменном полу, лежало иссохшее, потемневшее человеческое тело. Из одежды на мумии была только набедренная повязка и пара плетенных из растительных волокон сандалий. Оттянутые мочки ушей украшали крупные жадеитовые затычки, на шее висели бусы и резной диск из того же минерала. Лучи метнулись вверх и вниз по телу – и выхватили из темноты стоявший рядом глиняный горшок, закрытый крышкой. Реми подкрутила фонарик, чтобы тот давал более широкий конус света.
– Нужно все сфотографировать, пока мы еще ничего не тронули.
– Или пока свод не рухнул в результате очередного толчка.
Отдав фонарик Сэму, Реми достала телефон. Она обогнула тело, делая снимки со всех ракурсов, потом отщелкала все стены, пол, потолок и запечатанный сосуд.
– Мумия похожа на те, которые находят в высокогорных захоронениях инков, а также моче и чиму, – заметила она.
– Да, – согласился Сэм, – только это не захоронение.
– Похоже на то. Видимо, он выбрал пещеру своим жилищем – возможно, временным, – а потом так и умер в ней. Вон там выдолбленные из дерева сосуды с какими-то семенами – плоды, вероятно, сгнили, – а в глиняный он мог набирать дождевую воду.
– На поясе нож из обсидиана, и еще несколько осколков – ими-то и сделаны выемки в древесине.
Реми отфотографировала глиняный сосуд, расписанный сценами из жизни, по-видимому, одного и того же человека – за трапезой, со щитом и палицей в руках, на коленях перед каким-то устрашающего вида божеством с полукошачьими-полугоблинскими чертами.
– Интересно, есть что-нибудь внутри? – проговорил Сэм.
– Похоже на то. Крышка запечатана, ее держит что-то вроде клея. Не стоит ее открывать – это может повредить содержимому. Выйди-ка из кадра. Я отошлю фотографии Сельме, пока аккумулятор еще не сел.
– Верное решение, – кивнул Сэм.
Выбравшись наружу через дыру в лавовой завесе, он сфотографировал на собственный телефон вход и склон выше и ниже. Снимая заваленную тропу и плиту из обработанного камня на ней, Сэм заметил приближающуюся цепочку добровольцев.
– Эй! Сюда!
Все остановились, задрав головы. Сэм, стоя в двухстах футах выше по склону, замахал руками. Наконец увидев его, остальные поколебались секунду и полезли наверх.
Пока Сэм дожидался их, на площадку вышла Реми.
– Что за шум?
Он показал вниз.
– Я позвал всех взглянуть.
– Да, сохранить это в тайне вряд ли бы удалось.
– Конечно. Резную плиту, лежащую прямо посреди дороги, трудно не заметить. Надо обеспечить сохранность находки до передачи властям, и остальные нам в этом помогут.
– Верно. Открытие может оказаться важным – я не слышала раньше о мумиях майя.
Через несколько минут Кристина, Мария, братья Мендоса и Хосе Санчес были уже на площадке.
– Что здесь такое? – спросила Кристина, оглядываясь.
– Мы точно не знаем, – ответила Реми, – но это какое-то сооружение древних майя, которое залило потоком лавы. Возможно, святилище или место для поклонения – горе, например. Боги майя обитали, как правило, на небесах или в подземелье, а вулкан сочетает в себе и то, и другое. Я даже помню одно подходящее божество – Бакаба.
Мария взглянула на зиявшую дыру.
– А можно войти внутрь? Или это повредит находке?
Сэм пожал плечами.
– Мы там уже были. Ничего страшного не произойдет, если не трогать руками. Там лежат человеческие останки, мумифицированные – не намеренно, а естественным путем. Здесь, на высоте, воздух очень сухой, такой же, как в горах Перу или Чили, где находят подобные мумии. Однако в какой-то момент вход в пещеру оказался запечатан лавой, поэтому разница в условиях все же есть.
Остальные участники экспедиции по одному ныряли в пролом с фонариками и возвращались притихшие, наполненные благоговейным трепетом соприкосновения с вечностью.
– И что нам с ним делать? – спросил Пабло Мендоса.
– Расскажем всем, – предложил Хосе Санчес. – Люди будут платить за то, чтобы подняться сюда.
– Нет, – не согласилась Мария. – Нужно известить власти. Археологи…
– Археологи не скоро до него доберутся, – прервала ее Кристина. – Дороги пока закрыты, да и когда их откроют, неправильно будет вывозить покойника прежде живых, которые ждут отправки в больницу.
– Этот «покойник» – национальное достояние, – возразил Санчес.
– Неважно, умер он вчера или тысячу лет назад. Ему уже ничего не угрожает, в отличие от тех, кто срочно нуждается в трансплантации, например. Все, что мы можем сейчас сделать, – принять меры для сохранения тела.
