Сборник - Фантастика 2002. Выпуск 3
Но океан пока оправдывал свое название.
На старт вышло сорок три яхты. Со всего бывшего СССР, и только с него - таково было железное условие Шимашевича, хотя просились и голландцы, и шведы, и израильтяне, и еще черт знает кто.
Израильтян Шимашевич пустил - те убедительно доказали свою причастность к СССР: все эмигрировали в конце двадцатого века с шестой части суши на землю обетованную. Еще Шимашевич допустил к гонке болгарский экипаж, сказав, что Болгария, мол, тот же совок была в свое время, а болгарские слоны испокон были лучшими друзьями российских слонов. Капиталистов же отшил всех до единого. «Вы и так жирные, чтоб я вам еще бабки платил, - заявил Шимашевич. - На фиг всех».
Старт дали на Занзибаре. В Индийском гонку потрепало, но выбыла всего-навсего одна яхта, ребята из Туапсе. Команду «Анубиса» первое время страшно бесили сумасшедшие тропические ливни, разражавшиеся с регулярностью ежедневного курьерского поезда. Но, невзирая на новое для себя окружение, «Анубис» добрался-таки до первого промежуточного финиша в Сурабае; из теперь уже сорока двух яхт они пришли восьмыми - результат очень даже неплохой. Лидировали, как ни странно, горячие эстонские парни из Сяэре, что на острове Сааремаа, веселый киевский экипаж и яхтсмены из Астрахани.
От Сурабаи до самых Филиппин, где некогда сложил буйну головушку ловец удачи Магеллан, идти было несложно: начался лоцманский этап, сначала через Зондский пролив; потом морем между Явой и Калимантаном, потом вдоль западных берегов Сулавеси и на Минданао, в порт Давао. В Зондском вволю полюбовались на темный конус бабахнувшего в позапрошлом веке вулкана Кракатау. Впереди яхты всегда маячил катер с флажком на топе, так что с курса сбиться мог только полный идиот. Но в Тихом снова пришлось полагаться только на себя.
Этап назывался «АнтиМагеллан» - океан гонка пересекала в направлении, противоположном первой на Земле кругосветке. Как и тогда, старушка-планета смилостивилась над идущими в неизвестность моряками и в меру сил радовала погодой. Ровный пассат и встречные завихрения от могучего экваториального течения влекли растянувшуюся на несколько сот километров гонку к западным берегам Америки, и, по уверениям вралей-синоптиков, такая же тихая погода прогнозировалась как минимум на две-три недели, а то и дольше. Против «и дольше» не возражал, наверное, ни один участник «гонки самоубийц», включая папу-Шимашевича.
Строго говоря, сам Фернан де Магеллан шел совсем не так, что и понятно: Панамский канал в XVI веке существовать никак не мог. По слухам, Шимашевич сначала хотел проложить курс регаты в точном историческом соответствии - через Магелланов пролив или, если чилийцы упрутся и запретят, в обход мыса Горн. Пожалуй, тут бы «гонка самоубийц» и закончилась: обогнуть упомянутый мыс, двигаясь с запада на восток, и при этом уцелеть - невероятная удача для малотоннажника. А для сорока двух малотоннажников? Да и Магелланов пролив совсем не сахар. В конце концов Шимашевич дал себя уговорить изменить маршрут: гарантировать участникам гонки спасение на подлинном пути Магеллана не мог даже он.
Пестрый пузатый спинакер с красочным логотипом «Оболони» трудолюбиво тащил «Анубиса» на восток. Океан пронзительно синел - такого потрясающего цвета никто раньше не видел. Даже в Индийском - там вода выглядела гораздо темнее. Юра сидел по левому борту на руле, Женька валялся по правому, лениво удерживая брасс. Стаксель не поднимали уже с неделю - все равно не работал под спинчем, а грот, полностью растравленный, работал вполне.
Проснулся Нафаня, выбрался из кубрика, рефлек-торно зыркнул на компас, потом на небо, потом на море, где продолжали почему-то бесноваться летучие рыбы, и вполголоса буркнул:
– Буэнос утрос…
– Как спалось? - поинтересовался участливый Женька. Подобно всем крупным людям, он был заметно добродушнее, нежели могло показаться с виду.
– Нормально. Только фигня какая-то приснилась, аж проснулся…
Нафаня побрел к вантам, отлить. Проснулся и Баландин.
– Привет, мужики… Блин, пурга какая-то снилас блин!
Он часто дышал, словно после стометровки. Не иначе - последствия приснившейся пурги.
– О! - заорал Нафаня, навалившись на ванты грудью. - Глядите!
Лоснящееся черное с белыми отметинами на боках тело на несколько долгих секунд вознеслось над волнами и, подняв тучу брызг, вновь рухнуло в соленую свою обитель.
– Косатка, чтоб я сдох! - восхищенно выдохнул Юра. - Нафаня, это специально для тебя небось! Ты ж у нас единственный из экипажа Дядика.
– У нас «Косатка» не в честь рыбы, - пояснил Нафаня, - а в честь ласточки.
– Косатка - не рыба, косатка - дельфин. Только хищный, - со знанием дела поправил Баландин, в свою очередь навострившись к вантам.
– Так обычные дельфины тоже хищники, рыбу же жрут, - резонно заметил капитан.
– Ты мне мозги не парафинь дельфинами! - с деланым высокомерием отбрыкнулся Баландин. - К тому же ласточка с буквой «а» пишется.
– По-русски - с «а», - равнодушно уточнил Нафаня. - А у нас - по-украински написано!
– А… - понял Баландин. - Тогда ладно.
– Чего только в длинной гонке не узнаешь! - вздохнул Большой Женька. - Сто раз с вами ходил и не знал…
«Анубис» величаво скользил по водной глади, лениво взбираясь на пологие синие холмы и так же лениво скатываясь в неглубокие между ними ложбины.
Через какое-то время заскучавший Кубицкий изъявил желание сварганить обед, поэтому на брасс упал Нафаня, а Баландин принялся помогать Женьке. Через полчаса поползли бередящие обоняние ароматы, на камбузе аппетитно шкворчало. Пиликал радиоприемник, извергая некую восточную какофонию, которую наивные азиаты полагали музыкой. «Идеальный звуковой фон для работы, - объяснил как-то Женька. - Не грузит и не мешает». Остальные не возражали.
Летучие рыбы вскоре унялись - перестали выпрыгивать огромными стаями. Косатка тоже больше не показывалась, только давешний альбатрос парил чуть в стороне справа по борту. Пикировать он тоже перестал.
Женька уже раскладывал снедь по боевым, пережившим не один поход (правда, не такой грандиозный) алюминиевым тарелкам, когда Мишка вдруг, вытягивая шею, принялся глядеть вперед, на что-то скрытое от капитана пузом раздутого спинакера.
– Что там, Нафаня? - спросил Юрий. Он все еще боялся океанских сюрпризов. Отсутствие опыта заставляло нервничать даже по пустякам.
– Не пойму, - ответил Мишка. - Что-то белое прямо по курсу. И тучки какие-то на горизонте поползли.
– Подержи-ка руль, - Юрий встал. Баландин, не дожидаясь просьбы, вынул из рундуч-ка бинокль и молча протянул капитану.
С полминуты Юрий разглядывал море впереди.
