Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электрических овцах?
— Ситуация сложится щекотливая, даже если люди Розена не разгласят эту новость. Тебе придется сидеть сложа руки и как долго — неизвестно. Мы, конечно, проинформируем русских, те сообщат в Ленинград. В конечном итоге эти сведения просочатся в печать. Но к тому времени мы, возможно, разработаем более совершенную шкалу тестирования.
— Итак, за дело! Возьми служебный кар и заправься на нашей станции.
Он снял трубку видеофона. Поднявшись, Рик спросил:
— Могу ли я взять с собой записи Холдена? Я хотел бы еще раз просмотреть их в дороге.
— Давай подождем до испытаний, — ответил Брайант.
Тон его был лишен сочувствия, и Рик Декард отметил такую деталь.
Когда он посадил аэрокар департамента полиции на крышу здания компании Розена в Сиэтле, то обнаружил, что его встречает молодая женщина — стройная брюнетка; глаза ее были закрыты модными пылезащитными очками. Она подошла к кару, глубоко засунув руки в карманы яркого полосатого пальто. На лице ее застыло выражение сердитого отвращения.
— Что случилось? — спросил Рик, выйдя из кара.
— Ничего особенного, — уклончиво сказала встречавшая. — Нашим не понравился тон, с которым с нами говорили по телефону. Ну ладно. — Неожиданно она протянула руку. Он машинально пожал ее.
— Меня зовут Рейчел Розен. А вы, кажется, мистер Декард?
— Это была не моя идея, — поспешил оправдаться он.
— Да, инспектор Брайант упоминал об этом. Вы официально представляете департамент полиции Сан-Франциско, который не верит, что наша организация служит общему благу.
Она внимательно смотрела на него из-под длинных черных ресниц, видимо, накладных.
— Гуманоидный робот подобен любой машине — он очень быстро превращается из блага для человека в его опасность. В качестве блага он не входит в сферу наших интересов, — пояснил Рик.
— Но как опасность, — продолжила его мысль Рейчел Розен, — сразу привлекает ваше внимание. Это правда, мистер Декард, что вы охотник на андроидов?
Он молча пожал плечами и кивнул.
— Значит, вы рассматриваете андроида просто как неживой материальный предмет и с легкостью, как принято у вас говорить, «отправляете его на покой».
— Вы уже отобрали для меня группу испытуемых? — спросил он. — Я бы хотел…
Он замолчал, потому что вдруг увидел животных, принадлежащих компании.
Он подумал, что, конечно, богатейшая корпорация может себе это позволить. Более того, где-то в глубине души он ждал, что увидит здесь целый зоопарк. Поэтому первой его реакцией было не удивление, а любопытство. Сразу позабыв о девушке, он тихо подошел к соседнему вольеру. Чем ближе он подходил, тем резче чувствовал запах различных животных, которые стояли, сидели или, вот как этот енот, спали.
Рик никогда в жизни не видел настоящего енота. Он был ему знаком только по стереофильмам, которые показывало телевидение. Почему-то радиоактивная пыль оказалась почти столь же пагубной для енотов, как и для птиц, из которых почти никто не выжил, за исключением очень немногих видов. Рик машинально выудил из кармана свой затрепанный экземпляр каталога Сидни и отыскал раздел «Енот».
Цены, естественно, были напечатаны курсивом. Подобно першеронам, в данный момент на рынке не имелось свободных для продажи экземпляров ни за какие деньги; каталог Сидни просто регистрировал цену последней продажи енота. Цифра была астрономической.
— Его зовут Билл, — послышался из-за спины голос девушки. — Билл-енот. Мы приобрели его в прошлом году у одной дочерней компании.
Она показала на охранников, которых только сейчас заметил Рик. Глаза охранников, вооруженных легкими скорострельными автоматами марки «Шкода», неотступно следили за Риком с той секунды, как он посадил на крышу свой кар. «А ведь на каре, — подумал он, — стоят опознавательные знаки полиции».
— Крупнейший производитель андроидов, — пробормотал он задумчиво, — вкладывает прибыль в животных.
— Посмотрите на сову, — сказала Рейчел Розен. — Сейчас я разбужу ее для вас.
Она направилась к небольшой клетке, стоявшей несколько в стороне: в центре ее возвышалось засохшее, но ветвистое дерево.
«Совы не существуют, — хотел поправить Рик, — так нам говорили до сих пор».
В каталоге она числилась как «вымершая» — мелкий шрифт, значок-буква «В» на всех страницах. Пока девушка шла к клетке, он проверил — нет, не ошибся.
«Сидни никогда не ошибается, — сказал он себе, — и нам это известно. Ведь нам больше не на что надеяться».
— Она искусственная, — процедил он сквозь зубы.
Рик вдруг понял, в чем дело. Разочарование было нестерпимо острым.
— Нет, — ответила она и улыбнулась.
Он увидел, что у нее мелкие ровные зубы, черные глаза и волосы.
— Но Сидни… — слабо возразил он.
Он попытался показать ей каталог, чтобы доказать свою правоту.
— Мы у Сидни ничего не покупаем, — пояснила девушка, — и у других зооторговцев тоже. Все, что мы приобретаем, мы покупаем у частных охотничьих обществ, и цены не оглашаются. Кроме того, у нас есть собственные натуралисты. Сейчас они работают в Канаде. Там еще остались довольно обширные — относительно, разумеется, — леса, достаточные, чтобы уцелели мелкие животные, а то и птицы.
Рик долго стоял, рассматривая сову, которая дремала на ветке.
Тысячи мыслей пронеслись в его голове, тысячи мыслей о войне, о тех днях, когда начали падать с неба совы. Он помнил… Он был еще мальчишкой, когда обнаружилось, что все животные начинают вымирать — вид за видом. И газеты сообщали об этом — сегодня утром вымерли лисы, на следующий день — барсуки. Пока люди не перестали читать эти бесконечные сообщения о гибели все новых и новых животных.
В нем еще раз проснулась инстинктивная неприязнь к электрической овце, о которой ему приходилось заботиться, как будто она была живая. «Тирания вещи, — подумал он. — Она не знает, что я существую. Как и андроиды, она лишена способности ценить существование других». До этого мысль о сходстве анди и электрических животных не приходила ему в голову. «Электрическое животное, — подумал Рик, — можно считать подвидом андроидов и разновидностью очень примитивного робота. Или, наоборот, андроида можно рассматривать как высокоразвитое электрическое животное». Оба вывода показались Рику одинаково неприятными.
— Если бы вы продавали свою сову, — спросил Рик Рейчел Розен, — сколько бы вы хотели получить за нее и какую часть нужно было бы внести сразу?
— Мы никогда не продадим нашу сову.
Она смотрела на него со смешанным выражением жалости и удовольствия.
