Виктор Колупаев - На дворе двадцатый век
Обзор книги Виктор Колупаев - На дворе двадцатый век
Колупаев Виктор
На дворе двадцатый век
Виктор Колупаев
На дворе двадцатый век
- Микола! - крикнул Андрюха. - Посмотри, что там на дворе!
Никто не ответил. Андрюха сердито заерзал на печи, скинув с себя изодранный полушубок, свесил голову вниз. Темнота, ничего не различишь. Тихо, только едва слышное посапывание на полу.
- Микола! - снова крикнул Андрюха. - Проснись! Чтоб тебя!
- А!.. Что?.. - Микола взмахнул рукой, ударился о березовый чурбан, сморщился, сел прямо на полу, растирая кисть руки, буркнул: - Опять этот полушубок...
- Ты бы сходи" посмотрел, что там на дворе? А?
- И смотреть тут нечего, все и так понятно.
- Все-таки... Может, березка подросла?
- Черта с два она подросла. Сидим здесь уже третий день.
- Все-таки...
- Ладно, схожу.
Микола поднялся с пола, в темноте нашарил руками лапти, надел их прямо на босу ногу и, как был в одних портках и без рубахи, шагнул через порог. Еле слышно сработала блокировка. Это чтобы ничего не случилось, пока Миколы нет в избенке.
Уже заметно светало. Все небо заволокло тучами. Моросил мелкий дождь. Листвы на деревьях уже почти не было. Микола погладил ствол тоненькой березки, что стояла около полуразвалившегося крыльца. Какая была, такая и осталась. Ничего не изменилось. Подставив руки под струю воды, стекающую из деревянного желоба с крыши, Микола умылся, подставил грудь, спину. Холодно, а хорошо. Взбадривает.
Андрюха уже слез с печи и теперь пытался найти огрызок свечи, кремень и трут. За этим занятием и застал его Микола.
- Светает уже. Побереги.
- Ну что там? - спросил Андрюха. Он еще надеялся. Чуть-чуть, совсем немного, но надеялся.
- Засели мы. Вот и все, - спокойно ответил Микола.
- Так. Приключеньице.
- Сходи умойся. Харч надо добывать.
Пока Андрюха хлюпался на крыльце, Микола оделся, навернул портянки, завязал лапти, сел на чурбан.
Андрюха оделся тоже, спросил:
- Возьмем сегодня чего-нибудь?
Микола покачал головой:
- Бластер бы, а с этим оружием... сдохнем с голоду. Зима скоро.
- С бластером мы были бы уже не здесь. Однако надо идти. Сидеть тоже толку мало.
- Пойдем вдвоем. Веселее.
- А если здесь что произойдет?
- Ненадолго же.
Микола взял в руки рогатину, подбросил ее в руке. Ну и оружие! Вот жили люди! И Андрюха взял в руки рогатину, здоровую, на медведя разве что. Но с медведем лучше не встречаться. Они надели сверху старенькие, изношенные полушубки, лохматые треухи и вышли в нудный, противный дождь.
Рядом с покосившейся избой начинался лес, непролазный, нетронутый. Ни тропинки, ни просеки.
- Куда пойдем? - спросил Андрюха. - Хорошо бы по компасу.
- Ха! По компасу, - усмехнулся Микола. - Компас того, может и будет когда.
- Прямо, что ли, пойдем?
- Пойдем прямо, - согласился Микола.
С деревьев на них сразу же хлынули потоки воды. Идти было трудно. А тут еще рогатины мешали. Как с этим оружием можно добыть зверя, они понятия не имели. Но что-то нужно было делать.
За полчаса они продвинулись метров на пятьсот. Устали, промокли и оказались на берегу реки, на небольшом обрывчике. Внизу, у лодки, стоял мужик, разбирая латаные сетки, и что-то бормотал под нос. На днище лодки поблескивала рыба. Андрюха не сдержался и начал глотать слюну. Очень уж хотелось есть. Микола переступил с ноги на ногу, чавкая грязью. Мужик оглянулся. Сначала испуганно, потом злобно зыркнул на них глазом, схватил топор и бросился наверх, хрипло выкрикивая:
- Порешу! Антихристы! Порешу!
Андрюха бросился было бежать, но остановился. Мужик никак не мог взобраться наверх, а может быть, просто не хотел. Пугал только.
- Давай руку, - сказал Микола и нагнулся.
- Тебе чего? - сердито спросил мужик.
- Мне ничего. Живем мы тут.
- Никто тут не живет. Зверье разве одно.
- А мы вот живем. Рыбы продай, - сказал Микола, но спохватился, что покупать-то не на что. - Меняться давай.
- А что сами-то?
- Да у нас и снасти нет никакой.
- Бегете, значит?
- Бегем. А скорее догоняем. Да догнать никак не можем.
- У вас и выменять-то нечего. Разве что треух.
- Согласен на треух. Треух не сжуешь.
- Давай шапку-то. Стойте тут. Я принесу.
- Возьми мою! - крикнул Андрюха. Ему было неудобно, что он трухнул сначала. Хоть чем-то загладить свою вину. - Держи. - И он кинул мужику свой треух.
Мужик осмотрел его и, кажется, остался доволен. Он спустился к реке, набрал в низкую, как решето, корзину рыбы, с сожалением посмотрел на нее, вздохнул и, подойдя к Миколе, вывалил ее прямо на мокрую землю.
- Может, на вас кто и наткнется, - сказал он как будто невзначай.
- Это кто же? - спросил Микола.
- Может, стрельцы, может, еще кто.
- Стрельцы? - закричал Андрюха и совсем осмелел. - Какой же сейчас год?
Мужик посмотрел на него, не понимая.
- Ну время, время какое?
- Эх, лихое время, - вздохнул мужик. - Вы, однако, поспешайте.
- Царь-то у вас хоть какой? - крикнул Андрюха, потому что мужик уже спустился к лодке и отвязывал ее.
- А-а, - махнул он рукой. - Что один, что другой. - Он толкнул лодку и поплыл, загребая веслом чуть вверх против течения.
- Вот и вся информация, - печально вздохнул Андрюха.
- Собирай рыбу. Пошли. Рассвело совсем. Покопаемся еще в аппаратуре. Выбираться все равно надо.
Печь в избе была русская. Хорошо, что хоть не по-черному топилась. Они развели огонь. Андрюха принялся чистить рыбу. Микола поплевал на бычий пузырь, протер его, потом вытащил совсем, но в избе стало ненамного светлее.
Микола в который уже раз осмотрел избу. Потрогал и печь, и лавки, и стол, и чурбан.
- Не разобраться в этом. Ведь все рассчитано на абсолютную надежность. Попробуй пойми, где тут аккумуляторы, где реверины? Из-за чего мог перекрыться волновод времени?
- Все дело в аккумуляторах.
- Тогда наше дело швах.
- Наоборот. Без нагрузки восстановят немного емкость, тогда продвинемся вперед лет на сто. - Андрюха явно храбрился.
- А ты сообразил, в каком мы сейчас веке?
- Где-то в тринадцатом-семнадцатом...
- Не позже, чем конец семнадцатого, раз здесь стрельцы рыскают.
- Да, далеко нам до своих.
Они были из двухтысячного года.
Всего две недели назад они заняли места за пультом управления трансформатора времени. Это была совершенно новая машина. Новизна ее заключалась в том, что в любом времени, в каком бы она ни оказалась, она принимала внешний вид, соответствующий данному времени и месту.
Вот очутились они в шестнадцатом веке - и сразу машина стала походить на избу. И их изящные комбинезоны стали похожи на рваные портки и старые полушубки.
И так должно было происходить в любом времени.
