Дмитрий Гаврилов - Собачий ангел
Обзор книги Дмитрий Гаврилов - Собачий ангел
Гаврилов Дмитрий
Собачий ангел
Дмитрий ГАВРИЛОВ
СОБАЧИЙ АНГЕЛ
Медленно, ощупывая перила, я спускался в подземный переход. Вниз по тем же склизким ступенькам пронеслись юнцы в дурацких красных колпаках на западный манер. Год близился к закономерному исходу. "Только беспечный мальчик или глубокий старик по нашей-то по русской погоде может под самый новый год носить на башке такое убожество" подумал я. Но тут же спохватился, сам и вовсе вышел "без головы". Накануне, правда, было слякотно, а нынче коварный мороз прихватил вчерашнюю грязь и слизь. Хоть и идти недалеко, всего-то из гостиницы "Москва" в Госдуму, навязчивая мысль о менингите - следствие плохого настроения - заставила меня задержаться на Охотном ряду. Одноименный комплекс, что на скору руку сварганили под Манежной площадью, так же скоренько приказал жить. Не прошло и года, как потребовалась реставрация. Но с этой стороны Манежки кипела жизнь. И "над", и "под". Я запасся "Джином с тоником", откупорил банку, прислонился к холодному мрамору стены и сделал пару глотков. Отягощенный предпраздничными покупками, народ месил коричневую жижу. Ворчала уборщица, кропотливо сгребая грязь. Мерно брел, пошатываясь, бомж, волоча за собой мокрый и рыхлый картон. Пять заляпанных сверху и донизу стеклянных дверей распахивались в едином порыве, и ходили ходуном. Шестая оставалась нетронутой - при ней полусидела, полулежала большая старая овчарка. Собачий силуэт явственно проступал сквозь муть стекла, и эту створку люди не трогали - кому охота связываться с такой здоровой на вид псиной. Я отхлебнул еще и взвесил банку в ладони. Жидкости хватило бы минут на пять, залпом я никогда не пью - разве только "святую воду". И вдруг... И вдруг я наткнулся на взгляд, полный невыразимой, невысказанной боли. В нем была не только боль, там была мудрость и жалость. Жалость к нам, людям. Потому что этот человеческий взгляд принадлежал той старой бездомной овчарке. Я не выдержал и отвел глаза. Несомненно, она когда-то носила ошейник, но годы взяли свое. Либо хозяин умер, либо - спился и вышвырнул собаку из дому. В переходе было ощутимо тепло - она грелась. Нет! Я тут же отбросил глупое предположение. Она ждала. Она кого-то или что-то ждала, заглядывая в лица нам, хозяевам здешней жизни. Жизни, в которой старой овчарке больше не было места. Но люди проходили мимо. Двери все так же ходили взад-вперед. Уборщица по-прежнему сгребала грязь, а бомж волочил свою постель... Я не видел, как эта девушка оказалась рядом с худой овчаркой. Одетая скромно, не по моде, она как-то застенчиво присела около собаки и погладила ее большой умный лоб. Потом девушка достала из сумочки что-то завернутое в целлофан и на ладони поднесла к собачьей морде. Овчарка отвернулась. С трудом приподнялась. И, хромая, перешла к противоположной стене, мимо стеклянных дверей. Там она вновь легла. Народ изменил направление, и потек в освободившийся проем, матерясь и с натугой протаскивая в дверь елки, крепко связанные по рукам и ногам. Девушка была настойчива, она вновь подошла к собаке, наклонилась, стала о чем-то с ней говорить. Овчарка в ответ жалобно заскулила, точно извинялась. Я давно уже опустошил банку и наблюдал издалека, комкая тонкий металл в руке - диалога я не слышал. Девушка положила еду подле овчарки и отошла в сторону, встала, прижавшись к стене, почти коснулась меня локтем. - Извините! Я глянул на незнакомку и скорее почуял, чем осознал, что она заметила и принимает мое участие. - Ничего... Только вы зря это. Пищу не возьмет. - Я это знаю, - подтвердила мою догадку незнакомка, поправив черные, как смоль, волосы, соскользнувшие на лоб из-под белого, пухового платка. Действительно, овчарка снова тяжело поднялась, медленно, но верно, оставив подношение на полу, она вернулась на прежнее место и улеглась, уронив морду на лапы. Я замер, комок подступил к горлу - к хлебному мякишу протянулась грязная, вся в царапинах и подтеках рука. Бомж схватил гамбургер, или что это еще было, затравленным псом огляделся, а потом запихнул половину булочки в рот, сглотнул - в ту минуту все мои чувства обострились, а мороз пошел по коже, когда дернулся его кадык. Рванув стеклянную дверь на себя, бомж быстро зашагал прочь из перехода, время от времени поднося руку ко рту. - Она знала? Я посмотрел нищему вслед и совсем забыл про незнакомую девушку, но ее и след простыл. Когда же я перевел взгляд на овчарку, то чуть не разрыдался там же, и слезы душили меня - далеко уже не мальчика, пережившего немало смертей всю дорогу домой... На собачьем теле белым саваном лежал пушистый девичий платок.
31.12.2001
