Валерий Генкин - Побочный эффект
Обзор книги Валерий Генкин - Побочный эффект
Валерий Генкин, Александр Кацура
Побочный эффект
— Ух ты!
Они обогнули бурый огромный камень. Курчавый, черный, как жук, парень вцепился в рукав спутника.
— Слышь, Арви, мне-то Перекати-поле врал, в этих местах до самого побережья ни хижины, ни колодца. А тут… Отродясь такого не видал. Гляди, словно в воздухе вист.
— Там соль. Башня на соли стоит, вот и кажется.
— Башня! Да это целый дворец.
— На тиару похож. Синий. — Арви повернулся к приятелю. — Эй, закрой рот, Тад.
— На что похож?
— На тиару. Шапка такая. У папы, — объяснил Арви.
— Псих надумал здесь строиться — камни да колючки. Подойдем? Воды-то на донце. И теплая, — Тад достал из холщовой сумки помятую фляжку и встряхнул возле уха.
Арви отвел со лба влажную белесую прядь и, широко ставя длиннющие ноги в резиновых тапочках, зашагал к синей двузубой башне. Пришлось обойти россыпь острых камней, и теперь они приближались к цели с другой стороны. Два купола слились в одну толстую стрелу.
— Ты смотри, ни тебе окон, ни… Нет, дверь вроде есть, — бормотал Тад, едва поспевая за долговязым другом. Сутулая спина Арви в голубой выцветшей рубахе маячила впереди. — Никак трава!
На присыпанной горячей пылью глине зеленели пятна. Меж острых камней лезли кустики с белой мелочью цветов. От башни тянуло прохладой.
— Черт!
Арви обернулся и захохотал — Тад стоял шагах в двадцати и молотил кулаками воздух.
— Ты спятил?
— Оно меня не пускает!
— Что ты сказал?
— Что слышал. Стена тут резиновая. Я в ней вязну. Сам-то где прошел?
Тад прервал бой, побежал боком, расставив руки, потом повернулся к Арви спиной и с отчаянным «Ых!» лягнул пустоту.
— Можешь считать, что я сбрендил, только воздух отпихивает меня обратно. — И вдруг завопил: — Арви! Я понял! Эти парни в джипе, которых мы встретили, они испытывают какую-нибудь хреновину. Ходу, пока нас не загребли. Засветло к шоссе выйдем, а там и граница…
Арви приставил к переносице тонкий палец, задумчиво наклонил голову.
— В запретных зонах охрана. На худой конец надпись. Нет, заглянуть любопытно. Подожди, я мигом. Может, воды принесу. Давай посудину. — Он направился к Таду, протягивая руку.
Тад рванулся вперед, и тут же был отброшен. Едва устояв, он картинно изогнулся и облокотился на невидимую стену.
— Каково? — Тад подпрыгнул и разлегся в метре от земли, как в гамаке, дрыгая ногами, раздирая рубашку, хохоча и гремя монистами на дремучей груди.
Арви нахмурился.
— Попробуй кинуть мне фляжку, — сказал он.
— Я, видать, недостаточно хорош, — зло прохрипел Тад, когда фляжка, покувыркавшись, оказалась у Арви. — И наплевать. Чего я там не видел.
Арви подошел к башне вплотную, провел ладонью по пузырчатой стене.
— Холодная, — крикнул он. — Только не пойму, из чего она!
Когда Арви исчез в башне, Тад сел на камень и вытащил из мешка теплое крупное яблоко. Полез в задний карман за ножом. «Экая махина, — думал он, задирая голову, — этажей в семь. Чего там Арви увидит…» Опустил глаза и замер. Надежного, видавшего виды иззубренного клинка, которым он в разных обстоятельствах ковырнул не менее дюжины врагов, клинка этого не было.
На длинной леске, которой он всегда привязывал нож к поясу, болтался розовый гуттаперчевый лягушонок.
Осторожно ступая, Арви проник в прохладный сумрак. И сразу почувствовал, что за ним наблюдают. Арви остановился, втянул голову в плечи. Но взгляд был теплым, и Арви несмело двинулся вперед. Изнутри помещение, как это нередко бывает, казалось больше. В данном случае — неизмеримо больше. На дальней стене зажглись огни. Арви оперся о край какого-то пульта, усеянного кнопками. Немедленно что-то включилось. Вертикальные цепочки огоньков побежали к сводам.
— Хорошо, что ты пришел, — сказал голос.
— Я? — спросил Арви, озираясь.
— Ты. Именно ты.
— Так, — сказал Арви, — а почему ты не впустил моего приятеля?
— Никто не может войти ко мне с оружием. Никто не может войти ко мне, если хотя бы сотой долей своей души он способен на убийство человека.
— Но кто же ты?
— Не знаю точно. Наверно, всего лишь машина.
— Машина?
— И все же хорошо, что ты пришел, — продолжал голос, — я теперь знаю тебя и скажу, что ты познаешь великое чудо и великое счастье. На земле — и совсем недалеко отсюда — живет та единственная женщина, о которой ты несомненно мечтаешь всю жизнь. А мне так хочется соединять созданных друг для друга людей.
На стене среди огоньков возникло изображение женского лица. Девушка с широко открытыми глазами.
— Это она, — прошептал Арви. — Та, что мне снилась.
— А все то, что убивает людей — железное, электронное, атомное, — да сгинет оно вовсе! — сказал голос.
— Это она! — закричал Арви.
— Чего он там орет, тронулся, что ли? — пробормотал лежащий среди камней Тад.
Прежде чем двуглавая башня встала на дне высохшего озера, в высших кругах страны прошли жаркие дебаты.
Потом никто не мог вспомнить, кто привел к президенту этого человека, но все со смехом — и даже как бы преувеличенно смеясь — непрерывно говорили о каких-то брачных машинах. Об электронных свахах, о научно поставленном соединении любящих сердец. И все генералы друг другу подмигивали, как бы говоря: о, мы все прекрасно понимаем. И сам изобретатель, нахваливая свой товар, употреблял именно это название.
— Великолепные брачные машины, — сказал он президенту и тоже подмигнул.
Президента кольнуло неприятное чувство. Но он переборол себя и все заседание провел на уровне, то есть с мудрым спокойствием.
— Итак, еще об одном свойстве моего аппарата, — сказал в конце довольно длинной и довольно путаной речи изобретатель, — пусть не самом главном, но для вас, возможно, небезынтересном. Главной ошибкой всех создателей оружия с древнейших времен до наших дней является то, что они лишали свое детище самостоятельности, душили инициативу, обращали в тупого исполнителя воли хозяина. Посылая арбалетную стрелу в сторону вражеского воина, наводя оружие на окоп противника, программируя навигационную систему ракеты, вы обрекаете себя на решение задачи столь мелкой, никчемной, сиюминутной, преследуете цель столь… — Изобретатель запнулся в поисках очередной тройки эпитетов и раздраженно столкнул с колен кота.
— Вам не кажется, что вы несколько затянули выступление? — попытался прервать оратора сухонький старичок с длинными руками. Его лоснящийся черный пиджак совсем было затерялся среди мундирного шитья и сверкающей чешуи орденов, но голос звучал требовательно.
