Николай Гуданец - Сильное чувство к зеленым человечкам
Обзор книги Николай Гуданец - Сильное чувство к зеленым человечкам
Гуданец Николай
Сильное чувство к зеленым человечкам
Николай Гуданец
Сильное чувство к зеленым человечкам
Ежели вам доведется побывать у нас в городке и потребуется наладить сцепление или перемотать моторчик бритвы, милости прошу в мою мастерскую. Меня зовут Анвер Бьюнк, а где живу - любой укажет.
Чего только я не починял на своем веку. Были примусы - паял примусы. Теперь вот появились микроволновые печи - я и тут при деле. По мне, так они лучше примусов, потому как ломаются чаще.
Думаю, нет на свете такой штуки, которую я не мог бы при случае исправить и привести в божеский вид. Не сочтите, что хвастаю. Просто однажды мне довелось ремонтировать самую что ни на есть настоящую летающую тарелку.
Дело было так. Прошлым летом, в субботу, ко мне с утра заявились два зеленых человечка. С виду люди как люди, даже при шляпах и галстуках, только физиономии зеленые, как трава. Я не особо удивился, просто подумал, помнится, что пора завязывать с этим делом. Видите ли, накануне я соорудил новую вывеску для Хумма, ну и, как водится, угостили меня на славу.
- Привет, - говорит один из зеленых. - Это есть мастерская?
Я вздохнул, пошел и сунул голову под кран. Малость помогло, но человечки остались.
- Спрашиваем, это есть мастерская? - не отстает зеленый.
Тогда у меня появилось подозрение, что вчерашняя гулянка тут ни при чем.
- Допустим, - отвечаю, - мастерская.
- Нам надо запаять трубка. Медный такой тонкий трубка. Быстро-быстро.
Я пожал плечами. В конце концов, почему у зеленого человечка не может сыскаться медной трубки, которую надо срочно запаять. В нашем городке и не такого навидаешься.
- Дело нехитрое, - говорю. - Давайте ее сюда.
- Нет. Она там. Надо ехать. Там паять.
- Тогда придется раскошелиться, ребятки. Во-первых, за срочность, во-вторых, за выездную работенку.
Зеленый поморгал растерянно.
- Не понимай.
- Деньги у вас есть? - спрашиваю. - Меньше чем за двадцатку я и пальцем не пошевельну.
Конечно, я заломил двойную плату: понадеялся, что отстанут. А второй зеленый парнишка, что молчал всю дорогу, вытащил из кармана увесистый золотой брусок и протягивает мне.
- Столько хватит?
- Вряд ли у меня найдется сдача, - предупреждаю.
- Какая сдача. Нам трубка паяй. И быстро.
Живо я погрузил паяльные причиндалы в пикап, и мы поехали.
Свою летающую тарелку зеленые ребята посадили на заброшенной ферме покойного Хагеса - аккурат в амбаре, с которого смерчем снесло крышу. Снаружи ее и не заметить было. Толком я ничего не разглядел из-за тесноты. Одно только отполированное брюхо видел, с открытым ремонтным лючком. Работенка оказалась пустяковая - наложить латку на топливный, насколько я понял, трубопровод. За полчасика управился.
- Ну, привет, ребятки, - говорю. - Я поехал. Ежели еще чего понадобится, милости прошу.
Вижу, зеленые замялись чего-то, моргают.
- Есть вопрос, - бормочет один.
- Валяйте.
- Нам очень нужны чувства. Сильные-сильные чувства. Мы согласны плату. Хорошую плату.
Поначалу я ничего не мог уразуметь. Какие такие сильные чувства? И на кой ляд они зеленым ребятам? Но они мне втолковали, что их двигатель работает не на бензине или там уране, а на чувствах, то бишь эмоциях. Это, дескать, самое мощное горючее на свете. Когда ихний трубопровод лопнул, все чувства из бака улетучились, и пришлось делать вынужденную посадку. Теперь тарелку надо заправить, и штука в том, что своих эмоций у зеленых нет как нет, слишком далеко эволюция зашла.
Я от всей души им посочувствовал. У нас в городке всякое случается, в основном по пьяной лавочке, но чтоб какие-нибудь сильные чувства... Нет уж, извините, мы - порядочные граждане. Так им и выложил. Не обессудьте, мол.
- Так есть, - уныло говорит зеленый. - Думал, датчик испорчен, стрелка на ноль. Значит, так есть. Нету эмоций.
- Ума не приложу, откуда вам их взять.
- Мы могли простимулировать, - мямлит тот.
- Пример, осквернить что-то... Какую-то вашу святыню...
- У нас осквернять особенно нечего, - отвечаю. - Без вас постарались.
Зеленые пригорюнились. Ей-ей, мне их стало жалко. Надо ж ребятам так влипнуть. И тут меня осенило.
- Порядок, - говорю. - Придумал. Будут вам эмоции.
В воскресенье спозаранку я забрался с биноклем на колокольню. Жадюга Маттас не хотел одалживать ключи меньше чем за четыре пива, но столковались на трех. Сами понимаете, мог ли я упустить такое зрелище. Вообще-то я сплоховал. Не додумался открыть продажу билетов на колокольню. Любой выложил бы трешку за вход и не остался бы внакладе. Потому как было на что посмотреть.
На небе ни облачка, солнышко встает, птички поют. Из Хагесовой развалюхи вылезают два зеленых человечка, в шляпах и при галстуках, чинно эдак топают через лужок и скрываются в ивняке возле запруды.
А пяток минут спустя они уже несутся во весь опор обратно, придерживая шляпы. За ними с гиканьем мчится целая орава, все багровые от ярости, Сторген с булыжником, Капр с дубиной, еще двое-трое с ножиками, остальные с пустыми руками, хотя настроены не менее серьезно. Красивая получилась картинка. Красные гонятся за зелеными, те малость посерели, видать, не ожидали таких сильных чувств, а главное, такой прыти. Из Капра бегун, как из навоза пуля, но он, видать, крепко завелся и отставал от зелененьких всего на десяток шагов, когда они наконец влетели в амбар и захлопнули дверь.
Орава ломится следом, старик Наль суетится, командует, путается под ногами. Прыщ волочит лестницу, а Сторген с Датом уже отыскали бревно для тарана. В детстве мне тетка подарила книжку с картинками, дайджест про какой-то там Илион. Вот эти самые картинки мне тогда припомнились.
Тут из амбара плавно взмывает летающая тарелка. Снизу в нее швыряют камни, грозят кулаками. Она подлетает к колокольне, и я даже без бинокля вижу прозрачный колпак, под ним двое встрепанных зеленых ребят улыбаются до ушей и посылают мне ручкой прощальный привет.
Я подмигнул, козырнул, тарелка покружилась над шпилем и умчалась.
Когда я посмотрел вниз, компания возле амбара еще не угомонилась. Они махали руками, лаялись, кто-то кому-то сплюнул под ноги, кто-то кому-то легонько заехал в ухо, словом, обычная разборка, чужих не догнали, срывают зло на своих. Чувства кипят вовсю.
Оно понятно. Вы представьте: встаете на зорьке, черви с вечера накопаны и присыпаны песочком, снасти в полной готовности, жена свое выложила еще вчера, больше не протестует. А на речке - тишь и гладь, благорастворение воздухов, местечко приважено, короче, ожидается изрядный улов. И тут, не успели вы дождаться первой поклевки, на берегу появляются два зеленых охламона, которые ни с того ни с сего начинают вопить, костерить вас на все корки, швырять в воду камни...
