Лоуренс Уотт-Эванс - Чудовище похищает девушку по приказу безумного ученого!
Обзор книги Лоуренс Уотт-Эванс - Чудовище похищает девушку по приказу безумного ученого!
Лоуренс Уотт-Эванс
Чудовище похищает девушку по приказу безумного ученого!
Oно вползло в бар и уселось у стойки рядом со мной.
– Джин с тоником, – сказало оно бармену.
Бармен поднял бровь.
– Есть какое-нибудь удостоверение? – спросил он.
Эта штуковина заерзала и извлекла откуда-то потрепаный бумажник. Пошарив в нем, оно достало сложенную бумажку и протянула ее бармену.
– Что это? – озадаченно спросил тот. – Это не водительские права.
– Я не вожу машину, – ответило оно извиняющимся тоном. – Эта бумага удостоверяет, что я являюсь результатом генетического эксперимента.
Бармен развернул бумажку и вгляделся в нее.
– Хм, – буркнул он, – все верно, а где дата?
Оно выпустило псевдоподию и ткнуло ею в листок.
– Ага, теперь вижу, – кивнул бармен. Он поморгал и вдруг расплылся в ухмылке. – Эй, приятель, с днем рождения тебя! – Его рука уронила бумажку на стойку и потянулась к бутылке с джином.
– Спасибо, – сказала эта штуковина.
Она состояла по меньшей мере из четырехсот фунтов щупалец и слизи. Два глаза на длинных стебельках росли из чешуйчатой фиолетовой шишки, которую даже с большой натяжкой нельзя было назвать головой ввиду полного отсутствия шеи, “лицо” состояло из длинных, узких ноздрей, огромного бесформенного зоба и целого ряда извивающихся усиков. Цвета была эта тварь болотнозеленого с изумрудными прожилками.
Я чувствовал, что эта штука кого-то мне напоминает, но никак не мог вспомнить.
Щупальце потянулось к стойке и схватило бумажку. Глядя искоса, чтобы не показаться невежливым, я заметил, что оно спрятало ее в большой карман на брюхе.
Бармен поставил джин с тоником на стойку, и существо шустро подхватило стакан одним из щупалец. Глаза сфокусировались на стакане, и оно сделало приличный глоток.
Я улыбнулся как можно дружелюбнее:
– Только-только стукнул двадцать один, верно?
Глаза повернулись, чтобы взглянуть на меня, а затем пасть, в которой вполне могла бы поместиться моя голова, расплылась в улыбке.
– Ясное дело, – пробурчало оно.
И тут я узнал эту улыбку.
– Эй, да я же тебя знаю! – восклиюгул я. – Фильм “Возвращение Джедай”, верно? В тронном зале Джаббы.
Улыбка стала еще шире.
– Точно, это был я.
– Ну, слушай, это было будь здоров. Честно!
– Спасибо, – сказал монстр, скромно переплетая глазные стебельки.
– Давай еще выпьем, я угощаю. Не часто встретишь в баре кинозвезду, – я поднял стакан и сделал изрядный глоток бурбона.
Оно тоже приложилось к своему джину. Я махнул бармену и положил на стойку кредитную карточку “Мастер Кард”.
– Последите, чтобы наши стаканы не пустовали, – сказал я ему, указывая на себя и соседа.
– Ну что вы, не стоит, – запротестовал монстр, когда бармен вставил карточку в приемное устройство банкомата.
– Да все в порядке, – махнул я рукой. – У меня полно денег, не обеднею.
– Ну-у, если вы уверены, – пробормотало чудище.
– Уверен, не волнуйся. Давай лучше выпьем.
Оно выпило.
– Давно снимаешься в кино? – спросил я.
Оно кивнуло:
– Да… меня, собственно, и создали специально для этого. Вам не доводилось видеть “Домашних любимцев”?
– Припоминаю. – Я почесал в затылке. – Крупнобюджетный ужасиик, точно? Том Круз играл сумасшедшего старика-отшельника, а Дженнифер Бекон – сержанта морской пехоты?
– Верно, – согласилось оно. – Я снимался в массовке, когда вся эта чертова туча чудовищ поперла из подвала. Мне было всего шесть месяцев, и я едва еще ползал. Меня заказали специально для этого фильма.
Я кивнул:
– И ты помнишь эти съемки?
Глаза монстра от удивления разъехались в разные стороны.
– Ты что, с приветом? Я же говорю, мне было всего шесть месяцев! Ты что-нибудь помнишь об этом возрасте?
– Ничего, – вынужден был признать я.
– Ну вот и я не помню, – надулся он. – Ты, видно, считаешь меня каким-то уродом?
Не зная, что сказать, я развел руками:
– Ну-у, вообще-то, ты ведь монстр.
– Ясное дело, монстр. – согласился он. – И горжусь этим! Но это вовсе не означает, что я не человек.
– М-м-м-м-м… – начал было я.
– Официально, – предостерег он, – я – человек.
Я пожал плечами:
– Ну ладно, без обиды, ты человек. Но послушай, откуда я могу знать, насколько ты отличаешься от остальных? Согласись, ты ведь не слишком напоминаешь обычного человека из толпы. Прости, если я чем-то тебя обидел, но мне никогда еще не приходилось выпивать с монстром из фильма ужасов.
– Ладно, – расслабился он. – Извинения принимаются.
В горле у меня пересохло, и я хлебнул еще бурбона.
– Послушай, – спросил я, – ты начал с “Домашних любимцев”, когда был еще ребенком, а что было потом?
– Ну, студия хотела, чтобы кто-нибудь меня усыновил, но желающих не оказалось, а потом в силу вступил “Закон о защите искусственных детей”, и продюсер “Домашних любимцев” в одночасье оказался “папочкой” пятнадцати несовершеннолетних монстров. Одному ему было с нами не управиться, и он распределил “детишек” по родственникам и бывшим женам. Что касается меня, то я оказался счастливчиком, мамочка была бывшей женой номер два, которая оказалась слишком хороша для этого сукина сына. Она воспитала меня, как своего родного сына.
Оно, или, скорее, он, при этих словах изобразил что-то вроде нежной улыбки.
Я кивнул:
– Так что, “Джедай” был твоим следующим фильмом?
– Да нет, – затрясся он, – конечно же, нет! Мамочке требовались деньги, чтобы содержать меня – мы ведь довольно много едим – разве я мог сидеть и смотреть, как она мучается? Я много раз снимался – “Гонка вооружений”, “Мисс Макгилликади на Марсе” – собственно, “Джедай” был моей шестой картиной. Мне тогда как раз стукнуло девять.
– Девять? – Я потрясение покачал головой. – Черт меня побери, неплохая карьера для парнишки твоего возраста!
– Это точно, – согласился он. – Я и вправду был хорош. Мне никогда не составляло проблемы получить работу, даже когда положение в кино было не фонтан и половина монстров сидела на пособии.
Он отхлебнул джина, и я вдруг подумал, что это уже третий или четвертый стакан.
Бармен знал свое дело, подливая так ловко, что и не заметишь. К тому времени, как мой новый приятель появился на горизонте, я принял всего стаканчик, а сейчас уговаривал уже третью порцию.
Короче, я дошел как раз до той кондиции, чтобы не слишком беспокоиться о том, что будет, если на руках у меня окажутся четыреста фунтов изрядно надравшегося монстра.
– Слушай, – спросил я, – если жизнь так прекрасна, как же получилось, что свой день рождения ты отмечаешь в одиночку?
