Алекс Бор - Праздник грусти
Обзор книги Алекс Бор - Праздник грусти
Бор Алекс
Праздник грусти
АЛЕКС БОР
ПРАЗДНИК ГРУСТИ
Этюд
Мне страшно с Тобою встречаться,
Страшнее - Тебя не встречать...
А. Блок
Посвящается Л. К.
.. Огненно-красные розы жарко пылали во мраке пустого и холодного коридора, источая тонкий, едва уловимый аромат, наполняя мертвое и негостеприимное пространство жарким дыханием солнца, лазурным простором небес, тихим шорохом степных трав и глухим шепотом далеких звездных миров - весь необъятный и неисчерпаемый мир, все богатство красок Вселенной принесли в этот чужой и враждебный мир маленькие пурпурные бутоны, похожие на крохотные живые фонарики, во мраке свинцовой ночи зажженные чьей-то доброй и великой рукой. И не было в созданном богом мире цветов, прекраснее этих...
Бутоны пылали, освещая густой сумрак, сквозь вязкую пелену которого, не жалея сил, пробивался тонкий лучик света, что шел из распахнутой настежь двери, открытой в темной глубине коридора...
Из двери, что вела куда-то совсем в другой мир, вырывался этот живительный свет. Его острый луч клинком разрубал плотную и липкую темноту, рассеивал тяжелый клейкий сумрак, и, отраженный от грязно-белых стен, упирался в бетонный потолок - последнее препятствие на пути к свободе. На границе света и тьмы - границе контрастной, без полутонов и переходов, в загадочном дъявольском танце кружились серые пылинки мельчайшие частицы окружающего свет мрака. Они ярко полыхали холодными голубоватыми огоньками, сверкали колючими искрами - искрами острыми, злыми, но мертвыми и холодными, как тухлые болотные огни.
А она стояла внутри светового луча - девушка б облаченная в серебристо-белое платье, расшитое разноцветными блестками, которые, радостно сверкая, переливались, озаренные теплым сиянием ласкового света.
Черный поясок подчеркивал стройную тонкую талию девушки - нет, не девушки даже, а маленькой девочки, почти ребенка... На ее невысокой груди робко присела отдохнуть серебристая бабочка-брошка - она была бы почти незаметна на ярком серебре платья, если бы не черный окаем вокруг крылышек. Длинные золотистые волосы волнами облегали маленькие детские плечи, никогда не знавшие сладкого жара объятий...
Световой луч вырисовывал полу-реальные, иллюзорно-призрачные очертания невысокой девушки-ребенка, неожиданно возникшей посреди тьмы. И со стороны могло бы показаться, что эта девушка - маленький кроткий ангелочек, только что спустившийся с запредельных небес на нашу Землю. Он, ангелочек, спустился и ждет, когда доброе утреннее солнце рассеет наконец злые чары ночи, и можно будет без страха шагнуть навстречу чужому, а оттого враждебному миру...
Мерцание струящегося света нежно ласкало маленький силуэт девушки, и оттого казалось, что источник света находится не за дверью, а исходит от самой девушки. И был он столь тонким и беззащитным, этот свет, что, казалось, не пройдет и доли мгновенья, как рухнет, расколовшись на части, хрупкое небесное стекло, разлетятся во все стороны живые осколки, и враждебный вал тьмы раздавит беззащитный в этом чужом для него мире лучик живого света, погубит небесную девушку, этого маленького и беззащитного ангелочка, посланца другого мира, который еще не может знать, что новый для нее мир может быть враждебным и злым...
И вдруг - словно в затухающий костер бросили вязанку хвороста, кинули пучок сухого валежника - это в руках юного ангела оказались огненные цветы... И в следующее мгновенье ее напряженно сжатые губы осветила лучистая улыбка, глаза озарил теплый свет, и они засияли небесным огнем, просветляя ее милый, очаровательный лик... И тьма, ошеломленная внезапной переменой в облике девушки, и тем, как ярко заполыхали в ее теплых ладонях огненно-красные розы, отступила...
Девушка бережно прижала к груди живое пламя, а перед ней стоял, смущенно опустив глаза, худощавый паренек - тот, кто принес цветы. А воздух вокруг светлел, тьма отступала, мир очищался от скорби и зла, наполняясь немеркнущим ощущением безграничности и всеохватности любви и добра, вечный спутников света.
И световой луч - отныне могучий и сильный - в гордом порыве пробил наконец-то бетонные своды, вырвался на свободу, мгновенно наполняя собой все пространства...
Но тьма не хотела своей власти над мирами лишаться...
Тот всемогущий и вечный, кто правит мирами вселенского мрака, из своей преисподней видел, как нежно улыбалась девушка, рожденная светом, своему земному избраннику, ощущал кожей, как проникает в мельчайшие поры подвластного ему мира свет, струящийся из карих глаз девушки, и, сливаясь с тем светом, что струился из распахнутой двери, озаряет весь коридор и уходит в сопредельные миры и пространства, наполняя мироздание ощущением бесконечности счастья и безграничности бытия...
И в тот самый миг, когда девушка приблизилась к своему избраннику, чтобы отблагодарить его нежным и дружеским поцелуем, неожиданно что-то соткалось из остатков темноты. Нечто бесформенное, маленькое, востроглазое, в клетчатой рубашке и серых брюках... Фыркнуло, осматриваясь... Увидело девушку с цветами и робкого юношу перед ней...
Снова фыркнуло и насмешливо глянуло на паренька... тот вздрогнул и отступил на шаг от девушки.
Неожиданно пространство пронзила волна колючего холода - словно злой северный ветер ворвался в помещение и пронесся галопом, мир вокруг омертвляя...
Девушка вздрогнула, пронзенная, как острым мечом, волной холода, закрыла ладонью алые бутоны, пытаясь спасти, уберечь, защитить цветы от ледяного дыхания злого вихря. Но клетчато-серый силуэт возник подле девушки и протянул сухощавую руку к цветам. И тут же холодное дыхание смерти коснулось алых бутонов... Они затрепетали, чуя скорую гибель...
И - словно хлесткий удар тяжелого бича разорвал тишину мирозданья...
И порвалось пространство и остановилось время. И горы сдвинулись с места, и разверзлась земля. И разрушились древние города и старинные храмы. И моря и реки вышли из берегов. И разрушились планеты, и взорвались солнца... Девушка опустила глаза, тяжело, не по-детски вздохнула, и прозрачные хрусталинки слезинок медленно потекли по щекам, оставляя влажные борозды.
Карлик в клетчатом неожиданно принял облик спортивно сложенного молодого человека лет двадцати. В нем не было ничего необычного, разве что слишком длинные волосы, легкая хромота и разноцветные глаза: левый матово-черный, холодный, а левый совсем неживой, как бы стеклянный, наполненный ядовито-зеленой болотной жижей.
Клетчатый радостно улыбался, прищурив левый глаз, а правый с любопытством взирал, изучая, на двоих, которые посмели в этом мире, давно принадлежащим его власти, бросить ему вызов.
