Джин Вульф - Пятая голова Цербера
Обзор книги Джин Вульф - Пятая голова Цербера
Вульф Джин
Пятая голова Цербера
Д Ж И Н В У Л Ь Ф
П Я Т А Я Г О Л О В А Ц Е Р Б Е Р А
С б о р н и к
ОБ АВТОРЕ
Родился Джин Вульф в 1931 году в США. После Второй Мировой войны его семья переехала в Техас.
Принимал участие в Корейской войне.
Учился в Хьюстоне по специальности "машиностроение".
Первые рассказы Вульфа появились в антологиях и журналах в шестидесятых годах. Особой популярностью пользовались его произведения, опубликованные на страницах альманаха "Орбита" под редакцией Деймона Найта. Рассказ "Остров доктора Смерти" ("Орбита-7") был в 1970 году представлен к награде Небьюла, кою и получил в 1973 году.
В 1972 году был издан очень удачный сборник рассказов и повестей Джина Вульфа "Пятая голова Цербера".
За повесть "Мир", опубликованную в 1075 году, Вульф получил литературную премию Чикаго (повесть не относится к жанру фантастики).
В 1980 году был издан сборник "Лучшее Джина Вульфа".
В 1982 году роману "Кулак миротворца" была присуждена премия Небьюла (роман написан в стиле фэнтези).
В 1984 Вульфу была вручена памятная премия Кэмпбелла за роман "Цитадель Аутарха". В этом же году был выпущен очень удачный сборник рассказов "Архипелаг Вульфа".
В нашей стране в официальных переводах произведения Вульфа не выходили.
В любительских переводах выходили его рассказы "Женщина, которая любила единорога" и "Когда я был Мингом Безжалостным".
- 1
ПЯТАЯ ГОЛОВА ЦЕРБЕРА
Повесть
Когда я был маленьким, мы с братом Дэвидом всегда должны были отправляться спать вовремя, независимо от того, хотели мы или нет. Особенно летом нужно было идти в постель до захода солнца, а поскольку наша спальня находилась в восточном крыле дома и имела большое окно, выходившее на главный двор, то есть на запад, резкий розоватый свет вливался в это окно часами, а мы лежали, не в силах сомкнуть глаза, и таращились на отцовскую калеку-обезьянку, прилепленную к подоконнику, или тихонько разговаривали, рассказывая друг другу разные истории.
Наша спальня находилась на самом верхнем этаже дома, но окно было забрано решеткой и открывать его нам строго запрещалось. Я думаю, это было сделано из-за того, что боялись нападения бандитов, которые могли появиться в одно дождливое утро - это была единственная часть дня, когда можно было взобраться на крышу, где находился наш старый рекреационный огород, - спустить линь и, таким образом, добраться до нашей комнаты.
Целью такого преступника - должен сказать, необычайно отважного вора - конечно же не было похитить нас. Дети, как мальчики, так и девочки, были необычайно дешевы в Порт-Мимизоне. Мне говорили, что мой отец, который когда-то занимался торговлей детьми, бросил это дело из-за невыгодности.
Но независимо от того, была это правда или нет, каждый или почти каждый знал какого-либо человека, который мог достать ребенка по любой цене, конечно, в пределах разумного.
Торговцы, в основном, интересовались детьми бедняков и тех, кто не заботится о воспитании своих чад. Если вы, например, хотели маленькую темнокожую или рыжую девчонку, худенькую или полную, а может быть, мальчика-блондина, как Дэвида, или бледного темноволосого паренька, как я, вы могли получить искомое в течение нескольких часов.
В отличие от широко распространенного мнения о негодяях и методах их работы, они не стали бы держать нас с Дэвидом в плену и требовать выкупа, хотя отец и слыл в округе богачом. И этому было только одно объяснение. То небольшое число лиц, знавших о нашем существовании, знали так же или им дали понять, что отец не дорожит нами. Не могу сказать, было ли это правдой. Во всяком случае, я верил в это, хотя отец не давал нам ни малейшего повода.
Решетка на нашем окне - я пишу это в моей старой спальне - была выкована в виде переплетающихся ветвей вербы, хотя прутья были чересчур прямые и симметричные, чтобы нельзя было открыть окно.
Летом решетка зарастала вившимся серебристым растением, которое ползло по стенам со двора наверх. Я всегда хотел, чтобы этот вьюнок полностью закрыл окно, которое не позволяло нам спать. Однако, Дэвид постоянно отрывал ветки или целиком кусок ствола и мастерил из них что-то вроде свирели. Его игра на этом инструменте становилась раз от разу все умелее и громче, и в конце концов, достигла ушей нашего учителя мистера Миллиона.
Мистер Миллион въезжал в нашу комнату среди абсолютной тишины. Его широкие колеса легко скользили по неровной поверхности пола, но Дэвид притворялся спящим.
- 2
Свирель к этому времени уже лежала под подушкой, в одеяле или под периной, но мистер Миллион всегда находил ее.
До вчерашнего дня я не мог представить себе, что он делал с этими маленькими игрушками после конфискации, хотя часто, когда мы не выходили из дому из-за бури или метели, убивал время, пытаясь понять, что же он с ними делает.
Сломать или выбросить их через решетку на лежавшее внизу патио полностью противоречило его характеру. Мистер Миллион ничего специально не ломал и не выбрасывал.
Я припомнил его усталое выражение лица, с каким он добывал маленькие свирели из тайников Дэвида - тогда его лицо очень напоминало лицо моего отца, - а также как он поворачивался и выезжал из комнаты. Но что же он делал с ними?
Итак, как я уже говорил, я очень часто задумывался над этим - это дело было как раз из тех обычных дел, которые добавляли мне уверенности в себе. Он разговаривал со мной здесь, когда я работал, а когда он выходил, мой взгляд лениво скользил вслед за его плавными движениями и мне казалось, будто чего-то тут не хватает, чего-то такого, что я помнил с тех счастливых дней своего раннего детства, а теперь забыл. Я закрыл глаза и попробовал представить, как это выглядело, исключая всякие сомнения и всевозможные попытки разгадать то, что я "должен" был знать. Я понял, что отсутствующим элементом был короткий блеск металла над головой мистера Миллиона.
Когда я это понял, то было уже ясно, что он вызывался резким движением его руки вверх, как при отдаче чести. Я долго не мог отгадать причин этого движения. Я мог только допустить, что поскольку это было, то должно исчезнуть через некоторое время. Я пытался припомнить, не было ли в коридоре возле нашей спальни чего-то такого, что существовало в далеком прошлом, а сейчас исчезло, какая-то завеса или поле, аппаратура, которую нужно было выключать, или что-то в этом роде, что вынуждало его делать такое движение. Ничего не было.
Я вышел в коридор и тщательно осмотрел пол, стараясь отыскать неизвестно какие следы, потом перешел на стены, мебель, начал отрывать старые шуршащие обои, вытягивая шею, чтобы осмотреть потолок. В конце концов, через час я увидел то, чего не видел раньше, тысячи раз проходя здесь. Как и все двери этого очень старого дома, дверь имела массивную раму, и одна из частей ее, а именно верхняя, выходила из стены, образовывая над дверью узенькую полоску. Я вытащил в коридор кресло и взобрался на него. Полочка была покрыта толстым слоем пыли, на ней лежали все сорок семь свирелей моего брата, а также другие предметы, которые были когда-то отобраны у нас. Многие из них я помнил, но некоторые так и не нашли места в моей памяти.
