Яков Левант - Схватка с химерами. Выпуск второй. Чудовище подводного каньона
Обзор книги Яков Левант - Схватка с химерами. Выпуск второй. Чудовище подводного каньона
Схватка с химерами. Выпуск второй
Чудовище подводного каньона
Яков Левант
Волшебные звуки банджо
Рисунки Ю. Ефимова
— Здесь, — указал Карлос на темную воду за бортом. — Вот здесь. Очень хорошее… место.
Говорил он, запинаясь, не без труда подбирая русские слова, но избегал перехода на английский, которым все трое владели не так уж плохо.
— Надо ждать… осень. Тогда хорошо, очень хорошо ловить… конгрио.
— Конгрио — по-испански угорь, — перевела Галя.
— Угорь, угорь, — радостно повторил Карлос, и Виктор, глядя на него, тоже невольно заулыбался.
Катер обогнул нависшую над морем скалу, и открылась бухточка. Отливающая перламутром водяная гладь, узенькая, снежно-белая оторочка прибоя, за ней — желтизна песков и темная зелень широколистных пальм. А над всем этим синее, без единого облачка небо.
— Чудный уголок, — сказала Галя. — И совсем пустынный.
— Похоже, что нет, — возразил Виктор, вопросительно взглянув на рулевого.
Карлос только присвистнул и покосился на автомат, лежавший на палубе, у ног.
На берегу, среди полузасыпанных песком базальтовых обломков темнела лодка. Двое мужчин в широкополых шляпах разглядывали приближающийся катерок.
— Что-нибудь не так? — осведомился Виктор. Он сидел верхом на своей «Акуле», занимавшей почти всю палубу крохотного суденышка. Галя, устроившаяся на носу, обменялась с ним тревожным взглядом.
Карлос не ответил. Придвинув ногой автомат, он решительно довернул штурвал и повел катер прямо на лодку незнакомцев.
— Хелло, Карлос! — приветливо улыбнулся один из них, черноусый красавец в короткой нарядной курточке и широкополой соломенной шляпе. Второй, краснолицый, приземистый толстяк, одет был гораздо проще — в мешковатый холщовый костюм, какие носят на Кубе грузчики и рыбаки. Только шляпа его была новенькая, точно такая же, как и на стройном кабальеро.
Карлос выключил мотор. Катерок с разбега уткнулся в берег и закачался на разведенной им волне.
Минуту все молчали, настороженно приглядываясь друг к другу. Первым заговорил молодой незнакомец. Продолжая улыбаться приветливо и непринужденно, он сказал несколько слов на звонком испанском языке.
— И я не ожидал вас встретить здесь, Рамос Кандидо, — Карлос произнес это по-английски, чтобы речь была понятна товарищам.
Однако кабальеро продолжал упорно сыпать испанскими словами, картинно жестикулируя и сверкая ослепительной улыбкой. Вот рука его вытянулась по направлению к «Акуле», на которой все еще восседал Виктор. В последней фразе прозвучал вопрос.
— Новый аппарат для подводных съемок, — по-прежнему по-английски ответил Карлос, и Виктор в душе одобрил осторожность юного кубинца. Оптическое устройство, смонтированное на носу «Акулы», делало такое объяснение вполне правдоподобным.
Рамос кивнул, в последний раз сверкнув ослепительными зубами. Видимо, любопытство его было удовлетворено. Он что-то негромко сказал напарнику, и они быстро собрали расправленную на песке снасть. Погрузив ее в лодку, Рамос Кандидо снова обернулся к Карлосу. Казалось, он хотел еще о чем-то спросить, но колебался.
Наконец решился.
— Благодарю вас, — выслушав его, вежливо ответил Карлос. — Все идет великолепно. Члены кооператива рассчитывают собрать рекордный урожай тростника.
Рамос больше не произнес ни слова. Вместе с краснолицым толстяком он подхватил лодку, стаскивая ее с отмели.
Когда моторный рыбацкий бот поравнялся с катером, Виктор заглянул в него. Лодка была почти пуста. Мачта со свернутым парусом лежала на дне. Гарпун, несколько мотков прочной бечевы для ловли крупной рыбы, балластные камни — вот и весь груз. Из-под кормовой банки выглядывал ящик с пивом, а на носу лежали туристский радиоприемник и портативная кинокамера.
— Аста маньяна, сеньорес![1] — галантно приподнял шляпу кабальеро.
Толстяк запустил подвесной мотор.
— Это ваш друг, Карлос? — спросила Галя, провожая взглядом удаляющуюся лодку.
— Друг? Нет, нет. Просто… пейзано[2]. Как это сказать?.. Земляк. Сосед…
Лодка огибала уже базальтовую скалу. Нарядный кабальеро приподнялся на корме и помахал на прощание своей широкополой шляпой.
— Какой-то странный, — заметил Виктор. — Он больше не вернется?
— Понимаешь, Карлос, — объяснила Галя, — у нашей «Акулы» очень чуткие уши. Они будут впитывать живые звуки моря. Шум винта, даже на расстоянии нескольких миль, все заглушит.
— Понимаю, — ответил кубинец. — Они ушли…
Он поискал нужное русское слово, но, не найдя его, коротко заключил:
— Порядок.
Галя и Виктор с улыбкой переглянулись. Они уже знали, что это универсальное словечко Карлос позаимствовал у своего учителя, бывшего танкиста, когда изучал тракторное дело в далеких Кубанских степях.
— Порядок, — еще раз повторил Карлос и тоже заулыбался.
Облюбовав себе местечко под пальмами, в сотне шагов от линии прибоя, молодые ученые и Карлос приступили к выгрузке.
Когда нехитрое снаряжение было аккуратно сложено, Виктор бросил нетерпеливый взгляд на «Акулу».
— Приступим?
— Вы пойдете с нами, Карлос? — спросила Галя.
Было видно, что юноша борется с искушением.
— Нет, — наконец сказал он, поправив на плече автомат. — Этот раз нет. Спасибо.
Оглянувшись, он указал на выступающую в море базальтовую скалу, ту, что огибали они перед входом в бухту. С этой стороны скала напоминала зубчатую башню замка. Цепочка неровных камней лесенкой тянулась к ее вершине.
— Я буду там.
Галя достала из тюка со снаряжением две маски и ласты, Виктор проверил акваланги. Переодевшись, укрепив на спине баллоны, они приподняли «Акулу» в гнездах. Большущий, добрых шесть метров в длину, рыбообразный аппарат был удивительно легок.
— Раз… Два… Три!
«Акула», перемахнув низенький фальшборт катера, плюхнулась на воду, окатив их брызгами. Виктор пристегнул ласты и прыгнул следом.
— Мы обращаемся с ней слишком грубо, — заметила Галя. — Ты не опасаешься за механизмы?
— «Акула» не боится ничего, — заверил Виктор. По пояс в воде, он неуклюже переступал ластами, подбираясь к кормовой части, где находилось управление. — Не забывай, кто ее монтировал!
— Как же! Главный конструктор, лично, — рассмеялась Галя. — Между прочим, удивительно скромный человек!
