Владимир Савченко - Избранные произведения. Том 1. Должность во вселенной. Пятое измерение. Час таланта
Владимир Савченко - Избранные произведения. Том 1. Должность во вселенной. Пятое измерение. Час таланта краткое содержание
Они переведены на английский, немецкий, французский, японский, польский, венгерский, болгарский языки. Писателя любит читатель Португалии, Бразилии, Канады, США.
В произведениях В. Савченко вы встретите множество фантастических ситуаций, будящих мысль, заставляющих задуматься над развитием цивилизации.
Владимир Савченко
Избранные произведения. Том 1
Должность во вселенной. Пятое измерение. Час таланта
От автора
В романе развиваются идеи, к которым строгая наука еще не пришла. Автор решил не ждать, пока она к ним придет.
Но, несмотря на это и на обилие ситуаций и картин фантастического плана, перед вами реалистический роман. Особенность лишь в том, что его глобальный и Вселенский реализм, реализм сути, соотносится с обычным литературным реализмом, как правда с правдоподобием.
Целью данного произведения является: изменить нынешний ход человеческой цивилизации. Да, так, ни больше ни меньше. Смехотворность претензии очевидна: писк комара против грохота бури. Но в последней части читатель сам сможет измерить глубину пропасти, куда нас увлекает этот КОСМИЧЕСКИЙ процесс, и согласится, что иную задачу здесь ставить и нельзя. Если разум людей не самообман, а действительно вселенская реальность, то еще не поздно овладеть ситуацией.
Роман писался долго, поэтому читатель найдет в нем немало примет т. н. «застойного времени». Собственно, по литературным кондициям он был готов для печати еще в 1975–1976 годах, но, вникнув в текст, читатель поймет, почему издание оттянулось до 90-х. Однако и тема его, и проблемы не только не устарели, но стали куда более злыми.
Да, пожалуй, было бы неуважением к избранной теме — работать над ней менее двадцати лет.
Должность во Вселенной
Книга первая
Покорение
Действие не может устранить заблуждение, ибо оно не противоречит ему. Лишь знание устраняет незнание, как свет разгоняет мрак.
Шанкара «Атмабодха», VIII векСуществует ли предначертание судьбы? Свободны ли мы? Как неприятно не знать этого. Как было бы неприятно знать!
Жюль Ренар «Дневник», XIX векЧасть I
Шайтан-шар
Глава 1 Таращанская катастрофа
Если бы фантасты тратили силы не на убеждение других в возможности проникать сквозь стены, летать без аппарата и обмениваться душами, а на сами эти дела, — как далеко продвинулось бы человечество!
К. Прутков-инженер, Мысль, № 121Второго сентября, в воскресенье, на улицах Таращанска, районного центра в степной части Катаганского края, было много народа. День выдался солнечный, не по-осеннему теплый. Легкий ветерок шевелил листья кленов, ив и пирамидальных тополей. Население тяготело преимущественно к рынку, прилавки которого ломились от осеннего обилия фруктов и овощей, к недавно открытому универмагу — трехэтажному бетонно-стеклянному кубу с красочными витринами — и к Дому культуры, где шел новый фильм.
В половине одиннадцатого к городу со стороны далеких, едва видных на горизонте гор приблизилось, постепенно оседая с ясного неба, нечто, похожее на округлую тучку в серо-синими краями и темной сердцевиной. Впоследствии нашлись очевидцы, утверждавшие, что им показалось странным, что «тучка», во-первых, шла не по ветру и, во-вторых, будто не освещалась солнцем: у облаков обращенный к солнцу край всегда светел, — а у нее такого не было. Действительно ли эти люди обратили внимание на такие странности или сообразили потом, под действием событий, — кто знает. Взгляды большинства жителей были прикованы к земным предметам, в небеса никто особенно не засматривался. Идет себе тучка — и пусть. Дождем вроде не грозит.
Через четверть часа эта «тучка», двигавшаяся неровно, произвольными скачками, оказалась примерно над центром Таращанска и стала спускаться, увеличиваясь в размерах неправдоподобно быстро. «Будто зонт раскрывался», — скажет потом один очевидец. Напористо подул ветер. Он крепчал и (это заметили многие) гнал пыль, мусор, склонял верхушки деревьев на всех улицах в сторону «тучи». А вблизи рыночной площади, где она нависла густой тьмой, ветер превращался в вихревой восходящий поток небывалой силы: он не только закрутил в смерч пыль и бумажки, но срывал у людей кепки, шляпы, заворачивал полы плащей и пиджаков.
Странности этим не ограничились. Солнце, которому предстояло еще подниматься в небе, начало круто снижаться к горизонту, сплющилось, изменилось в цвете: верхний край его сделался бело-голубым, нижний желто-оранжевым — желтизна будто стекала по солнечному диску. «Тучка», осев, превратилась во внушительное сгущение темноты; оно распространялось — и будто выдавливало в стороны синее небо со сплюснутым, странно близким к земле солнцем. Лица людей — теперь все смотрели вверх — были зловеще освещены алым с желтым, как на пожаре.
Ветер около «тучи» усилился до воющего урагана. Он, будто спички, ломал пирамидальные тополя, выворачивал с корнями яблони в садах, ивы, акации, клены, валил дощатые заборы, киоски, срывал с крыш гремящие листы железа, мгновенно разметал товар на прилавках и раскладках рынка. Все это вместе с мусором и пылью втягивал в черное ядро «тучи»: немыслимый смерч предметов и обломков.
Народ в страхе заметался.
Ураган длился считанные минуты, затем стих. Наступившая после его воя и грохота первых разрушений тишина казалась особенно глубокой. Оседала пыль. Ночь заполнила небо. И вдруг все, кто находился у центральной части города, почувствовали, что земля под их ногами кренится, будто выпирает горбом. Некоторые, выдержавшие удар урагана, тополя рухнули, вывернулись с корнями. На глазах у всех беззвучно разломилось от черепичной крыши до фундамента двухэтажное здание райисполкома (пустое, к счастью, в выходной день) на дальнем краю площади. Все со стенаниями кинулись кто куда — спасаться.
Самым ужасным было спокойное безмолвие происходящего. Неторопливо округлой волной выпирала твердь под ногами, опрокидывая сначала сараи, киоски, автомобили — что полегче; потом валились деревья; разрывались, начиная сверху, от крыш, здания; улицы и дворы разверзались щелями и оврагами — местами до десятка метров глубиной… И все это не сопровождали ни сотрясения почвы, ни вспышки молний с ударами грома. Только слабый шум осыпающейся штукатурки и комьев земли, стук падающих кирпичей. Поднималась и оседала пыль. Впечатление было такое, будто кто-то незримый и сильный рвал на куски объемные декорации, изображающие город.
