Владимир Бровкин - Поселок Веритюткино
Обзор книги Владимир Бровкин - Поселок Веритюткино
Бровкин Владимир Николаевич
Поселок Веритюткино
Владимир Николаевич Бровкин
ПОСЕЛОК ВЕРИТЮТКИНО
Иван Николаевич Фруктов копал ямку в огороде.
Прокопал Иван Николаевич землю на одну лопату, затем на вторую, а на третью только землю ткнул, уже глинка пошла, как лопата скрипнула, как ровно железо какое внизу лежало, и уперлась во что-то твердое.
- Что такое? Клад, что ли, какой? - усмехнулся себе Иван Николаевич и стал незнакомый предмет осторожно обкапывать.
Обкопал, вывернул.
Глядь, а это камень.
Приличный так себе размером.
И не простой сам по себе камень, а этакий оплавленный, с фиолетовым оттенком, местами прожилки белые.
И похож чем-то на шлак, с некоторым таким стекловидным налетом. Вроде бы не металл. И весом-то не очень тяжелый. Но лопатой ударишь - звук металлический.
Долгий такой звук - дин...н...н.
- А может, мы с дедом Левыкиным тогда совсем и не то искали, мелькнула у Ивана Николаевича радостная догадка. - Может, у нас тут и на самом деле угля-то и нет. А вот руда, к примеру, урановая или еще какая, кто знает, что этот камень обозначает, есть. А что, может же быть? Всяко же бывает. Думаешь-то одно, а оно хлесть: другое вышло.
И находке прямо-таки обрадовался.
G азартом стал дальше ямку рыть.
В глубину, уже чуть ли не в рост, одна голова из ямки торчит.
Уж и копать стало неудобно - пришлось пошире взять, чтобы можно было с лопатой развернуться.
- Да ты, дед, никак колодец затеялся рыть? Это куда же ты такую пропасть вырыл? - заглянула в ямку жена его, бабка Анисья. - Не много ли?
- Не, не много! - высунувшись из ямы, с судорожной радостью отвечал ей Иван Николаевич. - Я тут, ты только глянь, что откопал.
- Золото, что ль? - съязвила бабка.
- Да не золото, а кое-что поинтересней. Вот, гляди. Камень.
- Ну и что? Экая невидаль - камень.
- Глупая. Это редкостный камень.
Бабка еще раз недоверчиво покосилась на камень.
В камнях она понимала мало, а потому больше ничего не сказала, повернулась и пошла к своим делам. А Иван Николаевич снова рыть ударился.
И вырыл ямку, впору хоть для нового омшаника.
Только, как на грех, больше ничего не попалось.
- Конечно, для большого дела такой камень маловат, - решил Иван Николаевич. - Ну да что есть. Как говорится другой раз - мал золотник, да дорог. Больше десяти килограммов в нем, конечно, никак не будет. Да не беда. Может так случиться, что от него, дай бог, вся округа в скором времени перевернется. Оно и с этим камнем может хорошее дело выйти. Главное, чтобы он в хорошие руки попал.
Вылез Иван Николаевич из ямки, пошел звать деда Левыкина: - Вишь, что выкопал. Как считаешь, камень ценный или нет?
- А что? - говорит дед Левыкин, - Камень не простой. С первого взгляда видно. Точно! Не иначе как ценная руда.
И добавляет:
- Нужно камень этот в Москву.
- Да вот я и думаю, - отвечает Иван Николаевич.
Кинул Иван Николаевич все дела в сторону и, не мешкая, стал ящик фанерный ладить под посылку для камня.
Ящик, значит, сладил, вечером тут же, долго не думая, письмо написал, вместе с камнем в ящик положил и крышку аккуратно гвоздиками забил.
На крышке вывел химическим карандашом печано:
Ценная 15 руб.
Кому:
г. Москва.
Министерство геологии.
От кого:
Коломяжинская область.
Сарапятский район.
Моторинский с/с.
пос. Веритюткино.
Фруктов Иван Николаевич.
Утром, не откладывая дело в долгий ящик, сел на мотоцикл (а у Иван Николаевича - "Урал" с люлькой) и с посылкой помчался в Моторино: своей-то почты в поселке нет - вся почта на Веритюткино через Моторино идет.
Привез на почту.
А у самого в голове теперь только одна думка (второпях не успел взвесить посылку безменом); как бы лишнего весу в посылке не было. А то еще не примут. Это ведь не муку в город дочерям посылать - чуть лишнего, взял да отсыпал. Это все-таки камень.
Но волновался преждевременно зря: положил посылку на весы, глянул нет, все в норме, потянула на 9.800.
Ну и добро.
И подает посылку с камнем приемщице.
Приемщица глянула на посылку, да и говорит:
- Кому, дед, посылка-то?
- Как кому? Читай, здесь написано.
- Чьей личности? Министерство-то не человек. Министерство-то, оно большое. Личность же надо, укалывать.
- Пиши - министру.
- Ну и на посылке нужно дописать, - Давай допишу.
Дописал.
- Что еще?
- Да все.
- Ну и добро.
Деньги заплатил и домой поехал.
Стал ответ после того ждать.
Скажем вкратце про Ивана Николаевича Фруктова.
Иван Николаевич пенсионер - сегодня ему 75 лет, в прошлом комбайнером работал. Живет в Веритюткино со дня его основания - уже сорок с лишним лет.
Мужик же сам он по себе - самостоятельный, на работу жадный.
И цепкий до всего.
Потому и живет крепко. Не то, что некоторые. Все у него на месте, при деле. Дом у него добрый, кирпичный - таких в поселке только два: у него да у Василия Нечаева. Скотины у него полный двор.
А еще у него пасека добрая.
Одним словом, в хозяйстве полный порядок.
Ко всему же он еще человек смекалистый.
А смекалистый потому, что чует что к чему за версту.
Другой еще потянуться да почесаться не успеет, а Иван Николаевич уже давно обмозговал и сделал дело.
И все так потому, что знает Иван Николаевич простую диалектику - спать меньше надо.
Но в одном деле Иван Николаевич дал маху - сел крепко и основательно в своем Веритюткино, думал, что будет поселок нерушимо веками стоять.
Но тут, что называется, подвел его кругозор, не так, выходит, диалектику понимал.
Он ее, жизнь-то, в одном старался не упустить, а она с другой стороны лихо со спины прокралась. Подошло время, стал народ с поселков бежать.
С Веритюткино - тоже.
Как колхозы слили, так и начал.
Кто в соседнее Моторино, кто в район, а большинство помешались городом.
Сначала потихоньку да помаленьку.
Народ уезжает, а Иван Николаевич хитро хмыкает Да еще пуще в строительство вокруг своего дома ударяется: знаем, мол, мы это поветрие, это бывает - ну навроде бы как понос нападет, нет тогда никому никакого сидения, всем тогда бежать куда-то надо. Куда? Неважно куда. Лишь бы бежать. И бывает временами такое состояние, что невтерпеж.
Но потом поветрие проходит, и все возвращаются в свое привычное состояние.
"Так и здесь, - думал Иван Николаевич, - покатаются, а потом все и вернутся. Тот же вон Пальчик сколько раз с поселка уезжал, столько же раз и возвращался, уж в районе и места такого нет, где бы он не жил. Все ищет, где лучше.
И там он жил, и там он жил, и везде, как послушаешь, так золотые горы, Веритюткино же - последняя на свете дыра, но как ни хватись - Пальчик тут уже как тут, снова в Веритюткино припожаловал.
