Роберт Хайнлайн - Колумб был остолопом
Обзор книги Роберт Хайнлайн - Колумб был остолопом
Роберт Хайнлайн
Колумб был остолопом
(Рассказы — 0)
В прохладные сумерки бара вошел новый посетитель, и сидящий у столика в углу жизнерадостный толстяк завопил, перекрывая голосом шум кондиционера:
— Эй, Фред! Фред Нолан! Идите к нам! Познакомьтесь с профессором Эпплби — главным инженером звездолета «Пегас». Я только что продал профессору партию стали для его коробочки, давайте по этому поводу выпьем!
— С удовольствием, мистер Барнс, — согласился Нолан. — А с профессором мы знакомы, моя компания поставляет ему приборы.
— Ну тогда тем более необходимо выпить. Что вам, Фред? «Старомодный»?
А вам, профессор?
— И мне. Только не зовите меня профессором, пожалуйста. Во-первых, я не профессор, во-вторых, чувствую себя стариком, когда вы меня так называете.
— Хорошо, док! Эй, Пит, два «старомодных» и один двойной «манхэттен»!
А я-то и впрямь раньше представлял вас старцем с длинной седой бородой. Но вот теперь, познакомившись с вами, все никак не могу понять…
— Что именно?
— Зачем вам, в ваши-то годы, хоронить себя в такой глуши…
— «Пегас» ведь в Нью-Йорке не построишь, — заметил Эпплби, — да и стартовать отсюда удобнее.
— Оно, конечно, но я о другом. Я вот о чем… Вам нужны специальные сплавы для звездолета. Пожалуйста, я продам. Но скажите мне, на кой вам все это сдалось? Что вас тянет на эту Проксиму Центавра?
— Ну, этого не объяснишь, — улыбнулся Эпплби. — Что тянет людей взбираться на Эверест? Что тянуло Пири на Северный полюс? Почему Колумб уговорил королеву заложить ее бриллианты?
Бармен принес поднос с напитками.
— Послушай, Пит, — обратился Барнс к нему. — Ты бы согласился лететь на «Пегасе»?
— Нет. Мне здесь нравится.
— В одних живет дух Колумба, в других он умер, — отметил Эпплби.
— Колумб рассчитывал вернуться обратно, — стоял на своем Барнс. — А вы? Вы же сами говорили, что лететь не меньше шестидесяти лет. Вы же не долетите!
— Мы — нет, наши дети — да. А обратно вернутся наши внуки.
— Но… Вы что, женаты?
— Разумеется. Экипаж подбирается только семьями. Весь проект рассчитан на два-три поколения. — Инженер вынул из кармана бумажник. — Вот, пожалуйста, миссис Эпплби и Диана. Ей три с половиной года.
— Хорошенькая девочка, — взглянул на фотографию Барнс. — И что же с ней будет?
— Как что? Полетит с нами, разумеется. — Допив коктейль, Эпплби встал. — Пора домой.
— Теперь моя очередь угощать, — сказал Нолан после его ухода. — Вам то же самое?
— Ага. — Барнс поднялся из-за стола. — Пошли за стойку, Фред, там пить удобнее, а мне сейчас надо не меньше шести бокалов.
— Пошли. А с чего это вы так завелись?
— То есть как «с чего»? Разве вы не видели фото?
— Ну и что?
— Что! Я торговец, Фред, продаю сталь, и мне плевать, на что ее употребит заказчик. Я готов продать веревку человеку, который собирается ею удавиться. Но я люблю детей. А тут эта малышка, которую родители берут в сумасшедшую экспедицию!… Да ведь они обречены на гибель! Они не долетят!
— Может, и долетят.
— Все равно это безумие. Давайте скорее, Пит, и налейте себе тоже.
Вот Пит, он у нас человек мудрый! Он-то ни в какие звездные авантюры не пустится. Подумаешь, тоже! Колумб! Да дурак он был, Колумб! Остолоп! Сидел бы себе дома и не рыпался!
— Вы неверно меня поняли, мистер Барнс, — покачал головой бармен. — Ведь если бы не такие люди, как Колумб, нас бы сегодня не было здесь, верно? Просто по характеру я не путешественник. Но путешественников уважаю. И ничего не имею против «Пегаса». А дети были и на борту «Мэйфлауэра».
— Это совсем не одно и то же, — возразил Барнс. — Если бы господь предназначал человека для полетов к звездам, он создал бы нас с ракетными двигателями.
— Мой старик, помнится, считал необходимым ввести закон против летательных аппаратов, потому что людям от природы не дано летать. Он был не прав. Людям всегда хочется попробовать что-нибудь новое, отсюда и прогресс.
— Вот уж не думал, что вы помните время, когда люди еще не летали, — сказал Нолан.
— О, что вы, я уже стар! Да уже здесь лет десять прожил, не меньше.
— А по свежему воздуху не скучаете?
— Нет. Когда я продавал напитки на Сорок второй улице, свежего воздуха там не было и в помине, так что не по чему скучать. А здесь мне нравится. И всегда есть что-то новое. Сначала атомные лаборатории, сейчас вот «Пегас». А главное — здесь мой дом. И… всего одна шестая сила тяжести. На Земле у меня все время опухали ноги, когда я стоял за стойкой, а здесь я вешу всего тридцать пять фунтов. Нет, мне нравится здесь, на Луне.
