Герберт Уэллс - Невидимка
Обзор книги Герберт Уэллс - Невидимка
Первый перевод романа на русский язык (1901 г.)
Невидимка
Диковинный романъ Уэлльса
I
Появление незнакомца
Незнакомец появился в начале февраля. День был совсем зимний — пронзительный ветер и вьюга — последняя в году.
Он пришел через дюны, пешком с Брамбльгорстской станции, плотно укутанный с головы до ног, и принес в руках, на которых били толстые перчатки, маленький черный саквояж. Из-под полей его мягкой пуховой шляпы, надвинутой на глаза, не было видно ровно ничего, кроме блестящего кончика его носа; снег завалил ему грудь и плечи и увенчивал белым гребнем его саквояж. Полуживой приплелся он в гостиницу «Повозка и лошадь» и сбросил на пол свою ношу.
— Затопите камин, ради самого Бога, — крикнул он, — дайте мне комнату и затопите!
Он отряхнул с себя снег в общей зале, пошаркал ногами и, отправившись в приемную вслед за хозяйкой, мистресс Галль, условился с нею насчет платы, бросил на стол два соверена вперед и без дальнейших околичностей водворился в гостинице.
Мистресс Галль затопила камин и покинула гостя, чтобы собственноручно состряпать ему завтрак. Приезжий в Айпинге зимою, да еще постоялец отнюдь не прижимистый — счастие неслыханное, и мистресс Галль решила доказать, что она его заслуживает.
Когда ветчина была почти готова, и Милли, лимфатической помощнице мистресс Галл, придано нечто в роде расторопности посредством немногих, но метких выражений презрения, хозяйка снесла скатерть, тарелки и стаканы в приемную и начала с возможно большей пышностью накрывать ка стол. Хотя камин топился очень жарко, гость, к ее удивлению, так и остался в пальто и шляпе и, стоя к ней спиною, смотрел в окно на валивший на дворе свет.
Руки его в перчатках были заложены назад, и он казался погруженным в глубокую задумчивость. Мистресс Галль заметила, что остатки снега таяли у него на плечах и вода капала на ее ковер.
— Не угодно ли, я возьму вашу шляпу и пальто, сэр, — спросила она, — и хорошенько просушу их на кухне?
— Нет, — отвечал приезжий, не оборачиваясь.
Мистресс Галль, думая, что он, может быть, не расслышал вопроса, хотела было повторить его. Но незнакомец обернул голову и взглянул на нее через плечо.
— Я предпочитаю остаться как есть, — сказал он с расстановкой, и мистресс Галль впервые заметила его большие синие очки с выпуклыми стеклами и взъерошенные бакенбарды, выбивавшиеся из-за воротника пальто и совершенно закрывавшие лицо и щеки.
— Это как вам будет угодно, — сказала она, — как вам будет угодно. В комнате скоро нагреется, сэр.
Он не отвечал и снова отвернулся, а мистресс Галль, почувствовав несвоевременность своих попыток завязать разговор, расставила остальную посуду быстрым staccato и шмыгнула вон из комнаты. Когда она вернулась, приезжий стоял все на том же месте неподвижно, как истукан, сгорбившись и подняв воротник пальто, а поля нахлобученной шляпы, с которых капал растаявший снег, все так же вплотную закрывали его лицо и уши.
Хозяйка с азартом поставила на стол ветчину и яйца и доложила, сильно возвышая голос:
— Завтрак готов, сэр, пожалуйте.
— Благодарю, — поспешно отозвался приезжий, но тронулся с места только тогда, когда она уже затворяла за собою дверь; тут он быстро обернулся и почти бросился к столу.
Проходя через буфет в кухню, мистресс Галль услышала там повторявшийся с равными промежутками звук. Чирк, чирк, чирк — доносилось мерное позвякиванье ложки, которою что-то размешивали.
— Уж эта мне девчонка! — проговорила про себя мистресс Галль. — А у меня-то и из головы вон! Этакая копунья, право!
И, собственноручно оканчивая затирание горчицы, она наградила Милли несколькими словесными щелчками за чрезвычайную медлительность. Пока сама она, хозяйка, состряпала ветчину и яйца, накрыла на стол и все устроила, Милли (уж и помощница, нечего сказать!) успела только опоздать с горчицей! А еще гость-то совсем новый и собирается пожить! Тут мистресс Галль наполнила банку горчицей, не без торжественности, поставив ее на черный с золотом поднос, понесла в гостиную.
Она постучалась и вошла тотчас. Незнакомец при ее входе сделал быстрое движение, точно искал чего-нибудь на полу, и ей только мелькнул какой-то белый предмет, исчезающий под столом. Мистресс Галль крепко стукнула горчичной банкой, ставя ее на стол, и тут же заметила, что пальто и шляпа сняты и лежат на стуле перед каминам, а пара мокрых сапог грозит ржавчиной стальной решетке ее камина. Она решительно направилась к этим предметам.
— Теперь уж, я думаю, можно и просушить их? — спросила она тоном, не терпящим возражений.
— Шляпу оставьте, — отвечал посетитель задушенным голосом, и, обернувшись, мистресс Галль увидела, что он поднял голову, сидит и смотрит на нее.
С минуту она простояла молча, глядя на него, до того пораженная, что не могла вымолвить ни слова.
Перед нижней частью лица — чем и объяснялся его задавленный голос — он держал какую-то белую тряпицу; это была привезенная им с собою салфетка; ни рта, ни челюстей не было видно вовсе. Но не это поразило мистресс Галль: весь его лоб, вплоть до темных очков, был плотно замотан белым бинтом; другой бинт закрывал уши, и из всего лица не было видно ровно ничего, кроме острого, розового носа. Румяный, яркий нос лоснился попрежнему. Одет был приезжий господин в коричневую бархатную куртку с высоким, черным поднятым вокруг шеи воротником на полотняной подкладке. Густые, черные волосы, выбиваясь, как попало, из-под пересекавших друг друга бинтов, торчали удивительными вихрами и рожками и придавали своему обладателю самый странный вид. Эта увязанная и забинтованная голова так мало походила на то, чего ожидала мистресс Галль, что на минуту она просто окаменела на месте.
Приезжий не отнял лица салфетки и продолжал придерживать ее обтянутою коричневой перчаткой рукою и смотреть на хозяйку своими непроницаемыми, слепыми очками.
— Шляпу оставьте, — повторил он из-за салфетки.
Нервы мистресс Галль начали понемногу успокаиваться. Она положила шляпу на прежнее место перед камином.
— Я не знала, сэр, — начала она, — право, не знала, что… — и запнулась в замешательстве.
— Благодарю, — сказал он сухо, поглядывая то на мистресс Галль, то на дверь.
— Так я сейчас же прикажу хорошенько их просушить, сэр, — сказала мистресс Галль и понесла платье из комнаты.
На пороге она оглянулась было на забинтованную голову и выпученные слепые очки, но незнакомец продолжал закрывать лицо салфеткой. С легким содроганием затворила она за собой дверь, и на лице ее выразилось недоумение и смущение.
