Гюнтер Крупкат - Северное сияние над пальмами
Обзор книги Гюнтер Крупкат - Северное сияние над пальмами
Гюнтер Крупкат. Северное сияние над пальмами
Перевод с немецкого Я. Завацкой.
Издание 1957 г. [Nordlicht über Palmen]
Предисловие переводчика
Гюнтер Крупкат был одним из самых известных писателей-фантастов ГДР.
Он родился в Берлине в 1905-м году. Смышленый юноша поступил в университет с целью стать инженером, но из-за недостатка средств не смог закончить обучение. До войны он трудился рабочим на фабрике, продавцом, электромонтером, лаборантом, составлял рекламные тексты и подрабатывал в прессе.
В девятнадцать лет его вдохновил роман Алексея Толстого «Аэлита» — и вот Гюнтер пишет свой первый утопический роман под названием «Од», но увы, издатели не пришли в восторг от «слишком левой» критики общества в этой книге. Роман, как говорится, лег «в стол». Однако автору удалось опубликовать несколько рассказов.
Во времена гитлеровского фашизма, с 1933 года, Крупкат участвовал в Сопротивлении и затем бежал в Чехословакию. После войны он вернулся в восточную Германию и провел всю жизнь в Берлине, в ГДР. Там Крупкат осуществил свое желание и закончил инженерный факультет. Однако в дальнейшем его работа была связана с литературой. Крупкат был главным редактором сразу нескольких крупных изданий, а с 1955-го года посвятил себя в основном писательской работе.
В Союзе Писателей ГДР он основал кружок утопической литературы, где был председателем в 1972-78 гг. В 1985-м году Крупкат был награжден орденом. Писатель умер вскоре после аннексии ГДР западной Германией, в 1990-м году.
В творчестве писателя преобладает фантастика, но есть и один реалистический роман о «Титанике» — Das Schiff der Verlorenen («Корабль обреченных»), переведенный на русский язык. Другие известные романы Крупката:
Die Unsichtbaren (Невидимки);
1958 г. Das Gesicht (Лицо), роман был экранизирован в ГДР;
1960 г. Die große Grenze (Великая граница);
1963 г. Als die Götter starben (Когда боги умерли);
1968 г. Nabou (Набу).
Романы посвящены в основном космической тематике. Так, книга «Когда боги умерли» рассказывает о неудавшейся попытке контакта инопланетян с древними людьми. Ее продолжение — «Набу» — это история высокоразвитого робота, оставленного инопланетянами. «Набу» был неоднократно назван лучшим фантастическим романом ГДР.
Помимо крупной формы, Крупкат написал множество рассказов и небольших повестей, самый известный из них в русскоязычном пространстве — «Остров страха».
Сейчас, разумеется, Крупкат никому не известен и не переиздается. Почему — нетрудно догадаться, если прочитать опубликованный нами перевод маленькой повести. Наивная светлая мечта о высоких технологиях, поставленных на службу человеку, о советском, социалистическом содружестве красивых, сильных и умных людей — кому нужна она в сегодняшней «объединенной» Германии? В мире, где победили «мистеры Тейлоры» с их идеей «людей у нас вполне достаточно» (а если нет — завезем из стран победнее, сами же благодарны будут).
Перевод сделан с издания Verlag Kultur und Fortschritt, Берлин, 1957 год. В оригинале название повести — "Nordlicht über Palmen". Хочется закончить это предисловие цитатой, вложенной в уста одного из главных героев произведения, он говорит здесь о новом мире — мире социализма:
«Конечно, этот остров и люди — не наши, они из другого мира. Но он же здесь, этот новый мир, пусть мы это отрицаем или угрожаем ему, он здесь, и он растет, несмотря на все, что против него делается или готовится».
Этот мир, несмотря на временное поражение, не погиб и сейчас. Он и сейчас продолжает жить и набирать силы, и наша коммунистическая фантастика — одно из свидетельств этого.
— Алло, У-Эс-Икс-Б пять ноль семь... алло, У-Эс-Икс-Б пять ноль семь... вызывает Шпицберген! Отвечайте! Перехожу на прием!
— Я У-Эс-Икс-Б пять ноль семь, слышу вас!
— По вашему курсу ожидается отрог Гренландского циклона. Поднимитесь выше тысячи метров! Тысяча метров! Конец связи.
Самолет У-Эс-ИксБ-507 мчался в кристально чистом небе. Взгляд пилота-капитана Уоррена проскользил до самого горизонта, над которым повисло бледное полярное солнце. Ни малейшее облачко не замутняло обзора.
— Проклятие! — выругался он. — Мы не можем набрать высоту. Придется отклоняться к юго-востоку!
Беррифилд, второй пилот, кивнул: «ОК, капитан!»
Самолет шел полярным курсом Сан-Франциско — Стокгольм. Он принадлежал корпорации Западных Авиалиний, которую контролировал долларовый миллионер Сэм В. Тейлор. Сэм В. Тейлор, банкир «золотого Запада», как его обычно называли, контролировал и разные другие вещи, например, Компанию Лас Вегас, которая занималась вопросами «мирного» использования атомной энергии. Да уж, старик Тейлор обладал острым нюхом там, где речь шла о выгодном гешефте, делать деньги — это был смысл его жизни. Теперь он сидел в самолете, намереваясь соединить приятное с полезным — маленький семейный отпуск с делами бизнеса в европейской области его интересов. Конечно, отпуск совсем небольшой, ведь не надо забывать: тайм из мани! Время — деньги.
В полете его сопровождали жена — миссис Маргарет Тейлор — и сын Эдвард, которого он порой называл «урожденный секретарь». К свите принадлежали также черная Мэри, камеристка, и шофер по имени Джонсон. Если считать обоих пилотов, на борту самолета присутствовало семь человек.
Миссис Тейлор сразу назвала этот полет в Заполярье «плодом белой горячки», однако переспорить мужа и сына не смогла. Пришлось ей со вздохом заняться обеспечением семьи полярным оборудованием, и это ей прекрасно удалось — Тейлоры восседали в складных креслах пассажирской кабины, упакованные как настоящие полярники, хотя в самолете и царила приятная комнатная температура. Но они же, в конце концов, находились в Арктике, и снаружи, должно быть, варварский холод, никак не меньше минус 76 по Фаренгейту!
Сэм В. Тейлор был крупный, сильный мужчина, отличавшийся отменным аппетитом, коему ничто не могло помешать. Именно аппетит, а также мысль о предстоящих многих часах полета в невыносимо тяжелой одежде заставили его потребовать от черной Мэри подкрепления, и Мэри быстро и ловко приготовила и сервировала это подкрепление в форме холодного мяса птицы с белым хлебом и фруктами, дополнив его фужером красного вина.
— Вы есть вообще не хотите? — спросил он, втыкая нож в нежное птичье филе.
— Нет, спасибо! — едко ответила миссис Тейлор и бросила ядовитый взор в сторону окна. Она все еще обижалась, что ее заставили принять участие в этом безумном путешествии, которое абсолютно ничем ее не привлекало.
— Скорее бы уж мы выбрались из этой пустыни и вернулись к людям!
— А мы что, не люди? — проворчал мистер Тейлор и недовольно покачал коротко стриженной седой головой. — Полет над Северным Полюсом! Я об этом мечтал еще мальчишкой. У меня мечта всей жизни исполняется, а ты...
Остаток фразы он смыл глотком красного вина.
Эдвард Тейлор поднялся.
— Успокойся, мама, мы уже большую часть пути прошли. Я пойду спрошу у пилотов, мы, наверное, скоро будем пролетать Шпицберген.
По мнению отца, Эдвард не унаследовал фамильных черт Тейлоров. Как выражался старик, Эдвард был настоящий американец по рождению, но не по духу. Досадное пятно пред очами господа-папаши, которое последний все порывался как-то замазать, да без малейшего успеха. Наоборот, когда Эдвард вернулся из Европы, где изучал экономику в университете, он стал еще более податлив к вольнодумным идеям — хотя и в определенных рамках, которые не мог взломать и Тейлор-младший. Это так, между делом.
Эдвард пробрался вперед, к капитану Уоррену.
— Ну, мистер Уоррен, как дела?
Капитан Уоррен крикнул сквозь грохот моторов:
— Запаздываем! Мы должны отклониться из-за гренландского циклона!
— Почему отклонение? Мы что, не могли его пролететь напрямую? — прокричал Эдвард в ответ.
Уоррен покачал головой:
— Наша «Летучая рыба» не выдержит! — он махнул в наружную сторону. — При таком холоде — нет!
Эдвард бросил взгляд через плечо Уоррена вниз. Там раскинулось белоснежное царство вечного льда. Причудливый ландшафт ледяных гор, чьи вершины и склоны сверкали, как алмазные молнии в дрожащих лучах солнца, едва пробудившегося после четырехмесячной полярной ночи. Резким контрастом ложились тени, меж которыми блистали зубцы и башни паковых льдов. Вечное сияние и блеск царили над этим застывшим миром, чьи формы непрерывно вдохновляли игру фантазии. И все это великолепие венчалось небесным куполом несказанно тонкой голубизны, которая на южном горизонте сливалась с перламутровым венцом солнечного шара. Сказочная страна, заманчивая и смертельная — Арктика!
