Алексей Шаманов - Заарин
— О, какая боль… какое наслаждение…
Эпилог
ЛУНА ВЫШЛА ИЗ ТЕНИ
08.00. Остров Ольхон
Китайского гастарбайтера звали Ю Цун. В пятом поколении он являлся прямым потомком того Цуй Пэна, что был правителем провинции Юньнань, но отрекся от бренного могущества, чтобы написать роман и создать лабиринт, где заблудился бы каждый. Тринадцать лет посвятил прапрадед Ю Пуна этим трудам, однако роман Цуй Пэна остался сущей бессмыслицей, а лабиринта так и не нашли…
Впрочем, все это напрямую к делу не относится, тем паче, после всех потрясений, что претерпела Поднебесная в XX веке, от крушения империи в 1911 году до позорной японской оккупации и череды кровопролитных войн и революций, в том числе и культурной, аристократическое происхождений Ю Цуна в XXI веке мало что значило.
Его история достаточно банальна. Несколько лет назад нелегально он приехал на заработки в Иркутск. После облавы и высылки из России вернулся обратно, и на то были веские причины. Его гражданская жена Чжоу Мэйхуа, тоже нелегалка, с которой он сошелся сразу после первого приезда, была на девятом месяце беременности.
После ряда невзгод, связанных с их нелегальным положением и необъяснимой подставой земляка, теперь гражданина России, начались настоящие неприятности, и муж с женой были объявлены в розыск по уголовному делу, грозящему не одной только высылкой, но и длительным сроком заключения.
Ю Цун вместе с Чжоу Мэйхуа скрылись на Ольхоне и теперь лишь за питание и проживание подрабатывали разнорабочими на одной из частных турбаз, что разбросаны по побережью Малого Моря.
Их поселили в той же надворной постройке из неструганого бруса, где держали свиней, однако вход в их жилище все-таки был отдельный.
Обустроились, как могли, вынесли хлам, вычистили бывшую кладовку почти до блеска, после чего выстирали постельное белье, которым накрывали подобие матраца, набитое пахучим прошлогодним сеном.
Ю Цун колол дрова, топил бани, делал все, что велят, Чжоу Мэйхуа помогала на кухне…
Когда подошел срок рожать, обратиться в районную больницу женщина не могла, и муж принял роды самостоятельно. Роженица вела себя мужественно, почти не кричала, да и роды, дал Бог, были не тяжелы…
16 июня 2011 года ровно в 8 часов утра, когда Ю Цун обрезал пуповину, Чжоу Мэйхуа открыла глаза и спросила с улыбкой:
— Кто?
— Мальчик, — улыбнулся в ответ отец, поднимая младенца. — Посмотри на форму его головки! Не зря во время беременности каждый день ты ела куриные яйца!
— Еще и утиные, — добавила мать. — Головка яичком — это очень хороший знак, но посмотри, любимый, нет ли на его теле родимых пятен в форме рыбы? Это к богатству и благополучию…
— Вообще ни одной родинки, — сказал Ю Цун, осмотрев младенца.
— Может, еще появятся… — Чжоу Мэйхуа не сумела скрыть некоторое разочарование.
— Нашел! — воскликнул вдруг ее муж. — Родинка прямо под левым сосочком!
— На что она похожа? — Жена аж привстала с кровати.
— Не знаю даже… — ответил Ю Цун, поднеся младенца к глазам, — вроде бы на кошку… или, может, тигра… да, скорее, на Тигра, приготовившегося к прыжку!
— Значит, наш сын будет военным, — сказала чуть разочарованная Чжоу Мэйхуа, — и это неплохо…
Ю Цун, напротив, радовался:
— Мы назовем сына Чжаньху — сражающийся тигр! Он прославит свое имя, как великий богдо Чингисхан!
Как всегда, родители ошибались. Их сыну была уготована совсем иная судьба…
Дверь без стука распахнулась, и в тесную клетушку вошел хозяин турбазы, а следом за ним протиснулись двое молодых мужчин в форме полиции, бурят и русский.
— Вот они, — сказал хозяин, пряча от своих работников глаза.
— Отлично. — Бурят с лейтенантскими звездочками на погонах раскрыл китайские загранпаспорта и, коверкая слова, прочел в них английскую транскрипцию имен гастарбайтеров. Те молчали.
— Вы арестованы, — сказал лейтенант.
— Водэ тянь… — пробормотала Чжоу Мэйхуа, что на русский язык можно перевести, как «о господи…».
— Не банимай! — с жизнерадостной улыбкой объявил Ю Цун.
— Они что, не знают русского? — спросил второй полицейский с сержантскими лычками на погонах.
— Еще вчера знали, — ответил хозяин турбазы.
— Все ясно с ними, — усмехнулся лейтенант и, повернувшись к китайцам, сказал: — Пять минут вам на сборы.
Новорожденный Чжаньху заплакал только теперь…
Ребята одни возвращались в Иркутск на джипе Артема.
— Стас, что ты там гениальное успел написать? — спросил Артем.
— Сам толком не помню. — Стас достал из кармана листок и попытался разобрать написанное. — Я был в измененном состоянии сознания.
— Именно в таком состоянии все лучшее и пишется, — заметил Артем. — Давай, не скромничай, пусть все поэты от Гомера до Бродского икнут одновременно!
— Стихотворение детское, точнее, псевдодетское, так что икать предстоит твоему любимому Хармсу, но про любовь, большую, чистую и, как положено, трагическую! — объявил Стас.
— Читай, мне страшно интересно! — приободрила его Джина, и он начал с пафосом:
ДВЕ КОЗЯВОЧКИ
Сидели две козявочки у девочки в носе,
Зеленые-зеленые, такие же, как все…
— Ура, про сопли! — захохотал Артем. — У тебя, случаем, насморка нет? И правильно, кстати, будет «в носу», а не «в носе»! Русскую грамматику покуда никто не отменял.
— Правильно так, как у автора, — заступилась за поэта Джина. — Читай дальше, он тебе просто завидует!
И Стас дочитал стихотворение до конца.
Одна была красавица, принцесса Егоза,
Веселая проказница — зеленые глаза.
На танцы и на завтраки не приглашайте зря —
По ней вздыхала, плакала вся левая ноздря.
А где леса дремучие срывались под откос,
Жил принц, такой хорошенький, и звали его Коз.
И полюбил принцессу он, а та в ответ его,
И не было счастливее в том носе никого!
Но вдруг судьба-разлучница явилась на порог,
И разлучил козявочек злой носовой платок!
С тех пор рыдает бедное все населенье коз:
Зачем, зачем ты, девочка, свой высморкала нос?!
— Классно, Стас! — похвалила Джина. — А про кого твой стишок?
— Сама догадайся…
Артем рулил, посматривая время от времени в зеркало на Джину, и думал с улыбкой:
«Зря мы волновались со Стасом, девчонка ну ни капельки не изменилась, и это очень хорошо… Впрочем, почему она должна была меняться? Что за чушь лезет мне в голову?»
Все-таки хорошо они отдохнули втроем у дяди Васи в деревне Хужир! Позагорали классно, поприкалывались и даже поплавали вместе со Стасом в ледяном Байкале…
Ближе к вечеру того же дня уже в «боинге», летящем из Иркутска в Москву, Дмитрий Хандагуров, заботливый супруг и будущий отец, нежно взял беременную жену за руку и сказал:
— Все-таки хорошо мы провели отпуск, а еще говорят, в России негде комфортабельно отдохнуть… Как-нибудь приедем еще на Байкал?
— Обязательно! — ответила Татьяна. — Больше никаких Египтов и Турций, только сюда, на Ольхон, чудное место!
Таллинские Хандагуровы были уверены, что провели отпуск на исторической родине.
И не они одни были введены в заблуждение. Дружная семья Владимира Атановича Шамбуева, например, давным-давно мечтала в полном составе отдохнуть где-нибудь на Байкале, и теперь их мечта сбылась.
Нина Павловна Забазнова, вернувшись в лицей после взятых отгулов, была крайне удивлена поведением некогда пылкого любовника, Валентина Петровича Вереникина, который, к счастью, полностью излечился и теперь проходил обследование в надежде снова преподавать, но, к величайшему сожалению Нины Павловны, ее демонстративно игнорировал, увы…
Тетка завуча, Татьяна Ивановна, об инвалидной коляске уже и не вспоминала. Абсолютно здоровая и будто помолодевшая, она возвращалась в Москву тем же рейсом, что и Хандагуровы, обдумывая в полете, как станет судиться с домом престарелых, коему передана была в собственность ее московская трехкомнатная квартира. Умирать Татьяна Ивановна и не думала, отнюдь…
Наталья Лунева в кои веки выбралась к родному брату в Хужир. На выходные ожидала приезда мужа Тимофея, заядлого собутыльника Василия. Только об этом женщина и беспокоилась. С тех пор как бросила сама, терпеть не могла пьянок… Дочка утром с друзьями решила вернуться в Хандабай. Мать ее отпустила — не пропадет, не маленькая.
Юрий Беликов возвращался в своей «японке» один. Он был отправлен на остров сутки назад. После двух массовых убийств, потрясших Иркутск, еще и на ольхонской турбазе какие-то ненормальные взяли в заложники группу отдыхающих. К счастью, все благополучно завершилось, конечно, не для террористов — их всех до единого пришлось уничтожить при штурме. Зато заложники не пострадали, слава богу…
