Галина Горшкова - За поворотом времени, или Магия сердца
«Что ж, Злот, мы не заключили вчера новую сделку и не обговаривали никаких условий. Но ты исполнил мою просьбу, а я исполню твою мечту. Ты хочешь выиграть наше пари. Оставить при себе свое бессмертие и все с ним связанное. Я помогу тебе в этом. Я умею быть благодарной, Злот. Да, я навсегда утрачу свое сокровище, которое, как ни странно, с каждым днем утрачивает для меня ценность. И дорога в мой мир для меня по–прежнему будет закрытой, но я утешусь тем, что не причиню тебе вреда. А еще и тем, что Родион жив. Да, Родька будет жить, и я, пожалуй, единственная, кто сделала для этого все возможное».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Откровение
Екатерина твердо решила пожертвовать своим выигрышем в пользу Злота. И теперь самое главное было — сообщить ему об этом. Сообщить так, чтобы Магистр ей поверил и никоим образом не вернулся к плану по уничтожению ее памяти. Около часа Катерина нервно переходила из зала в зал, репетируя свою речь. А потом поняла, что ей необходимо чем–то заняться. Чем–то, что целиком займет ее внимание, и она не будет сходить с ума от нервного ожидания новой встречи.
Женщина разыскала экономку и стала выпрашивать у Леокадии хоть какую–то полезную работу.
— Госпожа Екатерина! Что Вы? — Леокадия, как и в свое время Ульяна Игоревна, только всплеснула руками. — Какая может быть работа, если Вы — гостья этого дома? По — Вашему, у нас недостаточно слуг? Ошибаетесь! Все полезные поручения на сегодня уже розданы, люди трудятся. А Вам положено отдыхать.
— Леокадия, но мне скучно отдыхать! Давай я помогу тебе прибраться!
— А Вы, госпожа, где–то в нашем доме видели беспорядок?
— Э… Нет, но… В комнате у Злота вчера был завал бутылок.
— Они уже давно убраны.
— А его одежда горой висела на стойке с вешалками.
— Мой господин считает, что ему так удобнее всего находить любимые вещи. Те, которые он долго не надевает, я убираю в гардеробную. А эти у него всегда на виду.
— Но у Злота темно и мрачно в комнате! Как в подземелье, честное слово!
— Так мы и находимся в подземелье, моя госпожа, — Леокадия улыбнулась. — По — Вашему, комната Правителя требует какого–то украшения? Он никогда на нее не жаловался.
— Ему было некогда на это жаловаться. Он — Правитель. У него куча дел. А мы можем устроить ему сюрприз! — Катерина, с явным намерением сделать что–нибудь великое, отправилась в комнату Злота.
— Но госпожа Екатерина! Магистр не любит сюрпризов, — Леокадия вынужденно пошла следом, пытаясь отговорить женщину от необдуманных поступков.
— Этот — ему понравится! Мы украсим его комнату! Добавим интерьера, мебели, зеркал… Сообразим что–нибудь с тобой. Вот Злот удивится! А еще, я полагаю, мы могли бы с тобой приготовить ему на вечер что–нибудь вкусное.
— Госпожа Екатерина, Вам не нравится, как я готовлю?
— Нравится, Леокадия. Ты готовишь намного лучше, чем повара Георгины.
— Спасибо. Господин Злот также считает.
— Да, но нет предела совершенству. Мы с тобой сотворим сказочные блюда. Я на курсах поваров таким вещам научилась! Просто ешь и наслаждаешься…
Злот все это время был в Баграсе. Не желая слушать стоны сестры по поводу пропавшей лошади, или внимать наставлениям Кириака по части его слишком мягкой политики к крестьянам, он вызвал к себе управляющих фабрик и вместе с ними отправился на пепелище ткацких корпусов. Прежде чем возводить новые здания, здесь требовалась расчистка завалов. И Злот, недолго думая, приступил к работе.
Два толстых управляющих — оба богатые и почетные граждане Баграса, недоуменно переглянулись между собой. «Где это видано, чтобы Магистр, да еще и Правитель, занимался столь черной и неблагодарной работой!». Но Злот делал вид, что не замечает их растерянности. Он с удовольствием выносил из завалов закопченные доски и остатки бревен. Вытаскивал битые кирпичи. Поднимал своей магией упавшие перекрытия и отбрасывал их в сторону. И делал эту работу с таким радостным и довольным выражением лица, что оба управляющих, опасаясь быть уличенными в нелюбви к труду и к родным фабрикам, с возгласами одобрения и поддержки сами бросились помогать Правителю. Конечно, они больше соревновались друг с другом: кто сильнее извозится в пыли, испачкает руки или костюм, демонстрируя усердие. Но пришедшие на пепелище рабочие мало–помалу и сами стали присоединяться к восстановлению предприятий. Людям нужна была работа.
Спустя несколько часов народа на разбор завалов пришло уже так много, что стало даже сложно умещаться на освобожденных площадях. Злот отдал команду — формировать бригады. Часть строителей во главе с управляющим мебельной фабрики — отправились к сгоревшим корпусам мебельного производства. Часть осталась здесь. Но при этом решили, что бригады будут трудиться поочередно. Чтобы и работа не останавливалась, и люди не уставали чрезмерно.
Стройка в городе закипела. Погода тоже сжалилась над людьми. Дождь, который снова собрался было накрапывать, поскупился проливаться над Баграсом. Поднявшийся ветер погнал тучи подальше, куда–то на север. Лужи постепенно высыхали. А от дружной работы на душе становилось светлее и теплее.
К позднему вечеру все завалы оказались расчищенными. Завтра, по мере поступления строительных материалов, можно будет приступать к закладке нового фундамента. На этой оптимистичной мысли, усталые, но довольные рабочие разошлись по домам.
Злот тоже возвращался к себе домой. Но он не хотел вернуться слишком быстро, а потому шел из города пешком, аккуратно перешагивая еще не просохшие за день глубокие канавы с водой.
Впервые за четыреста с лишним лет он работал наравне с простолюдинами. Он почувствовал на себе всю тяжесть физического труда. Ощутил, как могут уставать мышцы, когда их тянет, и они начинают болеть при каждом движении. Он понял, что означают выражения — «ломит кости», или «болит спина». Потому что сейчас у него болело абсолютно все. Не будь в нем магической энергии, Злот не представлял бы себе, как можно после такого напряженного трудового дня выжить? Но Магистр радовался этой боли. Шел домой и радовался. Потому что сегодня подданные его уважали. Не боялись и делали вид, что уважают. А именно уважали, оттого что он это заслужил. И это было очень приятно.
Злот гордился сегодня собой. Гордился и старался заглушить этим чувством ту кровоточащую рану, что зияла в его душе. Ведь он возвращался домой. Домой к Катюше и к своей нерешенной проблеме по сделке с Амалией. И Злот не знал, что ему делать дальше. После проведенной с Катериной ночи любви, безумной ночи, как он сам мог бы охарактеризовать ее для себя, Злот боялся встречаться с глазами этой женщины. Он боялся увидеть в ее взгляде презрение или ненависть. Потому что и эти чувства он также заслужил. Злот хотел Катерину. Он мечтал о близости с ней уже много дней. И он добился своего. «Но хотела ли того же самого Катюша?». Магистр тяжело вздохнул, перешагивая очередную лужу, и отрицательно покачал головой. Он знал ответ на этот незамысловатый вопрос. «Катя меня не любит. А разве можно желать близости с нелюбимым человеком? Конечно, нет! Страх и отчаяние толкнули ее ко мне в объятия. А я, помутив свой рассудок вином, этого даже и не заметил. Я воспользовался ее безвыходным положением. Я хотел верить в ее слова и поцелуи. И я верил в них. Верил и не задумывался, что вновь обманываю себя. Что мне делать теперь, что?» — восклицал он и не находил ответа.
По мере приближения к Теппе его волнение становилось все более заметным, а мысли — все более сбивчивыми.
«Что ты так переживаешь, Злот? — продолжал он разговаривать сам с собой от лица кого–то третьего и незаинтересованного в его проблеме. — Ну, подумаешь, ночь любви. Ничего не изменилось. Нельзя отступать от намеченного плана. Стирай ей память и начинай все заново».
«Нет, я не могу так поступить! — тут же отзывался он от своего имени этому кому–то третьему. — Такую ночь забывать — преступление. Я хочу, чтобы она помнила ее всю! Я знаю, что сегодня нам обоим было хорошо вместе».
«Тогда бросай угрызения совести. И веди себя с ней, как ни в чем не бывало. Наблюдай за ее реакцией. Только предупреждаю тебя, Злот. Она опять будет врать и притворяться. Катерина тебя не любит, но будет разубеждать тебя в обратном. Неужели ты еще недостаточно знаешь женщин? Их притворство и коварство? Жестче надо быть! Особенно в той ситуации, в которой ты оказался! Ты ведь по–прежнему собираешься выигрывать ваше пари?».
«Конечно, собираюсь! Но я не хочу причинять Катюше лишние страдания. Я даже не выяснил, какой ценой мне может достаться моя победа? А если она поставила на кон сделки свою жизнь? Я же не знал, что она смертная».
«Да хоть что! Пока она находится в твоем подземелье, ей никакая Амалия не страшна! Пригласишь к себе в гости Митродору и Хроноса, они и засвидетельствуют перед госпожой Смерть твою победу. Ты лучше решай сейчас, как добиться ее любви. Чтобы она навсегда позабыла своего жениха! Вычеркнула его и из памяти, и из сердца».
