Макс Роуд - Черные викинги
— Хель никогда не пойдет на это, — вполголоса проговорил Холлисток, озвучивая какую-то внезапную мысль. — Для неё это слишком незначительный повод.
Вельтон согласно кивнул:
— Вот именно. Для нее имеет значение только смерть, а не проблемы жизни. Да и не должна она делать ничего подобного — для Хель тоже есть закон, и она, олицетворяя собой один из столпов всеобщего равновесия, никогда не пойдет на его прямое нарушение.
— Что-нибудь известно о времени жертвоприношений — оно имеет значение?
— Ты имеешь ввиду расположение стрелок на циферблате?
— Да.
— Ничего, малыш. Также, к сожалению, я ничего не могу добавить относительно мест, где происходят убийства. Территория огромна, а выход силы непостоянен, и рассчитать его можно только на месте. Тебе все придется делать самому. Справишься, или подключить к делу Боллта? Ему можно доверять, но окажись вы рядом в одном месте, это сразу привлечет ненужное внимание. Мы думали о создании группы, но потом от этой идеи решено было отказаться.
— Я попробую, — улыбнулся в ответ Холлисток. — Много неясного, но зацепки хорошие… Ладно, что-нибудь придумаем. Кстати, — он оглянулся назад, посмотрев на бесконечную стену за своей спиной, — как там Ильмон? Надеюсь, он получил по заслугам?
— Ильмон? А ты разве не слышал? Он в Хельхейме. Мы сочли его столь опасным после дела «Уходящей Звезды», что Совет навсегда лишил его, какой-бы то ни было, оболочки, и Ильмон был отправлен туда единогласным решением.
Холлисток внимательно посмотрел на отца, и внезапно его лицо приобрело жесткое выражение:
— Я целый год занимался становлением личности Анны и ни разу не встречался ни с кем, кроме самых обычных людей. Так что мне попросту неоткуда было получать подобные новости. Но Ильмон получил по заслугам, и я могу только поаплодировать решению Совета.
— А вот теперь твой отпуск кончился! — Вельтон потянулся и легким движением встал со скамейки. — Ильмон получил свое, но кроме него у нас есть и другие враги, малыш. Кстати, твой друг Эверт будет помогать тебе — обращайся к нему в любой, когда потребуется.
— Чем он сейчас занят? — Холлисток встал рядом с отцом.
Тот засмеялся:
— Вовсю работает! Недавно доставил по назначению одну правительницу с земли. Вытворяла со своим народом дикие вещи, и мы не препятствовали, чтобы ее застрелили свои же. Эверт притащил ее всю обгорелую, а она, не понимая, что происходит и почему она не перерождается, всю дорогу тихо скулила. Эверт оставил ее у ворот загробного мира ожидать, пока за ней придут — так пока он шел по дороге назад, она так и стенала, валяясь в пыли.
Холлисток только скривился:
— Это все проблемы их религий. Люди все одинаковы, но воспитываясь в разной среде перестают это ощущать. Вот только разное отношение к жизни и смерти на земле не меняет того, что произойдет в действительности.
— Вот на то они и люди! — Вельтон с довольным видом легонько хлопнул его по спине. — Ладно, Армор, нам пора заканчивать. Суть вопроса я тебе изложил, так что теперь пора начинать действовать. Ну а потом, давай устроим смотрины твоей женщины, коли она готова. Мама по тебе соскучилась, опять же.
Зная, насколько далек Вельтон от всяких сантиментов, Холлисток ничуть не удивился подобному обороту разговора:
— Хорошо, тогда до встречи, — сказал он, протягивая отцу руку со скрещенными пальцами. — Анна легко переходит в тонкий мир и уже мало чему удивляется. Так что, когда вы будете готовы ее увидеть, останется только сообщить об этом.
— Отлично, малыш! Ну всё, не буду тебя больше задерживать. Удачи!
Пожав протянутую руку, Вельтон подмигнул сыну и исчез. Холлисток еще раз огляделся вокруг, словно желая запечатлеть в памяти знакомые с самого детства виды, а затем резко вскинул голову вверх, сказал несколько слов на непонятном языке и растворился в воздухе.
Глава 6. Покидая Аргентину
… Внезапно волк открыл глаза, вновь засветившиеся двумя красными точками, и осмотрелся. Прошло всего несколько секунд с того момента, как Холлисток вышел из тела, и потому вокруг ничего не изменилось. Легким упругим движением он встал на задние лапы и, подойдя к проему в стене, выглянул наружу. В темноте ночи землю с высоты почти не было видно, но то, что касалось всех, мало имело к нему отношение. Решительно шагнув к самому краю, не испытывая ни малейших сомнений, огромный черный волк прыгнул в пустоту, и через несколько секунд мягко приземлился на все четыре лапы. Быстро оглядевшись, он обернулся вокруг себя, и в следующее мгновение Холлисток вновь принял свой обычный вид.
— Что за погода! — Генрих посмотрел на низко висевшие над головой черные тучи и зябко повел плечами. — Собаку на улицу не выгонишь!
Усмехнувшись собственным словам, он, больше не желая оставаться в этом месте ни одной лишней секунды, невидимой тенью преодолел расстояние, отделявшее его от гостиницы, и спустя несколько мгновений уже стоял у окна, которое Анна так и не закрыла после его ухода. Спасаясь от проникающего холодного воздуха, она с головой завернулась в шерстяной плед, и теперь крепко спала, не проснувшись даже тогда, когда Генрих, хлопнув оконной рамой, включил в ванной комнате свет.
Умывшись, он еще долго стоял возле зеркала, не мигая смотря сквозь собственное отражение, и только по едва уловимому движению губ можно было понять, что Холлисток не задумался, а значит всё происходящее имеет свой определенный смысл. Проникая в зазеркалье, он словно старался найти кого-то или что-то, а затем, когда это, по-видимому, удалось, на его сосредоточенном лице появилась легкая улыбка и последние слова прозвучали громко и отчетливо:
— Масси, приезжай! Стокгольм, Арланда, 15 июля.
Некоторое время он еще стоял там, наблюдая мелкую вибрацию зеркала, появившуюся в ответ, а затем, видимо удовлетворенный увиденным, быстро скинул с себя одежду и, пройдя в комнату, прыгнул в постель, прижав к себе Анну. Испугавшись, в первую секунду она сделала резкое движение, пытаясь повернуться, но Генрих держал ее крепко.
— Сейчас я тебя съем! — грозно сказал он, резко откинув волосы с её шеи.
— Нет, нет! — подыгрывая, Анна сжалась в комок, а потом, резко расслабившись, повернула голову набок и сама подставила ему место, где билась маленькая темная жилка. — Я передумала — делай со мной, что хочешь!
— Ага, тогда вот так! — Холлисток тихо зарычал и впился губами в её шею, отчего Анна испустила непроизвольный стон.
— Не мучай меня, иди сюда! Я думала, что уже не дождусь тебя сегодня…
Через полчаса, положив голову на плечо Генриха, она уже внимательно слушала рассказ о его встрече с отцом, пытаясь вникнуть в суть дела, в котором им предстояло участвовать. И хотя Холлисток старался говорить максимально простым языком, многое ей было непонятно. Взаимоотношения между представителями разных миров и мотивация их поступков, представлялись ей клубком спутанных нитей, когда, потянув за одну из них, всегда можно было ошибиться и еще более затянуть остальные. Когда он закончил, некоторое время они провели в полной тишине, наблюдая за струйкой сизого дыма, испускаемого тонкой сигарой, закуренной Холлистоком. Наконец Анна решилась нарушить молчание.
— Мойла наверняка продумал все свои действия, и зная, какие могут быть последствия, он должен быть готов к тому, что его начнут искать.
— Конечно, — Холлисток оставался совершенно спокоен. — Он многое повидал, хотя его мудрость выражается больше количеством прожитых лет, нежели его собственными качествами.
— А почему его не могут найти? Я помню, как ты мне говорил, что проведя особый ритуал, можно, словно на карте, увидеть себе подобных в виде разноцветных точек?
— Не всё так просто. У каждого есть право на личное время, и всегда можно спрятаться от постороннего взгляда, если над тобой есть мощный экран.
Анна удивленно приподняла брови:
— Это что еще такое?
— Например, толстый пласт воды, земли, камня, металла.
— И Мойла вот так безвылазно где-то сидит?
— А что ему остается еще делать! Покажись он хоть на минуту, и его появление не останется незамеченным.
— Но зачем он вообще пошел на такое?! Я поняла, что это нечто невиданное?
— Узнав, что им движет, мы и докопаемся до истины, — Генрих затянулся сигарой, и с видимым удовольствием выпустил большой клубок дыма, сразу поднявшегося к потолку. — В любом деле есть свой слабый момент. Это как краеугольный камень, вытащив который, можно разрушить целое здание, до того казавшееся незыблемым.
— Так-таки и в любом?
— В любом!
— У меня будет какая-нибудь роль?
— Дело сложное, забот хватит на всех с лихвой.
— А Масси?
— Я его уже вызвал. Масси будет в Стокгольме через три дня.
