Сергей Владич - Слуги дьявола
— Позаботься, чтобы этот футляр был этой же ночью тайно замурован в одну из арок Каменного моста. Того, кто это сделает, после казнить. Никто не должен знать, где хранятся эти бумаги. Дьявол помог этот мост построить, пусть теперь сам с ними и разбирается.
Приказ императора был, разумеется, исполнен.
И не только этот приказ. Следующей же ночью произошло еще одно важное, но незамеченное современниками событие. Преданный дворцовый церемониймейстер Филипп, без которого император был как без рук, нежданно-негаданно почил с миром перед самым рассветом. Старый слуга попросту тихо уснул и не смог более разомкнуть век, отведав травяного чаю, который ему лично заварил придворный лекарь после их продолжительной беседы с глазу на глаз.
— Возраст, — Якоб Хорчицки лишь пожал плечами, когда ему утром сообщили грустную весть, — с этим ничего не поделаешь…
А за две недели до этого печального события от имени и по поручению императора, переданному, правда, через его личного медика Якоба Хорчицки, в Рим, в штаб-квартиру ордена иезуитов, был направлен гонец, единственным багажом которого был некий свиток, тщательно запечатанный дважды: королевской печатью и личной печатью доктора Хорчицки. Гонец имел строжайшее указание вручить письмо лично в руки генералу ордена Клавдию Аквавива, и никому больше. Есть основания полагать, что император сильно бы удивился, если бы его спросили, что за послание он приказал передать иезуитам, которых терпеть не мог. Однако сделать это не было решительно никакой возможности ввиду нездоровья императора, который все еще нуждался в продолжительном покое и отдыхе.
В отличие от доктора Хорчицки, который видел смерть, и не раз, кончина старого слуги повергла императора в очередную глубочайшую депрессию. Он заперся в библиотеке, никого не желал видеть и перестал принимать даже собственного врача. При дворе говаривали, что преданный Филипп не просто так отправился на тот свет и что его душа теперь исповедуется своему хозяину. Некоторые утверждали, что дело не в Филиппе, а в том, что Рудольфу наконец открылась тайна философского камня и ныне он занят важнейшими алхимическими опытами.
Но вот настал день, когда император покинул библиотеку в Каменной башне и пригласил к себе датского астронома Тихо Браге. Знаменитый ученый проживал в те годы в Праге и был обласкан при дворе. Этот небольшого роста человек с короткой бородой и длинными усами, с искусственным носом из серебряных пластин (свой он в юности потерял на дуэли), неизменно появлявшийся в сопровождении слуги-карлика, стал одним из конфидентов Рудольфа, доверившего ему составление гороскопов своего царствования. В этот раз императора мучил один-единственный вопрос: дата его смерти. Браге прочел по звездам, будто судьба монарха тесно переплетена с судьбой его любимца — африканского льва, проживающего в зверинце, который был устроен в Пражском Граде по приказу императора. С тех пор король лично кормил льва, выгуливал и холил его. Тем не менее предсказание великого астронома сбылось: Рудольф II и вправду скончался всего через несколько дней после смерти зверя.
Впрочем, все это случилось не так уж скоро. Императору еще предстояло пережить дворцовые козни, отстранение от трона, осуждение со стороны семьи и продолжительную болезнь. До самой смерти даже отстраненный от власти король алхимиков не расставался с тиглями, пробирками и перегонными кубами и пребывал в поисках философского камня, который, однако, обнаружить так и не удалось. Необыкновенная книга — Библия дьявола — осталась, забытая всеми, на хранении в его сундуке. Она пролежала там, никем не потревоженная, почти сорок лет.
В 1648 году в ходе Тридцатилетней войны шведские войска взяли Прагу, прорвавшись в город по Каменному мосту. Они и обнаружили Библию дьявола в Пражском граде, подвергнув оный должному разграблению. Еще через год книга в армейском обозе прибыла в Стокгольм и была подарена королеве Швеции Кристине, странная и удивительная судьба которой до сих пор привлекает внимание историков. Не прошло и пяти лет, как королева-девственница отреклась от престола в пользу двоюродного брата, покинула Швецию и приняла католичество. Признательность Папы Римского не имела границ. Кристина стала единственной женщиной, похороненной в соборе Святого Петра в Ватикане.
Рим, 1594 год
— Ваше преосвященство, — вбежавший в церковь Святейшего Имени Иисуса личный секретарь генерала ордена иезуитов Антонио Поссевино был суетлив и крайне возбужден, — ваше преосвященство, дело чрезвычайной важности!
Он так спешил и волновался, что с него градом катился пот.
Услышав эти крики, генерал Клавдий Аквавива был вынужден, к своему неудовольствию, прервать молитву. Раз в день он приходил в церковь и в тишине молился Господу, которому поклялся служить безоговорочно и до конца времен всеми своими делами и самой жизнью. И вот даже в эти часы молитвенного уединения ему не давали покоя.
«Ad majorem Dei gloriam»[14], — прошептал он, перекрестился и поднялся с колен. Генерал выпрямился во весь свой немалый рост и поправил сутану. В церковь он всегда облачался в одежду, соответствующую сану главы католического ордена.
— Что случилось, Антонио? Вы так громко кричите, будто русский царь наконец-то принял покровительство Священного престола, — сказал он, обращаясь к своему круглому, как шарик, секретарю. — Вот это была бы новость!
Они забавно смотрелись рядом: гренадерского вида генерал ордена и его округлый преданный секретарь, похожий на добродушного пекаря или кондитера.
Упоминание о русском царе было вовсе не праздным. Антонио Поссевино был специалистом по России — в 1582 году по личному указанию Папы Римского он посетил Москву и даже имел неосторожность участвовать в дебатах по вопросам веры в присутствии самого царя Ивана Грозного. Надо ли говорить, что это предприятие едва не закончилось печально: царь Иван пришел в ярость и чуть было не казнил папского легата. Тому чудом удалось унести ноги, после чего он написал свое знаменитое историческое сочинение о России.
— Увы, ваше преосвященство, Московское царство все еще пребывает в ереси, — совершенно серьезно ответил на эту реплику Поссевино, поклонившись своему генералу. — Я тысячу раз прошу прощения, что отвлекаю вас от молитвы, но прибыл гонец от нашего человека из Пражского Града. Он привез письмо, которое соглашается передать только в ваши руки, ибо оно запечатано двумя печатями, и одна из них — императора Рудольфа.
— Вот как, — произнес генерал Аквавива без малейших эмоций в голосе. — Ну, что же, пойдемте посмотрим, что за срочность такая образовалась у императора Священной Римской империи. Я что-то не припоминаю, чтобы мы с ним состояли в переписке.
Надо сказать, что в те годы политическая разведка и по совместительству карающий меч католической церкви под названием «Орден иезуитов» был одним из мощнейших инструментов влияния Священного престола, причем не только в Европе, но и далеко за ее пределами. Построенный на манер военной организации, в которой каждый член ордена давал клятву беспрекословного и абсолютного подчинения руководителю ордена — генералу, а тот — Папе Римскому, со строгой иерархией и различными уровнями посвящения, не ограниченный никакими условностями, включая возможность для членов ордена не посещать службы, исповедовать друг друга, жить мирской жизнью и даже вступать в брак в тех случаях, когда требовалось проникновение в светские структуры и особенно в ближайший круг монархов, орден был просто незаменим для выполнения самых сложных и ответственных задач. На счету иезуитов были убийства французского короля Генриха III и деятеля нидерландской буржуазной революции Вильгельма Оранского, пропаганда католицизма в Китае, Индии и Японии, содействие Польше в борьбе против России, яростное противодействие свободомыслию в Европе всеми доступными средствами. В те годы тайных иезуитов можно было встретить среди ремесленников и поваров, торговцев и военных, врачей и математиков. Явно или тайно они присутствовали при дворах всех европейских монархий. Для добычи необходимых знаний и информации орден не гнушался ничем, даже нарушением тайны исповеди. Ибо иезуиты одними из первых в мире усвоили простую истину: кто владеет информацией, тот владеет миром.
Клавдий Аквавива принял гонца в своем кабинете. Он взял в руки письмо и прежде всего тщательнейшим образом убедился, что печати не взломаны и не подделаны. Для того и нужны были две печати: королевскую подделать труда не составляло, но вот личную печать иезуита-схоластика скопировать было практически невозможно. Все было в порядке, и он милостиво отпустил гонца.
Генерал вскрыл печати и развернул свиток. По мере чтения лицо видавшего виды иезуита бледнело и становилось каменным. Кровь будто враз отхлынула от его головы или попросту перестала циркулировать в генеральских венах. Поссевино, который, смиренно сложив руки, терпеливо присутствовал при этом, даже перепугался. Он еще никогда не видел этого сильного человека в таком состоянии.
