Александр Уралов - Первый день Вечности
И вот несётся такая тётка к телевизору, на ходу выпаливая подготовленную фразу, раздражённо машет на мужа, давно переключившегося на какой-нибудь хоккей на другом канале, торопливо щёлкает пультом на кнопку АТР… а там! Яна нервно хихикает. На диване начинает пиликать сотовый. "Алло! — мелькает в голове. — Алло, кто бы вы ни были — это наш чёртов дурдом на проводе! Валяйте, выкладывайте ваши проблемы, проблемки, проблемищи… в самом, что ни на есть прямом эфире!"
— Да? — вслух произносит Яна. Трубка начинает взволнованно пищать чьим-то голосом. Красивой, скандально известной всему полуторамиллионному городу журналистке и поэтессе Яне Полозовой хочется беспомощно, по-детски зареветь. И прежде, чем она понимает, что звонит старый знакомый, бизнесмен и депутат, в чьей команде она сейчас работает по предстоящим выборам, она несколько раз хлещет себя по щеке. Это немного приводит её в чувство.
— Яна, это я, Басов! Ты где?
— Дома я, — отвечает она сдавленным голосом.
— Ты знаешь про теракт на АТР, про заложников?
— Антон Александрович, они же там всех поубивают, сволочи!
— Яна, ты мне номер дай, номер режиссёра или ещё кого! Соберись, слышишь? Номер кого-либо из всех, кто там!
— Да нет у меня номера!
— В сотовом нет, что ли?
— Ой… в сотовом… Антон Александрович, я вам перезвоню сейчас…
(пауза, попискивают кнопки; пауза)
— Антон Алекса…
— Нашла, нет?
— Записывайте — восемь, девятьсот два, восемьдесят четыре… (диктует, всхлипывая)
— … пятьдесят два?.. Что? Пятьдесят или шестьдесят? Шестьдесят? Слышно плохо. Шестьдесят два… Записал!
— Антон, вы же депутат Госдумы! Сделайте что-нибудь! Ну, там… ну, вы же знаете!..
— Яночка, ты не волнуйся так… всё будет хорошо… генералу Ванникову я звонил и…
— Андрюша там… Кирилл, Оля… да все же там! — она вдруг ревёт в голос, как в детстве ревела лишь от несправедливости.
— Яна… Яна, возьми же себя в руки, чёрт тебя побери!!! Мне твоя машина нужна, срочно, слышишь?.. Свою взять не могу — охрана сразу за мной потащится!.. Да не умею я водить, ты же знаешь! Садись и дуй к АТР. Меня на перекрёстке подхватишь. Около универсама! Я буду прямо у перекрёстка! Да, мы едем туда!
Она кивает головой, выдавливая из себя лишь жалкий писк. Её старенький "Федя", то бишь свирепо бордовый форд стоит прямо под окнами. Память о предыдущей предвыборной кампании, когда Яна заработала свою скандальную славу, потеряла политическую невинность (так пошутил однажды Андрей Нулин) и приобрела этот видавший виды бордового цвета джип.
Вне времени. Сейчас. Андрей и Ольга узнают правду
То, что он действительно умер, Андрея почему-то не пугает. Наверное, он должен был сожалеть об ушедшей жизни, ведь позади не было ничего такого, что вспоминалось бы с ужасом. Ни долгого угасания на больничной койке, ни боли, ни страданий, ничего. Так что, можно сказать, что он не относился к тем несчастным людям, кто ждёт смерти, как избавления.
Но сожалений не было. Новое состояние было увлекательным… как приключение, — из тех, о которых мечтаешь мальчишкой. Память охотно показывала далёкое, зачастую напрочь забытое… но то, что было совсем недавно — отсекло, как массивной свинцовой дверью. Совсем такой, какая была в одном из цехов завода, на котором работал отец.
Андрей чувствовал, что может вернуться в детство и видеть всё также отчётливо и немного отстранённо, как в случае с Яной. Ему даже хотелось сделать это, но как только он "отплывал" в сторону… вглубь… словом, уходил туда, где его ждали яркие летние дни, велосипед, рыбалка и шумная ребячья компания, как он начинал терять Ольгу. Можно было изо всех сил сжимать её в объятиях — она ускользала, теряясь в объемлющем всех и вся тумане. А он не хотел отпускать её. Смутно он понимал, что они очень долго не виделись, и теперь не мог вот так — запросто — расстаться с ней, пусть и ради пыльных тополей и солнца родного двора. Наверное, она спит и видит сейчас долгий сон, в котором Андрей держит её на руках и тихо плывёт сквозь толщу времени своей жизни.
— Не отпущу тебя, — прошептал он Ольге на ухо. — Теперь ни за что не отпущу.
Вот и Антон со своим охранником, втиснувшимся между девушками. Стоящий у стола Антон держит в руке стопку, обводя взглядом собравшихся.
— Ольга почти не общалась с нами, — говорит он. — Я её прекрасно понимаю…
— Она всегда в феврале с нами собиралась, — напоминает кто-то.
— Она особняком держалась…
— У них в "Востоке" она тоже не очень-то с коллективом была, — вздыхает Кирилл. — Вот уж кого жаль, честно говоря. Это я не в обиду кому-то говорю, но…
Туман становится гуще. Голоса сливаются в неразборчивый гул. Андрей гладит волосы Ольги, стараясь вспомнить, что было дальше. Странное понятие — "дальше". Оно для всех из них было разным. Вся эта история с захватом…. Чёрт, да это самое яркое, пусть и ужасное, событие в их жизни! Во всяком случае, у большинства. Дальше была просто жизнь. Временами скучная, временами невыносимая, но чаще — простая и такая волшебная; яркая и непредсказуемая — жизнь!
— Сейчас они вместе, — упрямо говорит Светка-режиссёр. — Он её очень любил, я знаю. Они вместе и они счастливы.
— Лучше уж верить в поповские выдумки, чем… — рассудительно начинает охранник Антона (Андрей не может вспомнить, как его зовут).
На охранника возмущённо орут. Ну, да… вечный спор о том, есть ли Бог на свете…. А по большому счёту, людей волнует не то, есть ли Бог, а то, будут ли они существовать после своей смерти.
— На девятый день душа отходит от земных дел, а на сороковой — полностью уходит на небо…
— Или в ад.
— Сам ты — "ад"! Это Ольга-то?! Да она мухи не обидела за всю жизнь!
— Тихоня она была, это верно… помню, всё время по стеночке ходила.
— Вы её просто плохо знали, Роальд Вячеславович. Когда надо — она могла другой стать. Как менеджер по рекламе она…
— Помню, Ершов как-то говорил, что она чуть ли не половину денег приносит на телекомпанию.
— Андрюха ей подкидывал своих заказчиков…
— О мёртвых — либо хорошо, либо ничего.
— Хватит вам языками трепать… лучше уж наливайте…
— Светлая им обоим память!
Андрей вздрагивает.
Ох, Оленька, малыш…
— Слушай, она же, вроде из "Востока" увольнялась в прошлом году?
— Я в "Востоке оператором работал… не понравилось. Уволился и к Егору махнул…
10 лет назад. В ловушке
В режиссёрской комнате под подошвой солдата шуршит мятая половинка листа. Торопливый почерк Светки-режиссёра. В углу темнеет высохшее пятно от пирожка. На обратной стороне: "График выхода работников АВМ-2 на ________ 200__ г. Вечерний эфир". На чистой стороне — памятка. Шариковой ручкой, вкривь-вкось:
04. __.__ (пт) ВЫСТАВИТЬ КАССЕТУ!!!
… Роальд Вяч-вич — общаки — воздух слева!
… оператор: Сашка-водолазик (зачёркнуто; дописано "Мишка" и тоже зачеркнуто)
… Гоша — ПЕТЛИЧКА!!! (настройка) Убью.
… Кассету потом в эфирку!!! (подчёркнуто двумя линиями)
… Лена — грим. Или Катя?
… Реклама — 2`43» — 24-я касс. beta — Оля К. - отдать + Мирра
… НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ — вставлять часто-часто-часто!
… Титры — заставки — Саша — КУБ (или кассета?)
… Роальд — 20–57 — Андрею знак — кончаем!
(приписка чьей-то шкодливой рукой, после слова "кончаем": "ОРГАЗМ??")
Ниже нарисован глазастый пушистый заяц с морковкой и какие-то закорючки. У зайца на пузе написано "Лерка". Под зайцем — другим почерком:
Светка-конфетка! Не забудь вставить рекламный блок!!!
Андрей Н.
P.S. А то, ежели как в прошлый раз, так я сделаю с тобой, чего Содома не делала с Гоморрой:)
Ещё ниже, карандашом, размашистым почерком Кирилла Деревнёва: "Содома с геморроем".
Сидевшая в рекламном отделе Ольга переложила телефонную трубку в другую руку и попыталась ещё раз перевести звонок на пульт звукооператора Гошки. Занято!
— Я записала ваш вопрос, — сказала она в трубку. — У нас перегружены линии. Да-да! Непременно зададим! До свидания.
Когда-то, на заре становления программы, когда ведущим ещё был Сева, она просто набирала 224 и нажимала кнопку "flash". На столе у ведущего Севы, а позже у Андрея, тихо звонил телефон. Андрей снимал трубку с бодрыми словами "наши операторы вывели в студию звонок с наиболее характерным вопросом, — его задаёт большинство зрителей… Алло, вы в прямом эфире! Задавайте ваш вопрос!" Звукорежиссёр нажимал на пульте какую-то кнопку и в динамике раздавался громкий голос зрителя.
Пару месяцев назад от такой схемы почему-то отказались, — Андрей не переставал ругаться по этому повод, — и теперь Ольга просто переводила разговор звукорежиссёру на пульт. Практически всегда им был румяный кругленький Гошка. Он бодро бормотал дозвонившемуся, мол, подождите, я вас включу, сообщал об этом видеооператору, тот молча делал Андрею какой-то условный знак и Андрей говорил:
