Ева Соулу - Вестник
Алекс слышал, как ветер тихонько возится за портьерами, сбивая пылинки.
— Леди Чесбери ждет вас, сэр.
Эшби, его добровольный гид, вернулся после доклада хозяйке. «Гость благополучно вселился в Северную башню и жаждет лично засвидетельствовать почтение». Старик хлопотал вокруг, как расторопный домовой. «Прошу вас, сэр… Леди Чесбери очень рада вашему прибытию… Леди Чесбери готова принять вас… Сэр». «Какой я, к черту, сэр», — раздраженно подумал Райн.
— Прошу вас, сэр.
Алекс неловко поднялся с очередного антиквариата. Его проводили до дверей, вежливо распахнули их и оставили наедине с тем, что ждало внутри.
Его встретила тишина. В этом огромном зале ее было столько, что почти нечем было дышать. Под куполом крестовиной смыкалась лиловая темень, неярко светились низкие лампы вдоль центрального прохода. Алекс вошел и застыл, глотая книжный воздух. Стеллажи перемигивались тусклыми бликами. За стеклянными дверцами скалились томики, обтянутые тисненой кожей; кожа сменялась сафьяном, затем лаком. Цивилизация свила приятное гнездышко среди здешних полок, и хозяева с умом пользовались этим, нокаутируя визитеров видом забитого в буквы состояния.
В дальнем конце зала освещение менялось. Незадернутые портьеры и светлый остов стола кружили в дымке маленьким корабликом. Стрельчатое окно отражало анфиладу книжных коридоров, высокое кресло из ореха, на полировке которого даже в сумерках дрожали отблески. За столом Алекс увидел тень.
Очертание тонкой руки потянулось к бронзовой лампе; он остановился, ожидая света, или хотя бы приветствия. Сцена встречи была продумана до мелочей. Лампа вспыхнула, женщина в кресле появилась внезапно, словно Алекс не знал, что она восседает там — на своем тронообразном постаменте. Похоже, она ждала его достаточно давно. Рука изящно вернулась на подлокотник, лицо осталось полуопущенным. В ее взгляде не угадывалось и намека на старческое слабоумие. Он с трудом мог поверить, что этой женщине через считанные дни исполнится сто лет.
Морщины, поблекшие краски — Каталина казалась тонкой и хрупкой до призрачности. Цвет глаз, цвет губ, белые, как горячий пепел, волосы — вся она была словно неконтрастный снимок, искаженный временем прообраз чего-то, что всё еще продолжало просвечивать сквозь увядшее тело. Приближаясь шаг за шагом, Алекс видел, как годы приливают к ее лицу, но это уже не имело значения. Он не догадывался раньше, что старческие черты могут таить столько очарования.
Когда он остановился позади кресла для посетителей, ожидая ее первых слов, Каталина едва заметно улыбнулась. Поблагодарила его за то, что он принял приглашение, попросила присесть. Они витиевато представились, будто не имели понятия друг о друге, заговорили о мелочах. Как он доехал, понравились ли ему апартаменты? Алекс отчетливо ощущал собственную раздвоенность: вот он непринужденно болтает со старушкой о крутой лестнице в Северную башню; и вот он же — сидит и пытается представить, как она нанимает убийц, а главное — зачем она это делает. Пожалуй, он был не прав, сравнив ее с высушенным цветком: глаза Каталины казались неестественно яркими, почти искусственными.
— Александр… Надеюсь, вы позволите называть вас по имени?
— Конечно. — Он вежливо улыбнулся, тут же представив, как однажды она с такой же просьбой обратилась к его убитому тезке.
— Вот увидите, вам понравится в Астоуне. С непривычки здесь немного тоскливо, но дайте себе время. Вам не захочется уезжать.
— Боюсь, здесь чересчур… просторно для городского жителя.
— Не выдумывайте. Это и ваш дом, помните об этом.
Он ответил улыбкой, хотя клацнувшая нотка в ее голосе не слишком располагала к веселью. Еще раз поблагодарил за любезный прием. Где-то под куполом библиотеки тихонько зашуршало эхо.
Каталина одобрительно кивнула. Осанка молодой женщины, правильно поставленный свет. Алексу мучительно хотелось спросить, чем объясняется внимание к его персоне, но не трудно было догадаться, что уж чего-чего, а правды он точно не услышит. Он знал, что она богата, также он знал о том, что у нее есть наследники, с которыми старушка привыкла иметь дело — спасибо за доклад словоохотливому мажордому. Наследников она воспитала сама и держала на атласном, но очень коротком поводке. Появление здесь Алекса, пускай ею же спровоцированное, могло иметь множество неприятных трактовок — помимо внезапного желания обсудить убийство многолетней давности…
Довольная его манерами, Каталина сложила тонкие ладони на краешке стола. Теперь она жаждала копнуть поглубже. Райн с интересом наблюдал, как меняется ее лицо — пока вместо накрахмаленной аристократки перед ним не предстала сентиментальная тетушка. Едва откинувшись на спинку кресла, Каталина спряталась в тень, оставив на виду лишь яркие белые пальцы, украшенные одиноким кольцом с красным камнем. Камень притягивал взгляд каждый раз, когда свет вздрагивал на его гранях. Отличный маневр.
— Александр, — начала она, — вы, наверное, удивлены, что мое молчание длилось так долго? Что за все эти годы никто из нас не попытался связаться с вами?
Удивлен? Помилуйте! Этот гигантский мавзолей, предусмотрительно украшенный старушкой еще при жизни, изумлял его гораздо больше.
Она смотрит из полутьмы.
Вежливое согласие, никаких претензий.
— Отец рассказывал вам, как он и Элейн пытались… запутать меня?
— Да. Им удалось?
— Немного. Но я быстро нашла их. Надо сказать, похититель из Джеральда Райна вышел никудышный. — Она смягчила эпитет улыбкой. — Я все эти годы наблюдала за вашей семьей.
— Почему же вы не дали о себе знать?
— Элейн сделала выбор. Разве я имела право вмешиваться? Она не слишком доверяла мне, я до последнего момента не знала о ее романе с мистером Райном… Конечно, она поспешила с такой крутой мерой как побег и разрыв отношений, но я смирилась. Ведь она была счастлива? — Каталина покивала головой, вспоминая свою подопечную. — Жаль, что мы так плохо понимали друг друга. Но я выросла и воспитывалась при других нравах и, должно быть, слишком часто пользовалась своим авторитетом. Доверие… такая хрупкая вещь.
Она замолчала, погрузившись в воспоминания. Алекс предпочел не нарушать тишины.
— Но вам ведь интересно, почему я передумала? По какой причине написала вам после столь длительного перерыва?
Он кивнул.
— Да потому что я очень стара, мальчик мой. Быть гордой и оскорбленной проще, когда ты молода. Мысль о том, что умрешь в одиночестве, заставляет на многое поменять взгляды. Правильные они или нет — это уже в прошлом. Я бы хотела, чтобы там они и оставались. — Она сцепила худые пальцы, кожа на них сахарно побелела и натянулась. Алекс почти верил ей. — Могу поспорить, ваш отец никогда не питал ко мне особой любви. А Элейн ушла так рано… Простите, что напоминаю об этом. Я наблюдала издали, как вы растете, учитесь, устраиваете свою жизнь. Втайне я надеялась получить от вас весточку, но вы тоже молчали. Я полагала, что вам известно о своем происхождении, но поскольку вы не заинтересовались нами, решила не вмешиваться. Однако… время уходит. Мне потребовалось сто лет, чтобы понять, как опрометчиво лелеять старые обиды. Все, с кем я росла, всё, из чего вышла — всё исчезло… или изменилось. Только Астоун остался прежним. Он моя единственная ниточка в прошлое. — Она ласково окинула взглядом библиотеку, стараясь не выглядеть слишком беспомощной.
Райну стало вконец худо. Каталина смотрела пристально, ожидая его хода.
— Я рад, что вы пригласили меня.
— Завтра вернутся из поездки ваши троюродные брат и сестры, вы познакомитесь и… кое-что поймете. Хотя, возможно, у вас, молодых, найдется больше общих интересов.
Каталина оперлась о подлокотники и неторопливо поднялась: — Требуйте всё, что пожелаете, Александр, Астоун в вашем распоряжении. Наслаждайтесь последними спокойными часами… Скоро здесь станет шумно.
Алекс понял, что аудиенция окончена.
* * *16 октября
(день второй)
Утром он завтракал наедине с леди Чесбери. Он заметил, что она стала еще печальнее, а ее пальцы дрожат, комкая салфетку. Казалось, старушку поглотила рассеянность, и она ни секунды не смотрела в одну точку. Видно, ее тоже не слишком радовала подступившая суета. Вскоре, извинившись, она ушла к себе.
Ее предсказание сбылось сразу после завтрака: в девять часов, словно по команде, начали съезжаться родственники и гости. Обжитую часть замка заполонила на удивление разношерстная толпа, оседавшая повсюду цветастыми пятнами. Алекс, как мог, старался укрыться от них, не чувствуя себя готовым столкнуться с новоиспеченной родней. Они, впрочем, тоже не искали его общества. Дабы обезопаситься наверняка, он напросился на экскурсию к Эшби, заодно надеясь, что старик проболтается о чём-нибудь более захватывающем, чем генеалогическое древо Чесбери. Тот немедля согласился.
