Инна Александрова - Хозяйка долины мёртвых
– Слышишь, Роберт? Шаги… Вот опять. Кто-то идёт за нами следом.
– Тебе показалось, – сказал садовник. – Здесь никого нет. Откуда бы взяться людям?
Но Лиз оказалась права. Прошло ещё несколько минут, – и тёмная фигура выросла рядом с повозкой, заслонив от неё лунный свет. Теперь уже и Роберт ясно видел её. Худая, оборванная старуха, появившаяся неизвестно откуда, преградила им путь. Широкая чёрная одежда с капюшоном, наполовину скрывавшим её лицо, волочилась по земле, оставляя на дороге след. Она подняла костлявую руку, и, повинуюсь этому знаку, лошадь стала как вкопанная.
– Кто это?.. – вполголоса, почти шёпотом спросила Лиз.
– Откуда я знаю?.. Какая-то старая нищенка увязалась за нами.
– Что тебе нужно? – спросил садовник. – Ты хочешь, чтобы тебя отвезли в посёлок? Тогда садись, но только побыстрее.
Старуха молчала. Она пристально, не отрываясь, смотрела в лицо Элизабет.
– Элизабет… Подожди… Дай мне посмотреть на тебя…
Голос был старческий, глухой и дребезжащий, как надтреснутая пружина.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – с испугом спросила Лиз. Она не могла припомнить, встречала ли эту старую нищенку раньше.
– Мне не нужно в посёлок. Нет, нет… – тем же голосом продолжала она. – Я только хотела кое-что сказать… Куда ты едешь?
– Домой, – сказала Лиз, хотя ей не хотелось отвечать. Вопрос был явно неуместен. Сказал же Роберт, что они едут в посёлок…
– Я знала, что ты придёшь, – как ни в чём не бывало продолжала старуха. – Мне уже сказали… Мы все ждём тебя, уже давно…
Как во сне, Лиз смотрела на ночное, залитое лунным светом кладбище; ей казалось, что кресты слегка шевелились в этих бледных, призрачных лучах.
– Чего вы от меня хотите? – спросила Элизабет. Она хотела, чтобы вопрос прозвучал громко и уверенно, но ей было страшно, и голос её дрожал. Час был поздний, а дорога, кружившая между могилами, навевала мрачные мысли.
– Хочешь, я тебе погадаю?..
Не дожидаясь ответа, старуха взяла её за руку и, как безумная, забормотала:
– День прошёл, чего я жду? Нет огня, и ночь темна… Вижу скорую беду… Тихо в доме… ты одна… Что кипит на дне котла? Что за чёрная вода? Не уйдёшь ты никуда. Это смерть твоя пришла…
Лунный свет упал на её лицо. У неё была жёлтая, сморщенная кожа; крючковатый нос спускался до самой губы… Лиз чувствовала на своей руке её холодные, костлявые пальцы. Она попыталась отдёрнуть руку, но старуха вцепилась в неё и держала изо всех сил.
– Не уходи… – попросила она. – Я не вижу тебя. Здесь слишком мало света. Повернись, посмотри мне в глаза…
Дальнейшее произошло в мгновение ока. Элизабет и сама не знала, видела ли она всё это на самом деле, или ей только показалось. Старуха повернула голову; капюшон приподнялся, – и тогда Лиз увидела её глаза… Неподвижные, мутные, затянутые пеленой, глубоко сидевшие в провалившихся чёрных глазницах. Это были мёртвые глаза…
– Роберт! Скорей погоняй! – не своим голосом закричала Элизабет. – Посмотри, это же мёртвая старуха! У неё – мёртвые глаза!!
Роберт неуверенно оглянулся на свою спутницу… Повозка тронулась, но старуха бежала рядом, не отпуская её руку. Лиз слышала её бормотание, нарушавшее тишину кладбища. Голос старухи преследовал её, сводил с ума…
– Бьют часы… двенадцать бьют. Страшно, страшно… Ночь темна. За тобой сейчас придут. Ты мертва и холодна… День пройдёт, последний день. Скоро дом накроет тень. Ты сегодня не уснёшь…
– Погоняй! – в отчаянии закричала Лиз.
Но лошадь не уже нуждалась в этом. Боязливо косясь на попутчицу, она рванулась вперёд. Земля полетела из-под копыт. Кресты замелькали быстрее… Холодные костлявые пальцы, сжимавшие руку Элизабет, разжались. Старуха отстала, но ещё долго где-то в темноте они слышали её шаги…
– Она была мёртвая, – задыхаясь, сказала Лиз. – Ты видел?
Кладбище осталось позади; они выехали на большую дорогу. Посёлок был уже совсем близко.
– Должно быть, тебе померещилось, – сказал Роберт. – Просто сумасшедшая старуха. Кого только не встретишь, блуждая по дорогам… Забудь.
– Как я могу забыть? – возмутилась Лиз. – Эта женщина предсказала мне смерть! И откуда только она знала моё имя?!
– А ещё говорила, что ничего не боишься! – невесело усмехнулся Роберт. – А у самой смелости не больше, чем у цыплёнка. Эх, девчонки, девчонки… – он неодобрительно покачал головой. – Ты совсем как моя дочь Джелла…
Джелла, – ровесница Лиз, – жила по соседству вместе с матерью и братьями. Всю неделю Роберт служил в Лэнсбруке, но в выходные и праздники графиня Дион отпускала его домой. Именно туда он сейчас и направлялся.
Глава 3. Предсказание
Поблагодарив садовника, Лиз легко спрыгнула с телеги. Как в детстве, она смотрела на потемневшие от дождей, приземистые дома, рядом с которыми сушились рыбацкие сети, серую ленту дороги и старые лодки, перевёрнутые вверх дном…
Долина Теней – маленький рыбацкий посёлок – насчитывал всего два десятка домов. Никто не знал, почему ему дали такое название. В посёлке была главная улица, носившая то же самое имя, – она называлась улицей Теней, хотя, по правде говоря, ни теней, ни призраков здесь никто никогда не встречал…
Элизабет вышла на главную улицу, мощёную булыжником. С сильно бьющимся сердцем вглядывалась она в знакомый пейзаж.
Арла стояла у колодца. В такой час она явна не ожидала увидеть дочь. До праздников было ещё далеко. Лиз должна была остаться у графини ещё по крайней мере на месяц месяц.
– Я, кажется, заболела, – сказала Элизабет, стараясь, чтобы её голос звучал негромко и слабо. – У меня так болит голова…
Арла встревоженно смотрела на дочь. Слова Лиз, её слабый голос и страдальческое выражение лица внушали ей беспокойство.
– Будешь ужинать? – спросила она, как всегда.
– Пожалуй, я лучше лягу. Мне совсем не хочется есть… Не знаю, что со мной творится.
– Послать за лекарем?..
– Нет, не нужно. – Элизабет с беспокойством взглянула на мать. – Я лягу спать, и завтра утром у меня всё пройдёт.
– И у тебя не будет неприятностей? – продолжала допрашивать Арла, когда они с дочерью уже вошли в дом. – Графиня отпустила тебя домой?
– Да.
– Ты привезла деньги?
– Она заплатила мне за два месяца, – сказала Лиз, небрежно вытряхнув деньги из своего потрёпанного кошелька.
– Вот, смотри…
– А мне ты привезла что-нибудь? – спросила маленькая Энни, которая крутилась тут же.
Элизабет вынула из сумки горсть полосатых карамелек.
II
О том, что она потеряла работу, Элизабет собиралась рассказать не раньше, чем через неделю. Она решила, что новость об увольнении может и подождать. Зачем было портить радость встречи?..
Элизабет сделала вид, что ложится спать, отвернулась к стене и лежала, укрывшись одеялом. Арла вышла из комнаты, встревожено покачав головой. Дождавшись, когда шаги матери смолкнут, Лиз тотчас вскочила с постели.
– Так ты не больна?.. – удивилась Энни.
– Нет, дурёха. Вся эта история нужна только для того, чтобы сбить маму с толку… ну, словом, чтобы объяснить, почему я приехала.
– Понимаешь, Энни, – заискивающе начала Лиз, – мне нужно пойти повидать подруг… Не говори маме, что я уходила.
– А мне с тобой можно? – капризным голосом спросила сестрёнка.
Лиз поморщилась. Она собиралась встретиться с Кейтом. Они не виделись уже больше месяца, а Энни собиралась испортить им очередную встречу.
Последние несколько лет Кейт считался женихом Элизабет. Не то чтобы она была влюблена, – нет, – но в маленьком мирке, в котором она жила, сложилось такое мнение. В посёлке их давно уже считали женихом и невестой. Когда Кейт спрашивал, любит ли она его, Элизабет только смеялась, не говорила ни "да", ни "нет", – а чаще всего умело переводила разговор на другую тему. То, что у неё был жених, льстило её самолюбию. Кейт же не чаял в ней души и постоянно ходил за ней по пятам.
– Ладно, пошли, – сказала Элизабет сестре.
Лиз надеялась, что ей всё-таки удастся отослать куда-нибудь Энни и поговорить с Кейтом. Но даже если им не придётся остаться наедине, – всё равно она была рада увидеть его и подруг. Лиз успела соскучиться по дому, и ей не терпелось рассказать им всем последние городские новости.
– Только не говори маме, где мы были, Энни…
Арла терпеть не могла Кейта, и да и Кейт её недолюбливал. Она считала, что деревенский пастух, сирота без гроша за душой, – неподходящая партия для её дочери.
III
Элизабет застала Кейта дома, – в хижине пастуха. Она постучала, – три раза, как было условлено, – и на пороге возник высокий, худощавый деревенский парень примерно её лет. Большие оттопыренные уши придавали его лицу довольно глупый вид.
