Елена Коровина - Черный Дракон
У Герки возник новый план. Он понял, что может сделаться наследником сестрицы и получить возможность порыться у неё в доме — сыскать по-тихому аграф. Вот только мешали внучка Варвары, проживавшая с бабкой, ну и, конечно, экстремалка-дочка. Мало ли что выкинет!
И тогда маг решил изолировать Ветку в подвале. Там и выпытать про аграф. А насчёт Ринки у него была другая задумка. Он всучил Леониду заговорённые страницы и велел отдать их на редактуру Ринке, которая как раз сидела без работы и должна была бы ухватиться за приработок. Но всё пошло наперекосяк. Страницы с заговором на смерть достались подружке Ринки. И та померла вместо девчонки.
Тогда решили заманить в подвал и Ринку. Но обе пленницы сумели вырваться. А теперь выясняется, что с ними была и третья. И между прочим, «мудрейший маг» вообще про неё не знает. И Леонид уж не собирается ему ничего говорить.
Нет, теперь всё будет по-другому! По его — Леонидову. Он сам добудет у Виктории её кольцо и попросит, чтобы Ал-Наг выполнил его желание. И никакой Герка не будет больше твердить, что Ал-Наг без аграфа мало что может. Леониду много и не надо. Это у Герки какие-то там космические желания. А Леонид хочет только ТЕАТР. Пусть маленький. Но его — Орловский театр. «Театр Леонида Орлова» — отлично звучит! Хотя лучше взять псевдоним. Мало ли, вдруг кто помнит, что Орлов провалился. Зато как звонко будет звучать — «Театр Орлинского»!
Будущий трагик потянулся и встал, разминая косточки. К чёрту Теркины планы! Никуда он Ветку не повезёт. Свои дела есть. Сейчас он через издательство найдёт телефон Виктории и договорится о немедленной встрече. Потом наведёт марафет и поедет к новой женщине своей Мечты. Нет, он не станет, как идиот Гера, баловаться разными «магиями», он просто соблазнит Викторию, влюбит в себя, а потом объяснит, сколь им будет выгодно владеть Ал-Нагом вместе. А Герка пусть мечет свои магические стрелы и молнии.
Леонид покосился на застывшую на стуле Вету и отправился в комнату к компьютеру, напевая. Между прочим, если эта Виктория ему не приглянется, он может после получения театра вернуться к Веточке. С ней всегда так хорошо!
Леонид не заметил, что веки у Веты слегка дрогнули, словно пытались открыться, но не смогли.
Вета видела странный сон. Или это была явь?
Она стояла по колено в жёлтом зыбучем песке. И песка становилось всё больше. Вот она уже засыпана выше щиколоток. А вот песок засасывает её дальше. Но Вете было как-то всё равно. У неё словно отняли возможность любых чувств. Ни страха. Ни желания выбраться. Но и желания раствориться в песке тоже не было. Ей было абсолютно безразлично. Всё безразлично.
Глядя вдаль, Вета видела мертвенный жёлто-песочный свет. Жёлтые клочья облаков на белёсом небе. Но облака эти не двигались. Стояли на месте, как и всё в этом призрачном мире. Ничего не двигалось — кроме песка. Но ещё пару минут — и его движение остановилось.
Вета попыталась пошевелить ногой — бесполезно. Песка слишком много. Да и надо ли шевелить? Ведь если она выберется, ей придётся куда-то идти. А идти не хотелось. Ноги были в тёплом песке. Над головой светило тёплое, но не жаркое солнце. Песка так много, что она не упадёт, даже если заснёт стоя.
Но неожиданно раздался шёпот. Мамин шёпот! Когда Вета была ещё маленькая, она, засыпая, слышала, как мать что-то шепчет в соседней комнате. Слова были странными, непривычными, не русскими. И как-то, посмотрев мультфильм про волшебников, маленькая Вета спросила:
— Ты колдуешь, мамочка?
Варвара только усмехнулась:
— Приколдовываю понемногу.
— А меня научишь?
— Нет, — покачала головой мать. — Пока ты маленькая. Не поймёшь.
— А потом, когда я вырасту?
— Потом и посмотрим.
Но «потом» не случилось. Выросшая Вета поняла, что никакого колдовства быть не может. Просто мать от одиночества всё это себе выдумала. Да и о каком колдовстве могла идти речь, если были реальные и притягательные «волшебства» — магия любви и секса, магия отваги и экстрима! Это они привлекали, засасывали и затягивали. Но сейчас, попав в странные временные путешествия, а теперь и в этот призрачный мир, Вета осознала — нечто магическое всё-таки есть. Иначе почему она слышит мамин голос?
«Где ты, Светлина?» — спросила Варвара.
Вета попыталась произнести хоть слово, но не смогла. Звуки терялись, увязая в воздухе.
«Опиши мысленно, что вокруг тебя!» — приказала мать.
Вета повиновалась. Сначала вообразила песок, потом призрачно-жёлтый свет, потом облака, неподвижно стоящие в небе.
«Ты стоишь у входа в Навь», — печально прошептала мать.
Что такое Навь, образованная Вета знала. По преданию наших славянских предков, есть три мира: Явь, Навь и Правь. Явь — мир явный, в котором люди и живут, и Навь — мир волшебного наваждения, куда так рвётся душа человеческая из мира реального. Но попасть туда люди могут лишь после того, как успешно закончат проживание на земле. Хотя сильные маги и волшебники умеют уходить в Навь и возвращаться обратно. Простые же люди из мира наваждения никогда не возвращаются. Но есть и третий мир, самый главный, — мир Прави — Правды. Там люди не обременены событиями — мороками Яви, не захвачены тягучими наваждениями Нави. Там души свободны и могут жить по собственному усмотрению. Вот только попасть туда можно, лишь преодолев и Явь, и Навь.
«Выходит, я умерла, раз стою у Нави?» — подумала Вета. Но не испытала ни испуга, ни сожаления.
«Ещё нет, — сказала Варвара. — Но тебя опоили временным ядом. Этот яд перекрывает время человека и переносит его из Яви в Навь. И ещё убивает чувства. Вот и твои чувства мертвы. Хотя… — Варвара запнулась, — в самом тайном уголке твоего сердца ещё что-то живо. Тебя опоили магической беленой, но она почему-то не подействовала до конца».
Опоили… Вета вспомнила, как пила странный напиток с изменяющимся вкусом. Лёнчик заварил чай, но сам не притронулся. А она разлила чайник. Он же подумал, что она выпила всё. Наверное, теперь он ждёт её смерти. Но ей уже всё равно.
«Неужели ты не злишься на него? — проговорила мать. Вета хотела сказать, что нет, но и желания отвечать не было. — Но ведь он убивает тебя! — прошептала мать. — Конечно, физически он и пальцем к тебе не притронулся. Но когда все твои чувства умрут — умрёшь и ты. Попытайся создать хоть какое-то чувство! Вспомнить и опереться на него. Погляди в своём сердце — там что-то ещё живо!»
Но Вете не хотелось. И тогда она услышала, как мать зашептала, как в детстве. Но теперь Вета понимала слова:
«Отдаю свою жизнь в обмен на жизнь. Меняю своё земное время на жизнь Рины, Доминика и Светлины».
Вета не могла вспомнить, кто такой этот Доминик. Но Рина — её дочь, внучка Варвары. А Светлина — это она сама! Выходит, мама меняла свою жизнь на её, Ветину. Боялась, что экстремалка в конце концов разобьётся? Или предвидела вот эти пески, засасывающие в Навь? Но ведь мамы больше нет. Она и сама ушла в Навь. Или мать и в Нави остаётся матерью?
Звонкий голосок разрушил ватную тишину. Откуда здесь голос?! Это же ребёнок…
Мальчик лет десяти — тоненький, худенький, в синем бархатном костюмчике — появился рядом с Ветой и проговорил:
— Отчего же вы не отвечаете? Я зову, зову. И мама ваша беспокоится. Говорит: беги, Стёпочка, скорее, ты — маленький, легче других. Стёпочка — это я. Или вы меня не помните? Неужто забыли, как я разбился, упав с крыши? Это меня папочка столкнул. А вы ещё хотели мне помочь. И заплакали так горестно. И папочка тоже заплакал. Но вы искренне, а он — по-актёрски. Он любит играть. Неужели не помните? — И мальчик потянул Вету за руку.
И удивительно, но Вета вдруг почувствовала его прикосновение. Почувствовала — значит, чувства ожили, всколыхнулись где-то внутри. А мальчик всё говорил:
— Вы тогда пожалели меня, да? Вот и я пришёл вас пожалеть. Ну что вы молчите? Разве не видите, как ваше время засасывается в песок. Оно уже почти всё поглотилось. Поэтому пески и остановились. Осталась всего кроха времени, и уже не нужно его забирать. Оно само перейдёт из вашей Яви в Навь. Но ведь вы ещё не в Нави. Разве вы не чувствуете, как ваша мама удерживает вас у Ворот? И у вас есть кто-то, кто держит вас на земле — в Яви. Кто-то, кому вы нужны!
— Рина! — прошептала вдруг Вета. И собственный шёпот показался ей криком. — Там осталась моя дочка! Она там одна! Если они сделали со мной такое, что они могут сделать с ней?!
На глаза Веты навернулись слёзы. И каждая слезинка показалась ей огромным водопадом дождя. И появился ветер. И развеял мертвенно-жёлтый свет. И облака, медленно и тяжёло сдвинувшись, поплыли по небу. И чувства Веты ожили. Она ощутила безмерную Любовь — к дочке, к матери, к этому мальчику. И страх за них.
— Выведи меня к дочери! — закричала она. — Ты же можешь, я чувствую!
