Александр Лидин - Отступник
Воин! Одним молниеносным движением Валентина сорвала с его головы шлем. Перед ней лежал Жаждущий. Мертвый Жаждущий — неестественно вывернутая шея, злобно оскаленный рот, из уголка которого по подбородку протянулась темная струйка крови. Остекленевшие глаза ничего не видящим взором уставились в небо. Еще одно движение руки, и Валентина опустила ему веки. Мертвые должны спать, а не взирать на окружающий мир.
«Зачем я убила его? Изменит ли это что-то в реальном мире? Может, это как раз и есть то действо, что должна я совершить в волшебном сне?»
Валентина не знала ответов ни на один из этих вопросов, но ей казалось, что смертью Жаждущего все не закончится… иначе слишком уж простой оказалась бы ее миссия.
В любом случае глупо было и дальше стоять над трупом. Нагнувшись, Валентина стала раздевать мертвеца. Было неудобно, но Валентина по части раздевания мужчин имела кое-какой опыт. Она стянула с трупа нечто среднее между халатом и броней. Наплечники, налокотники и ножные латы она оставила. Ей вполне хватит одного платья-халата.
Одежда мертвеца оказалась грязной и заношенной до невероятности. Серое в пятнах нижнее белье, черные жирные полосы на шее «халата» — толстого негнущегося сооружения, собравшего воедино ватную подкладку, металлический панцирь, толстые шерстяные рукава и юбку грубой вязки с нашитыми на них кусками кожи и металла. Но Валентина все равно решила его одеть. Лучше носить хоть что-то, чем бегать нагишом, пусть даже во сне. Интересно, если бы Жаждущий убил ее здесь, что случилось бы с ней там, в реальном мире? Или тут сработала бы одна из сказок Викториана… Возможно, то, что сейчас окружает ее, Валентину, и впрямь столь же реально, как мир, в котором существовали ее родители, Викториан, «завуч» и все остальные.
Сапоги мертвеца оказались на три размера больше, и Валентина оставила их рядом с трупом. Подпоясавшись, она повесила на пояс его меч, предварительно немного покрутив клинок в воздухе, проверяя баланс.
Убрав оружие в ножны, легким, упругим шагом она направилась дальше — по едва заметной тропке, уходящей к холмам.
Идти было легко, но при каждом шаге ноги Валентины поднимали облака мельчайшей серой пыли. В этом мире было достаточно тепло, а в «халате» оказалось до невозможности жарко. Валентина чувствовала, как ручейки пота стекают со лба, ползут по спине вдоль позвоночника. Точно так же, как когда-то в пионерском лагере… А может, именно это привязчивое воспоминание детства и диктовало ее ощущения? Викториан говорил, что причинно-следственная связь в этом мире может нарушаться. «Все дальше и дальше, все страньше и страньше».
Скоро она едва дышала. Халат давил на нее могильным саваном. Валентина тонула в липкой духоте и потоках пота, смешанного с пылью. И тогда, словно пловец после прыжка в воду, стремящийся как можно быстрее всплыть на поверхность, глотнуть живительного воздуха, она, не в силах сдерживаться, сорвала халат, отшвырнула его, как мерзкую ненужную тряпку. Разбросав рукава, подстреленной птицей полетел он в серую кучу пыли и замер там.
Теперь Валентине стало легче. Правда, руки у нее были заняты. Она не решилась надеть грубую перевязь с мечом на голое тело, боясь стереть кожу, и несла клинок в руках.
Пейзаж и не думал изменяться. Валентина уже начала уставать, но, к своему удивлению, голода или желания спать не чувствовала. Ее прогулка напоминала кошмарный сон, когда в карусели алкогольного опьянения тебе кажется, что ты мчишься или быстро идешь по нескончаемым лабиринтам коридоров, открывая одну дверь за другой.
Но вот вдали, на фоне так и не приблизившихся ни на йоту холмов, замаячило какое-то темное пятнышко. Подойдя ближе, Валентина остановилась, зачарованно любуясь очертаниями готического особняка. Дом, позаимствованный из хичкоковского «Психо». В таком доме мог жить только психопат-убийца. На верхнем этаже у него, конечно, хранится мумия матери, а в подвале дома он устроил небольшое кладбище для неосторожных гостей. В болоте за домом должна находиться подводная автостоянка для машин, чьи хозяева нашли вечный приют в доме. Однако Валентина понятия не имела о таких вещах. Она решительно направилась к строению, надеясь найти там кого-нибудь — или, по крайней мере, отыскать нормальную одежду.
Вблизи дом оказался еще более мрачным. Готика Нового Света — именно так можно было охарактеризовать архитектурный стиль сооружения, основания которого казалось много уже для нависающего верхнего этажа.
Валентина осторожно ступила на крыльцо. Обычные доски. Тогда она решительно подошла к двери и постучала. Но никто не ответил. В доме, как и во всем этом мире, царила мертвая тишина. Казалось, Валентина осталась одна во всей вселенной, но после встречи с Жаждущим-стражем она знала, насколько обманчиво такое впечатление. Еще раз громко постучав и не получив ответа, Валентина осторожно толкнула дверь и вошла.
Внутри дом оказался еще более удивительным, чем снаружи. Валентину поразила старинная обстановка, резная мебель красного дерева с множеством затейливых узоров, кресла с шелковой обивкой и причудливо изогнутыми ножками, бронзовые лампы в стиле барокко и куча всяких безделушек, заботливо расставленных тут и там. Да и сам дом — резные перила, балки, деревянные панели — прекрасно гармонировал с мебелью, так что при первом взгляде было трудно различить, где кончается мебель и начинаются витиеватые украшения стен.
Из боковой двери навстречу Валентине шагнула молодая женщина в платье, которое могли бы носить дамы в конце девятнадцатого века. Она не была красавицей, но выглядела очень мило. Ее тонкие, четко очерченные губы расплылись в улыбке. Рыжие волосы были собраны в аккуратную прическу.
— Дорогая… — заговорила она мягким грудным голосом, ничуть не удивляясь наготе Валентины. — Я так рада. У нас здесь почти ничего не происходит. Гости бывают очень редко.
Она выглядела столь чарующе и приветливо, что Валентина невольно насторожилась, боясь обнаружить за этой обаятельной внешностью врага. Рука крепко впилась в рукоять клинка, готовая рвануться при первом же признаке опасности, обнажить полосу смертоносного металла. Но хозяйка продолжала улыбаться, словно не замечая напряжения Валентины.
— Я стучала, — медленно сказала гостья. — Мне никто не открыл… Тогда я вошла.
— Ах, милочка, извините, я была в задних комнатах, услышала ваш стук, поспешила… но, знаете, как это бывает… Дом большой…
Лицо хозяйки покраснело. Она определенно не умела врать, и это позволило Валентине немного расслабиться.
— Я хочу узнать, где я.
— Тут. У меня дома.
— Тогда скажите, кто вы? Где находится этот дом? Куда я попала?
— Ах, милочка, — голос хозяйки по-прежнему звучал очаровательно и нежно. — Вы задаете столько трудных вопросов. Вы в долине Павла.
— Долине Павла?
— Да. Так говорят легенды — хотя я, честное слово, совершенно не верю всем этим пересудам кумушек-соседок. Легенды гласят, что после гибели Христа апостол Павел поселился здесь, вот и долину назвали в честь его.
Валентина слушала хозяйку, пытаясь хоть как-то сориентироваться в происходящем.
«При чем тут Христос? Какое отношение Павел имеет к апостолам?»
— Меня зовут… — хозяйка неразборчиво произнесла какое-то имя и махнула рукой. — Да вы проходите. Вижу, вы с дороги. Сейчас я поставлю чайку. Посидим, посплетничаем…
Хозяйка повернулась и направилась в глубь дома. Валентина осторожно последовала за ней и тут заметила такое, отчего по коже ее поползли мурашки, а пальцы снова до боли вцепились в рукоять сабли. Когда гостеприимная хозяйка поворачивалась, Валентина увидела на ее шее несколько кроваво-красных полос. Такие полосы оставляют острые когти кошки, если неаккуратно играть со зверем. Что-то тут было не так. Ощущение надвигающейся опасности стало еще острее. Валентина почувствовала, как тревога опять сжала ее сердце.
Хозяйка привела ее на кухню, выдержанную в том же стиле. Тут она водрузила на огромную плиту гигантский чайник и стала хлопотать, доставая что-то из буфетов, перекладывая варенье из больших трехлитровых банок в маленькие вазочки, протирая чашки, пересыпая и раскладывая печенье.
Валентина осторожно присела на массивный резной стул, положив саблю с перевязью на край стола. Она чувствовала, что ее нагота не подходит стилю этого дома. Но не выпрашивать же одежду. А хозяйка тем временем двигалась, ни на мгновение не останавливаясь. Вот она очутилась возле Валентины. Ее руки коснулись перевязи. Очарованность исчезла. Резким движением Валентина перехватила руку хозяйки, коснулась ее кожи.
— В моем доме оружие вам не понадобится, а мы можем поставить сюда вот эту вазочку с вареньем и вазочку с тминным печеньем.
— Оставьте, — медленно и спокойно произнесла Валентина. — Мое оружие останется со мной.
