Алексей Бычков - Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян
Остальные свидетельства об асинариях-евреях особенного интереса не представляют. Сюда относятся:
1) приводимое Свидой свидетельство некоего Дамокрита, согласно которому евреи поклонялись ослиной голове и приносили ей в жертву каждые семь лет — по другому месту (Свида п. сл.) каждые три года — иностранца. Это простая комбинация предания об ослиной голове с легендой о ритуальном убийстве. Свидетельство Дамокрита ещё более обесценивается тем, что время его жизни совершенно неизвестно. Правда, Э.Шварц (Pauly-Wissowa, Encycl., s.v.) определённо утверждает, что он жил не раньше I в. до Р.Х. и не позже 70 г. по Р.Х., но доказательств он, к сожалению, не приводит никаких.
2) Свидетельство Диодора (XXXIV, 3) со слов неизвестного нам автора (мнение Krauss'a, что им был Посидоний Апамейский, нуждается в доказательствах) рассказывает, что, когда Антиох Епифан вступил в иерусалимский храм, он нашёл в нём каменную статую бородатого мужа с книгой в руке, сидящего верхом на осле. Предполагая, что статуя изображает Моисея, «основателя Иерусалима, установившего у иудеев их человеконенавистнические и беззаконные нравы», он велел заколоть в честь статуи большую свинью и обрызгать статую её кровью. В этом свидетельстве можно, если угодно, видеть смягчение передаваемой Апионом традиции об ослиной голове; стоит оно одиноко и вряд ли может иметь какую-нибудь ценность для истории легенды об Асинариях.
3) Плутарх (Quaestiones convivales, IV, 5) более прочих приближается к Тациту. Он вскользь говорит о почитании евреями осла в благодарность за указание им воды (§ 2) и прибавляет, что они не едят зайцев за то, что эти последние по виду напоминают ослов (§ 3 — чтение здесь испорчено, но из следующего видно, что говорится именно об осле). Свидетельство Плутарха интересно тем, что доказывает популярность данной легенды у греков: он даже не считает нужным рассказывать её, а лишь пользуется ею, предполагая её общеизвестной, для дальнейших заключений. При этом Плутарх говорит не во враждебном, насмешливом тоне, а со спокойной любознательностью исследователя.
4) Неизвестно, сюда ли относится загадочное место у Флора (III, 5, 30 — о входе Помпея в Иерусалим): et vidit illud grande impiae gentis arcanum pascus, sub aureo uti cello, т.e. «и он увидел обнаруженную великую тайну нечестивого народа»…; последние слова — sub aureo uti cello — безнадёжно испорчены, но издатели (Ян, Гальм) принимают остроумную конъюнктуру Лемуана — sub aurea vite cillum, т. е. «осла под золотой виноградной лозой». Слово cillus — asinus из римской литературы неизвестно, но в своей греческой форме оно засвидетельствовано Полидевком как слово дорическое и на этом основании дважды введено путём конъюнктуры в тексты римских поэтов; у Ювенала (XIV, 96 и сл.) — Qiiidam sortiti metuentem sabbata patrem nil praeter nubes et cilli numen adorant — «некие, коим достался на долю соблюдающий субботы отец (т. е. полупрозелитъ), ничему не поклоняются, кроме облаков и божества осла» — и у Петрония (XXXXVII, Buchl.) Judaeus licet et porcinum numen adoret et cilli summas advocet auriculas… — «иудей, сколько бы он ни поклонялся божеству свиньи и ни призывал верхушек ушей осла…» Рукописи в обоих случаях дают caeli (т. е. «неба»), как и у Флора, каковое чтение удерживается современными издателями; у Ювенала это безусловно справедливо (как показывает предыдущее nubes), но у Петрония чтение cilli гораздо лучше подходить и к предыдущему porcinum numen, и к следующему auriculas и, на мой взгляд, должно быть принято в тексте. — Всё же из сказанного видно, что Флор лишь с оговоркой может быть причислен к свидетелям об асинариях-евреях; если у него чтение cillum правильно, то придётся допустить, что он перенёс на Помпея то, что Апион рассказывал про Антиоха Епифана. — Дальнейшая судьба легенды об асинариях может быть прослежена уже не на еврейской, а на христианской почве.
5) Асинарии-христиане. — Так как язычники считали на первых порах христианство отпрыском иудаизма, то естественно, что и легенда об Асинариях была ими с евреев перенесена на христиан. О самом факте свидетельствуют уже первые римские апологеты, Минуций Феликс (Octavius IX; XXVIII) и Тертуллиан (Ad nationes, I, 11, и Apol., 13). Последний указывает и причину факта, говоря, что клевета постигла христиан ut judaicae religionis propinquos. Всё же на христианской почве к легенде прибавились новые черты, очень интересные для её этиологии. Одну сообщает тот же Тертуллиан. Он рассказывает, что некий карфагенянин, еврей по происхождению, бывший смотрителем назначенных для арены диких зверей, водил по городу для увеселения толпы изображение одетого в плащ ослоголового человека с книгой в руке и с надписью: deus christianorum. Из того обстоятельства, что собственник изображения был еврей, некоторые (Herzog, Haugh) выводят заключение, что именно евреи перенесли на христиан направленное против них самих обвинение. Krauss возражает, полагая, что еврей-ренегат не может считаться представителем нации. По существу он прав, хотя ренегатство тертуллиановского еврея ничем не доказано: из свидетельства Минуция Феликса ясно, что обвинение имело более широкий и общий характер. Интересно слово, которое буквально означает «ослоложник»; ясно, однако, что существо, описанное Тертуллианом — человек с ослиной головой, — «ослоложником» называться не могло. Подобно тому, как быкоголовый Минотавр считался плодом инцеста критской царицы Пасифаи с быком, так точно и этот ослоголовец должен был считаться плодом инцеста женщины с ослом. Я думаю поэтому, что Krauss прав, толкуя загадочное слово как ех concubitu asini et feminae procreatus. Такая легенда, как пародия на сказание о чудесном происхождении Иисуса, должна была логически возникнуть из того факта, что Иисус считался сыном (еврейского) бога, а еврейским богом у язычников считался осёл. Но с этим объяснением новый вариант легенды об асинариях вводится в совершенно определённый цикл пародических и потешных сказаний в (преимущественно александрийский) мим, т. е. фарс. Что в этом миме ослоголовец играет роль, доказывается глиняным черепком, найденным недавно в Италии и изданным Reich'ом; на этом черепке изображён ослоголовец среди других комических фигур.
Пользуясь этой находкой, Рейх устанавливает преемственность фигуры ослоголовца в миме вплоть до «Сна в летнюю ночь» Шекспира. К сожалению, недостаёт очень многих посредствующих звеньев для полной убедительности конструкции; но главный факт — наличность ослоголовца в миме — вряд ли может быть оспариваем. Теперь следует припомнить, что мим, служивший увеселению невзыскательной народной толпы, естественно, разделял её вкусы и настроения; что он в Александрии был антисемитским, это мы должны бы были допустить а priori, даже если бы у нас не имелось положительных доказательств. Но доказательство это есть: александрийский мим, действительно, тешил публику всевозможными издевательствами над евреями. Теперь легко представить себе, каким благодарным сюжетом для такого мима должен был служить предполагаемый еврейский бог-осёл или предполагаемый христианский бог. Что касается специально последнего, то мы находим его в знаменитом античном романе, сохранённом нам в «Лукии» Лукиана и в «Золотом осле» Апулея: concubitus осла и женщины здесь описывается подробно, а в последнем памятнике говорится даже о его всенародном представлении.
Всё это — разрозненные элементы, складывающееся, однако, в очень цельную и убедительную картину. Общий же вывод тот, что как еврейские, так и христианские асинарии попали в мим, что благодаря миму в публике поддерживалось то настроение, при котором только и были возможны такие выходки, как описанная Тертуллианом картина карфагенского еврея. В совершенно другую область заводит нас самый знаменитый памятник об асинариях-христианах — тот палатинский graffito, в котором раньше видели пародию на распятие. Он представляет очень грубо и почти детской рукой изображённого ослоголовца, висящего на кресте; с левой стороны креста стоит человек в позе поклоняющегося (по греческому обряду), между обоими надпись: «Алексамен поклоняется богу». Недопустимость пародического толкования изображения доказывается, как правильно замечает Wunsch, тем обстоятельством, что в том же Палатине был найден другой graffito того же времени и нацарапанный той же рукой, в котором тот же Алексамен назван fidelis — этим именем («верный») называли себя христиане. Если одна и та же рука называла Алексамена верным и изображала его поклоняющимся ослоголовому богу, то ясно, что это поклонение должно быть понимаемо в серьёзном смысле. Возможность такого серьёзного понимания доказал тот же Wunsch, сопоставив «палатинское распятие» с родом магических дощечек, принадлежащих руке возницы ипподрома 3 века по Р.Х., дощечек, заключающих направленное против возниц-конкурентов заклинание. Эти заклинания адресованы изображённому на дощечке ослоголовому демону, которого, по данным самих дощечек и по другим свидетельствам, приходится отождествлять с египетским богом Тифоном-Сетом. Последний известен из мифов как враг Осириса и представитель злого принципа; он — египетский Сатана. Как таковой он — бог подземного ада; как враг Осириса он — естественный покровитель врагов его почитателей египтян, покровитель гиксосов и ханаанитов. Культ этого ослоголового Тифона-Сета существовал ещё в эпоху раннего христианства, когда возникла гностическая секта сифиян (от Сифа = Seth, сына Адама). Эта секта признавала Иисуса как «сына человека», тождественным с Сифом, сыном Адама (так как Адам = человек). При тождественности же обоих имён, Сифа (Seth), сына Адама, и Сета (Seth) — Тифона, и представления должны были слиться: ослоголовый Сет-Тифон слился с Сифом, сыном Адама, следовательно и с Иисусом. На почве этого гностического верования секта сифиан и то изображение распятия, которое раньше считали пародийным, получают вполне серьёзное, хотя и символическое значение: «верный». Алексамен совершенно искренно поклонялся своему богу в этом странном для нас виде. Сифианский характер палатинского распятия, в довершение всего, доказывается и загадочным знаком Y направо от головы ослоголовца. Этот знак (символ двух путей подземного царства) много раз встречается на сифианских магических дощечках. — Итак, в этом одном случае мы имеем действительно асинариев; когда же секта сифиан прекратила своё существование, то и асинарии отошли в область предания.
