Мария Александрова - Око за око
Видимо, позже попытавшись как-то восполнить утрату, этот колокол заменили на другой. Но то ли мастерами был потерян секрет изготовления колоколов, то ли не хватило умения, только им так и не удалось добиться той чистоты звука, которая всегда поражала Ярослава. Возможно, менее чуткое ухо даже бы и не заметило разницы, но у Евсеева удары нового колокола отдавались в самом сердце, и от них у Ярослава обострялось желание отомстить за все причиненные страдания…
Лишь только когда смолкли последние отзвуки ранившей душу музыки, Ярослав тронулся с места, и в город он уже въехал с твердым намерением во что бы то ни стало довести когда-то задуманное до конца.
В этот ранний час на улицах города было еще безлюдно, но даже те несколько человек, которые повстречались Ярославу, оборачивались ему вслед.
«Знать, не только Углич изменился, — думал Ярослав, уже многого не узнававший в родном городе, замечая любопытные взгляды горожан. — Как бы мне теперь не заплутаться».
Однако слишком многое связывало Евсеева с этим городом, потому не мог он просто так забыть, где живет его друг. Медленно, словно в полусне, Ярослав продвигался не раз хоженой дорогой, пока наконец не показалась усадьба Ефимовых.
Долго заливались собаки, оповещая хозяев поместья о приезде гостя, пока наконец из двери не высунулась чья-то темная голова, удивившаяся столь раннему гостю. Ярослав с облегчением узнал, что, к счастью, в жизни Ефимовых не произошло ничего страшного, во всяком случае, Димка по-прежнему жил здесь.
Слуга, видя, что гость богато одет, решил не заставлять незнакомца ждать, выспрашивая о том, хочет ли его видеть Дмитрий, но сразу пригласил Евсеева в дом. Видимо, появление Ярослава вызвало бурный интерес, потому ему не пришлось долго ждать — не успел он и оглядеться, как в комнату вошел Димка.
В появившемся молодце, наверняка пользовавшемся немалым успехом у женщин, Ярослав без труда узнал друга детства. Конечно, он уже не был тем восемнадцатилетним сорвиголовой, который делал дыры в заборе, спал на сеновале и позволял какой-нибудь служанке разговаривать с собой на равных, но в глазах теперь важного боярина по-прежнему просвечивала давно известная Евсееву лихость.
Однако Ярослав, сам того не замечая, сильно изменился внешне. Хотя Евсеев с Ефимовым и были ровесниками, но Ярыш казался куда старше своего друга. Слишком много было им пережито, слишком часто приходилось смотреть смерти в глаза, да и не прочь был частенько покутить, так что все вместе наложило отпечаток на его облик, в отличие от Димки, который вел куда более спокойный и размеренный образ жизни.
Димка долго не понимал, зачем же пожаловал к нему этот, по всей видимости, уже немало повидавший человек, строго смотрящий на него. Он сразу не признал старого друга. Лишь только когда Ярослав сделал нетерпеливый жест рукой, от которого ему так и не удалось избавиться ни под началом Герасима, ни при дворе новоявленного царевича Дмитрия, Ефимова наконец осенило.
— Ярыш? — едва веря своим глазам, произнес Дмитрий.
— Да, Димка, ты же знаешь, я всегда сдерживаю данное слово.
Ярослав и Дмитрий, наконец оставив позади все сомнения, после долгой разлуки крепко обнялись. И словно не было тех лет, когда оба друга шли каждый своей дорогой.
Проведя друга к себе, Дмитрий велел накрыть на стол, и, пока слуги суетились, боясь оплошать перед каким-то важным гостем, Ярослав начал расспрашивать у все еще не пришедшего в себя друга о его судьбе.
— Да ты, Димка, я гляжу, важный стал… — начал Евсеев беседу, но Ефимов его перебил.
— Да и ты, я смотрю, не лыком шит, — засмеялся Димка, поддерживая когда-то им обоим свойственный шутливый тон бесед.
— Так до сих пор и не женился? — вновь задал вопрос Ярослав.
— Нет, — отрицательно помотал головой Дмитрий, — меня уж отец с матерью со свету сживают, да только все не до того мне.
Ярослав, не давая Димке возможности расспросить друга о своем житье, засыпал его вопросами, и вскоре Евсееву стало известно все о том времени в жизни Дмитрия, которое они прожили, не встречаясь друг с другом. Жизнь Димки шла, словно по плану: как задумывал он и его родители, так и случилось, только что не женился, потому ничего нового Ярослав не узнал. Постепенно Ярыш расспросил Димку и обо всех происшедших в Угличе событиях.
Из его рассказа он узнал и самое интересное: Глеб Салтыков, не найдя Ярослава, потихоньку прибрал к рукам Ровенские земли, занял место покойного Ивана Евсеева, и с его веским словом считался теперь чуть ли не весь Углич. Теперь, как говорил Димка, Глеб копал под его отца, и Дмитрий боялся, что настырный Салтыков очень скоро добьется своего.
Бывшая возлюбленная Ярыша Елена, ставшая женой Сергея Салтыкова, давно уже была матерью: у нее подрастало двое сыновей. Ее родители тоже были обласканы семьей Салтыковых, и Петр Авдеев из всех зятьев больше всего гордился мужем своей старшей дочери.
Словом, для многих без Ярослава жизнь складывалась куда более удачно, и его возвращение для нескольких семей оказалось бы совсем некстати.
Только когда Ярыш узнал все, что его интересовало, Ефимов наконец смог расспросить друга о его жизни. Как зачарованный, слушал Димка далеко не полный рассказ Евсеева.
Что ни говори, но даже другу детства не мог Ярослав рассказать всей правды.
— Ты знаешь, Ярыш, — обратился к другу Димка, — а я ведь всегда верил в то, что ты непременно вернешься.
Ярослав улыбнулся.
— А надолго ты в Углич? — не унимался Димка. — Наверняка тебе после Москвы здесь скучно кажется.
— Да я еще и сам не решил, насколько здесь задержусь, — сомневаясь, ответил Ярослав. — А на счет того, что здесь скучно покажется, это ты зря. Я ведь много городов повидал, да только все едино, что в Кракове, что в Воронеже, что в Москве, если ничто там тебя не держит, если сердцу не за что зацепиться. Может быть, я бы и остался в Угличе… — задумчиво добавил Евсеев, но потом осекся, вспомнив о задуманном.
Димка, несмотря на то что Ярослав изменился, прекрасно знал, что нажимать на товарища не стоит. Пусть подумает, сам поразмышляет, а там, кто знает, может быть и останется в Угличе. Бояться ему теперь нечего — будучи в дружбе с царем, он с легкостью займет любое место, да и в деньгах теперь нет нужды.
Ярослав мог поселиться в каком угодно месте города, и сейчас любая красавица с легкостью могла стать его женой. Злые языки быстро примолкнут, побоявшись тягаться с государевым любимцем, и если Ярослав захочет, можно будет поставить на место и ставшего чуть ли не всемогущим Салтыкова.
Поскольку Евсеев не разу не заикнулся о том, что все еще держал зло на семьи Салтыковых и Авдеевых, Димка подумал, что Ярослав, если надумает отомстить Глебу, скорее всего, ударит по его самому больному месту — честолюбию. Стоит только лишить Глеба власти, и больше уже ничего не будет нужно, чтобы отравить все его существование.
— Ну что ж, время покажет, — только и ответил Димка, и до сих пор ничего не решившему Ярославу ничего не оставалось, как согласиться с другом.
Глава 44
В тот же день, когда, наконец, Ярослав и Дмитрий закончили взаимные расспросы и рассказы, Евсеев попросил друга пока держать в тайне его прибытие. Будучи гостем в доме Ефимовых, Евсеев, не забывая той помощи, которую когда-то оказал ему Димка, решил сперва отблагодарить товарища.
За неделю, которую Ярослав уже прожил у Димки, Евсеев успел постараться для друга. В разговоре Ефимов как-то упомянул, что уже давно не прочь жить отдельно от родителей, но отец не желает ему помогать до тех пор, пока Дмитрий не женится. У Димки же, не так давно разуверившегося в порядочности всего женского пола, вовсе не было такого желания.
И что теперь для Ярослава с его деньгами был новый дом!
Конечно, ничто не могло сравниться с тем, что в свое время сделал для него Дмитрий, но Евсеев прекрасно знал: таким подарком он хоть как-то сможет выразить свою благодарность. К тому же, для Димки это было настолько неожиданно, что он был на седьмом небе от счастья.
Сказав Ефимову, что купил себе жилье, Ярослав пригласил друга посмотреть новый дом. Евсеев по первому же Димкиному взгляду понял, что домик ему пришелся по душе.
— И как тебе? — поинтересовался Ярослав, когда почти все было осмотрено.
— Да я бы и сам не против в таком жить, — восхищенно воскликнул Дмитрий.
— Да? — притворился удивленным Евсеев. — Ну раз нравится, так живи.
— Ты что, шутишь? — не понял его Дмитрий.
— Нисколько.
— А вдруг ты жениться надумаешь? Так и будем втроем жить?
— А зачем втроем, живи один.
— А ты-то почему тут жить не хочешь?
— Не знаю почему, но мне что-то не по душе здесь, а продавать дом у меня что-то нет желания.
— Так тебе же все равно нужно будет где-то жить, — попытался возразить Дмитрий.
