Ренсом Риггз - Дом странных детей
Сделав еще одну затяжку, она продолжала:
— Сравнительно недавно, в конце прошлого века, небольшая группировка странных людей выдвинула ряд опасных идей и начала прилагать усилия к их осуществлению. Они считали, что функционирование петель времени можно изменить таким образом, что они обеспечат своих обитателей самым настоящим бессмертием и, вместо того чтобы просто отодвигать старость, обернут процесс старения вспять. Они говорили о вечной молодости, которой странные люди смогут наслаждаться и за пределами временных петель. Они хотели беспрепятственно путешествовать из будущего в прошлое и обратно, не испытывая на себе побочных эффектов, всегда сопутствующих подобной безответственности. Другими словами, они хотели подчинить себе как время, так и смерть. Затея эта была абсолютной ерундой, основанной на отрицании основополагающих законов бытия, царящих во вселенной!
Она резко выдохнула дым и помолчала, чтобы дать себе время успокоиться.
— Итак. Мои братья оба были весьма одаренными, но напрочь лишенными здравого смысла молодыми людьми. Их увлекла эта идея. У них даже хватило наглости обратиться ко мне за помощью в ее осуществлении. Я объяснила им, что речь идет о превращении людей в богов, а значит, о совершенно неосуществимой затее. Но даже если бы эта цель была достижима, я считала подобное предприятие недопустимым. Но они ничего не хотели слышать. Они выросли в окружении имбрин, проходивших обучение под началом мисс Зарянки, и были осведомлены о нашем уникальном искусстве больше других представителей мужского пола. Выяснилось, что они знают более чем достаточно, чтобы представлять собой серьезную опасность. Невзирая на предостережения и даже угрозы со стороны Совета, летом 1908 года мои братья в числе двух-трех сотен членов этой предательской группировки, — в которую также входило несколько довольно сильных имбрин, предавших наши идеалы, — удалились в сибирскую тайгу для осуществления своего богомерзкого эксперимента. В качестве места его проведения они избрали старую безымянную петлю, которую уже много веков никто не использовал. Мы ожидали, что уже через неделю они вернутся, поджав хвосты. Но наказание, которое эти люди понесли за свою дерзость, оказалось гораздо более драматичным. Они произвели чудовищный взрыв, от которого задребезжали окна даже на Азорских островах. Все, кто находился в радиусе трехсот километров от взрыва, решили, что наступил конец света. Мы были уверены, что этот омерзительный катаклизм, выполнив роль их последнего земного деяния, убил их всех.
— Но они выжили, — высказал предположение я.
— В определенном смысле, да. В результате взрыва они обрели новое состояние, которое многие назвали бы вечным проклятием… Несколько недель спустя произошла серия нападений на странных людей. Атаки осуществляли жуткие создания, которых (не считая их теней) могли видеть лишь немногие, наделенные даром, подобным твоему, Джейкоб. Это и были наши самые первые столкновения с чудовищами, которых мы прозвали пустотами. Нам потребовалось некоторое время, чтобы понять: эти мерзкие существа с щупальцами в глотках — не кто иной, как наши своенравные братья, выползшие из дымящегося кратера, который образовался в результате их эксперимента. Вместо того чтобы превратиться в богов, они стали дьяволами.
— Что же пошло не так, в чем была их ошибка?
— Это до сих пор является предметом споров. Мы склонны предполагать, что, обращая свой возраст вспять, они попали в те времена, когда не были зачаты даже их души. Поэтому мы и называем их пустотами — их сердца, их души пусты. Жестокая ирония заключается в том, что они действительно обрели бессмертие, к которому так стремились. Считается, что пустоты могут жить тысячи лет, но жизнь их — это унизительное, убогое существование, наполненное постоянными физическими терзаниями. Они питаются бродячими животными и живут в полной изоляции. К тому же они испытывают неутолимый голод, беспрестанно нуждаясь в плоти тех, кто некогда был им близок. Наша кровь является их единственным шансом на спасение. Если пустота выпьет определенное количество крови странных людей, она превращается в тварь.
— Я уже слышал это слово, — заметил я. — При знакомстве Эмма обвинила меня в том, что я один из них.
— На ее месте я бы тоже так подумала.
— Так кто же они?
— Если жизнь пустот — это ад, и сомневаться в этом не приходится, то, становясь тварями, они будто возвращаются в чистилище. Твари обычны в том смысле, что не обладают способностями странных людей. Но, имея человеческий облик, они вынуждены жить в услужении у своих братьев-пустот, выступая в качестве шпионов и добытчиков плоти. Такова иерархия этого проклятого народа, стремящегося превратить всех пустот в тварей, а всех странных людей в трупы.
— Но что им мешает? — удивился я. — Если они сами когда-то были странными людьми, то должны знать, где вы прячетесь.
— К счастью, они, похоже, не сохранили память о своей прошлой жизни. Но хотя твари не так сильны, как пустоты, и имеют менее пугающий облик, они не менее опасны. В отличие от пустот они руководствуются не только инстинктом, и им нередко удается смешаться с толпой. Их трудно отличить от обычных людей, хотя определенные признаки все же существуют. К примеру, их глаза. У тварей нет радужки и зрачков.
У меня по спине поползли мурашки. Я вдруг вспомнил белоглазого мужчину, поливавшего неухоженную лужайку возле дедушкиного дома в день его смерти.
— Я, кажется, видел одного из них, но принял его за слепого старика.
— В таком случае ты гораздо наблюдательнее большинства людей, — кивнула мисс Сапсан. — Твари искусно маскируются. Они умеют принимать облики, не привлекающие особого внимания окружающих: гражданин в сером костюме, расположившийся рядом с тобой в поезде; нищий, выпрашивающий монетки у прохожих; ничем не приметное лицо в идущей навстречу толпе. Впрочем, некоторые из них сознательно подвергают себя риску, занимая довольно заметные в обществе посты. С целью получить доступ к максимальному количеству людей или обрести над ними определенную власть, эти твари становятся врачами, политиками, священниками. Это облегчает им задачу обнаружения странных людей, скрывающихся среди людей обычных подобно Эйбу.
Мисс Сапсан взяла фотоальбом, который захватила с собой из дома, и начала перелистывать его страницы.
— Мы размножали эти снимки и распространяли среди странных людей по всему миру, — пояснила она. — Это своего рода постеры с подписью «Разыскивается». Посмотри сюда. — Она указала на фотографию двух девочек, сидящих верхом на чучеле оленя, между рогами которого выглядывал жутковатого вида Санта-Клаус с белыми глазами. — Вот этого мы обнаружили в одном из американских супермаркетов, где он работал в период рождественских праздников. За короткий промежуток времени ему удалось вступить во взаимодействие с огромным количеством детей. Пользуясь своим положением, он прикасался к ним и задавал множество вопросов, что позволяло ему выявлять в них признаки странности.
Она перевернула страницу и показала мне фото зубного врача садистского вида.
— Вот этот работал стоматологом-хирургом. Я бы не удивилась, если бы узнала, что демонстрируемый им череп некогда принадлежал одной из его жертв.
Она снова перевернула страницу, и моему взгляду предстал снимок маленькой девочки, присевшей на корточки перед приближающейся к ней тенью.
— Это Марси. Она покинула нас тридцать лет назад, чтобы поселиться в обычной семье, живущей далеко за городом. Я умоляла ее остаться, но она была непоколебима. В скором времени ее похитила тварь, воспользовавшись моментом, когда Марси ожидала школьный автобус. На месте исчезновения девочки был обнаружен фотоаппарат с этим снимком внутри.
— Кто его сделал?
— Сама тварь. Они обожают всевозможные драматизации и часто подбрасывают нам разные мучительные сувениры.
Я разглядывал снимки, ощущая, как где-то глубоко внутри зарождается и крепнет уже знакомый мне ужас.
Когда я почувствовал, что больше не могу смотреть на эти фотографии, я закрыл альбом.
— Я рассказываю тебе все это, потому что ты имеешь полное право это знать, — произнесла мисс Сапсан, — а также потому, что мне нужна твоя помощь. Ты единственный из нас, кто может выйти из петли, не привлекая к себе внимания и не вызывая подозрений. Пока ты с нами, но настаиваешь на том, чтобы возвращаться назад, ты можешь следить за появлением на острове новых людей и рассказывать о них мне.
— На днях на остров прибыл один тип, — произнес я, вспомнив о птицелове, так расстроившем папу.
— Ты видел его глаза? — тут же поинтересовалась мисс Сапсан.
— Не думаю. Было темно, и он нахлобучил большую шляпу, которая скрывала верхнюю часть его лица.
