Лэйни Тейлор - Дни крови и света
— Кажется, кто-то идет, — сказал Мик.
— Займись делом, — велела она.
Мик закрыл дверь и подпер ее досками. Новый засов устанавливать не стали: пришлось бы забивать в стену гвозди и это привлекло бы внимание. Мик выскреб в глинобитном полу лунки и установил в них доски, подперев дверную ручку и петли. Кэроу надеялась, что это сработает.
На лестнице послышалась легкая поступь волчьих лап, мягкое поскребывание когтей о ступени.
Зузана воскурила фимиам и передала подруге. У Кэроу тряслись руки. Она подвесила кадильницу в головах у тела. Струйка дыма повисла в воздухе и рассеялась от дыхания Кэроу. Запахло серой, из-за которой Бримстоун получил свое прозвище.[1] Интересно, как звали его раньше, когда он томился в темнице, где его регулярно пытали маги-серафимы, получая дань болью.
Дверь слегка дрогнула: Шеста, попытавшись войти без приглашения, наткнулась на неожиданное препятствие. Секунда остолбенения — и в дверь забарабанили.
— Кэроу?
Это Тьяго.
«Только его здесь не хватало».
— Да? — отозвалась Кэроу.
— Тебе ничего не нужно? Кстати, а почему дверь заперта?
Похоже, Белый Волк вообразил, что отучил Кэроу от странной привычки закрываться в одиночестве. Торопливо устанавливая кадильницу, Кэроу нечаянно звякнула цепью и вздрогнула — не хотелось, чтобы Волк догадался, чем она занята.
— Кэроу?! — не унимался он.
— Минуточку! — беззаботно отозвалась она, со скрипом открывая крышку кадильницы.
Душа поднялась из сосуда, ее след запечатлелся в Кэроу: порхание огненных мотыльков, глаза, горящие во мраке, трепетание раздвоенного языка, узкие прорези зрачков, мед и яд, тепло солнца на гладком камне.
Исса.
Сердце билось ровными, болезненными толчками. Один, два, три. Грудь сдавило. Четыре, пять… Женщина-змея раскрыла глаза.
Кэроу сдержала всхлип; время застыло, рыдание рвалось наружу.
Стук в дверь не прекращался.
— Впусти меня, — с напускным спокойствием потребовал Тьяго.
Кэроу встретилась взглядом с Иссой.
«Что ей пришлось пережить? Как она умерла? Что она знает? Что скажет?»
Забилось сердце. Неподвижное тело оживало. Исса медленно потянулась, пошевелила пальцами. Вздохнув, она радостно произнесла:
— Моя милая девочка…
Кэроу разрыдалась и, бросившись к Иссе, обняла ее за шею, там, где человеческая плоть переходила в капюшон кобры, где человеческое тепло смешивалось со змеиным холодом — одно из самых ранних воспоминаний. Детство Кэроу прошло в объятиях Иссы. Исса играла с ней, баюкала, учила говорить и петь, любила ее как мать. Ясри тоже была ей матерью, женщины заботились о ней вместе. Кэроу вырастили химеры… Твига не принимал участия в ее воспитании, зато Бримстоун…
Бримстоун. Когда стало ясно, что в кадильнице заключена душа Иссы, чувства Кэроу разделились: в один миг она испытала радость и разочарование, восторг и отчаяние, облегчение и поражение. Эмоции Кэроу колебались, как на чашах весов, ни одна чаша не перевешивала другую. Да, Исса — не Бримстоун, но… Кэроу прижалась к ней сильнее. Женщина-змея с усилием подняла руки, привыкая к новому телу, и обняла ее в ответ.
— Ты нашла меня, — прошептала Исса.
Чувства Кэроу смешались — ведь кадильницу отыскал Акива.
Времени на размышления не оставалось. Кэроу отстранилась, давая Иссе возможность разглядеть комнату. При виде Мика и Зузаны у Иссы округлились глаза, потом она приветливо улыбнулась, узнав Зузану по рисункам Кэроу, так же как Зузана с Миком узнали Иссу. Лицо наги стало родным и милым. Оно отличалось от того, что сохранилось в памяти Кэроу, но было прекрасным и добрым, как у мадонны, а улыбка озаряла его искренней радостью.
Зузана ошалело улыбнулась в ответ. Исса хрипло рассмеялась.
— Исса, мне нужно многое тебе рассказать и, надеюсь, тебе тоже есть чем поделиться, но Тьяго… — Кэроу жестом указала на дверь, которая как раз в это мгновение сотряслась от удара ногой.
Глаза Иссы затуманились.
— Он жив.
— Да, и то, что ты здесь, будет для него полной неожиданностью, — намекнула Кэроу.
Главное, чтобы Тьяго не узнал, откуда здесь Исса. Кэроу подошла к двери, взялась за одну доску, и кивнула Мику, чтобы он помог со второй.
— Открой дверь немедленно! — потерял терпение Тьяго.
Кэроу с Миком, переглянувшись, убрали доски и отступили в сторону. Дверь резко распахнулась от удара. Тьяго ошарашенно остановился на пороге, Шеста выглядывала у него из-за спины.
— Доброе утро, — невинно поздоровалась Кэроу, удивленно глядя на распахнутую дверь. — Извини, я воскрешение заканчивала, не хотелось прерываться, — объяснила она и кивнула Шесте: — Ты же знаешь, как я на это реагирую.
Тьяго недоуменно нахмурился.
— Воскрешение? Кого? — Окинув комнату взглядом, он заметил только Зузану и Мика — Иссу скрывала створка двери. Кэроу захлопнула дверь. При виде Иссы Тьяго и Шеста изумленно вытаращили глаза, но тут же недоверчиво сощурились.
— Мог бы и сказать, что душа Иссы тоже там, — с упреком произнесла Кэроу, указывая на гору кадильниц. — Воскрешение проходило бы гораздо быстрее, если бы Исса с самого начала была со мной.
Белый Волк утратил дар речи.
— Это неправда, — наконец заявил он. — Этого не может быть.
— Как видишь, может.
Они оба знали, что душе Иссы неоткуда было взяться в куче кадильниц, хранящих только души бойцов из войска Тьяго, разбитого в сражении на мысе Армазин. Иссы среди них быть не могло. Ошеломление Тьяго сменилось раздраженным непониманием.
— Признавайся, чья это душа? — раздосадовано потребовал он. — И к чему расходовать силы и средства на такое тело?
— С каких это пор наги — напрасная трата сил и средств? — спросила Исса, удовлетворенно оглядывая себя.
Справедливое замечание — соплеменники Иссы были прекрасными бойцами, те же Ниск и Лиссет.
— С тех пор как нам нужны солдаты с крыльями, — резко возразил Тьяго.
— А где же твои крылья? — осадила его Исса и повернулась к Шесте: — А твои?
Тьяго решил сменить тему:
— Кто ты?
— Кэроу правду говорит… — Покачиваясь, Исса поднялась с пола: прекрасная обнаженная женщина, тело которой от пояса переходило в толстые кольца змеи. Кончик хвоста возбужденно подрагивал, как в былые времена. — Я — Исса из племени нагов. Сорок восемь лет я верно служила Бримстоуну. За это время он сотворил для тебя пятнадцать тел, неустрашимый Волк! А ты ни разу не поблагодарил его, — с улыбкой напомнила женщина-змея.
Создавая тела, Кэроу не замечала, что творит настоящие чудеса, и теперь не верила своим глазам. Такое совершенное сходство! Неужели это чудо сотворила она? Все получилось, она воссоздала Иссу.
— Не поблагодарил? За что? Он делал свою работу, а я — свою.
— Разумеется, сам ты никогда не ждал ни благодарности, ни преклонения, — мягко заметила Исса, прозрачно намекая на постоянное стремление Волка к почестям и похвалам. Он неустанно жаждал славы. После победного сражения Тьяго возвращался в Лораменди под трубный рев фанфар. Его знамена трепетали над башнями дворца, генерала приветствовали восторженные восклицания толпы, заранее предупрежденной гонцами, а сам он купался в обожании.
Белый Волк раздраженно стиснул зубы — упрек попал в цель.
— Что ж, Исса из племени нагов, скажи мне, как твоя душа тут оказалась.
— Мой генерал, я не знаю, — уклончиво ответила она. — Я даже не знаю, где это — «тут».
— Мы в человеческом мире, — пояснила Кэроу.
— Хм, как странно, — искренне удивилась Исса.
Кэроу очень хотелось поскорее избавиться от Волка и его соглядатая.
— Откуда она взялась? — не унимался Тьяго.
— Оттуда, — небрежно пожала плечами Кэроу, указывая на гору кадильниц.
— Не может быть!
— И все-таки она здесь.
Он буравил Кэроу взглядом, рассчитывая допытаться до правды. Кэроу спокойно смотрела ему в глаза.
«Лгать умеешь не только ты».
— Шеста мне больше не нужна, — резонно заметила она. — Исса и мои друзья мне помогут.
— Вот и славно, — жестко кивнул Тьяго.
Причин для недовольства у него скопилось больше чем достаточно: Кэроу заперлась в комнате, без позволения совершила воскрешение, нагло обманула… Во взгляде Белого Волка неожиданно полыхнула леденящая ненависть.
Кэроу вздрогнула: таким взглядом Тьяго когда-то смотрел на Мадригал. Вспомнился жар черного камня плахи под щекой, свист клинка в воздухе… Исса нежно коснулась руки Кэроу.
— Теперь дело пойдет быстрее, — заметила Кэроу, чувствуя, что идет на попятную. — Разве это плохо?
«Кадильницу принес Акива, а ты об этом не догадываешься», — удовлетворенно подумала она.
— Как скажешь… — Тьяго подозрительно осмотрел комнату и на секунду замер, по-волчьи раздувая ноздри, но унюхал только резкий запах ладана и серы. — Помни, что поставлено на кон.
