Наль Подольский - Возмущение праха
— Такая методика имеется, — скучным голосом пояснил Амвросий, перед тем как поблагодарить глубокоуважаемого Гугенота за содержательное выступление.
Затем на сцену выпустили Крота. Он, как обычно, говорил витиевато, с церемониальными улыбочками и прочими ужимками, но все же достаточно понятно.
— Я позволю себе, досточтимые коллеги и собратья по Общему делу, позволю себе высказать мысль, что прежде каких-либо шагов в отношении внешнего для нас государственного законодательства мы должны принять некоторые внутренние, орденские, законы. Все мы отдаем себе отчет в том, что нам предстоит совершить определенную революцию в человеческом сознании. Люди воспринимают смерть как зло, хотя и неизбежное, но рождение им представляется безусловным благом, они не понимают, что и то и другое — две стороны одной монеты. Человечеству предстоит вспомнить, что Творец-демиург после грехопадения Адама, учреждая явление смерти, одновременно создал институт деторождения, сказав Еве: «В болезни будешь рождать детей», и только после этого сообщил Адаму о его смертности: «Ибо прах ты, и в прах возвратишься». Обетованная же Спасителем победа над смертью неизбежно означает и победу над рождаемостью, то есть над дурной бесконечностью размножения. Смерть и рождение — два лика слепой природы, два лика единого зла, стоящего на пути к бессмертию.
Произнеся сию эмоциональную тираду, Крот сделал паузу, выжидательно оглядывая присутствующих, но желающих вступить в дискуссию по общетеоретическим вопросам не нашлось. Явно довольный собственной риторикой, приосанившись, он продолжал:
— Всем известно, как легко выпустить джинна из запечатанного кувшина и как трудно его туда вернуть. Неправильное употребление наших технологий может погубить человечество. Подавляющее большинство людей, находясь на пещерном уровне развития, окажется глухо к нашим аргументам и, впав в порочный азарт, будет требовать бесконечного продления жизни и использовать его, давая волю своей похоти и бездумно умножая потомство. Последствия ясны: дурная бесконечность размножения будет развиваться по законам прогрессии уже не арифметической и не просто геометрической, а гипергеометрической!
Амвросий в своем председательском кресле откровенно зевнул.
— Я предлагаю, — голос Крота возвысился почти до визга, — подобно тому как поступают со своими программами ведущие компьютерные фирмы, встроить защиту от неправильного употребления в глубину наших технологий, сделать ее неотъемлемой органичной частью всех наших восстановительных программ.
Его манера изложения допекла присутствующих — почти все осторожно ерзали на стульях и слышалось деликатное покашливание.
— Нельзя ли немного поконкретнее, многоуважаемый Крот? — жалобно попросил Амвросий.
— Считаю необходимым усовершенствовать все наши программы таким образом, чтобы любой восстановительный сеанс, будь то реставрация умершего, возрастная или лечебная рекомбинация, являлся одновременно сеансом посвящения. Естественно и справедливо, избавляя человека от угрозы смерти, избавить его одновременно и от угрозы деторождения. Люди должны воспринять это как данность. Только так мы сможем убедить массы во взаимной обусловленности смерти и рождения, помочь им уяснить слитность этих понятий.
Кроту наконец удалось расшевелить аудиторию. Гугенот возбужденно переговаривался с соседом позади себя, Мафусаил вскочил со стула, активно жестикулируя, но тут же плюхнулся назад, и даже совершенно неподвижный до того Порфирий медленно поднял голову и уставился на Крота.
— А не будет ли это скрытой формой насилия? — поинтересовался Амвросий педантичным тоном.
— Когда детям не дают для игры спички или дикарям в набедренных повязках — динамит, это разве насилие? — не без запальчивости отпарировал Крот.
— Гм… гм… — меланхолично покивал гномик. — У кого еще есть вопросы?
Мафусаил, как школьник, изо всех сил тянул вверх руку, энергично дрыгая пальцами, но первым заговорил Гугенот, не спрашивая на то специального разрешения:
— Почему вы считаете, что не найдутся специалисты, которые сумеют видоизменить ваши программы применительно к своим целям? При условии, что на восстановительные сеансы возникнет ажиотажный спрос?
— Как известно, трансформация инстинкта деторождения в инстинкт воскрешения, или, иначе, соответствующая переориентация сознания и подсознания индивидуума, происходит не только в структурах головного мозга, но и в результате биохимических изменений на всех уровнях, вплоть до костного мозга, костных тканей и крови. Такие изменения достигаются введением в рабочие гипнограммы некоторых ритмически повторяющихся модулей, экстрагированных из первичных гипнограмм определенных категорий людей. Эти модули в общем объеме рабочей гипнограммы занимают сотые доли процента, и, если учесть, что они могут иметь различную форму, выделить их, располагая только готовой гипнограммой, практически невозможно даже для нас. Проще составить новую гипнограмму. Я предлагаю ввести подобные модули не только во все рабочие гипнограммы, но и в первичные, а исходный материал, во избежание возможных злоупотреблений, уничтожить. Таким образом, любая программа, созданная на базе нашей, смею сказать уникальной на много лет вперед, гипнотеки, автоматически будет программой сеанса посвящения.
— Неужели вы думаете, никто в мире не сможет повторить ваши открытия?
— Теоретически это возможно. Это аксиома любой науки. Но практически у нас за плечами десятилетия напряженной работы, озарений, проб и ошибок. Мы ушли вперед от среднего уровня не менее чем на два десятка лет, а за такой срок все лучшие умы человеческой популяции будут кооптированы в систему «Общего дела».
— А как же «Извращенное действие»? Какой частью ваших программ они располагают?
— Об «Извращенном действии», с вашего любезного согласия, предлагаю поговорить отдельно, чуть позже. Нас проинформирует почтеннейший Крокодил. Сейчас позволю себе только отметить, что, пока «Извращенное действие» пребывает в своем нынешнем извращенном состоянии, о предании широкой гласности идей «Общего дела» не может быть и речи. — В голосе Крота прозвучала обида на бестактный вопрос дотошного Гугенота.
— Ладно. У меня пока все, — пробурчал Гугенот, и тотчас, как чертик на пружинке, вскочил со стула Мафусаил:
— Как же так, любезнейший Крот? Так у нас ничего не выйдет! Вы же знаете наш народ — кого хочешь надует. Он сперва наплодит целый выводок и еще после этого, пока хватит сил, будет с усердием предаваться блуду и, лишь окончательно истощив свою похоть, придет к нам: «Вот он, я. Давайте ваши сеансы». Разве так прекратится, как вы изволили выразиться, дурная бесконечность размножения? Нет, нет, почтеннейший, нельзя оставлять лазеек, нужно что-то другое.
— Несмотря на избыточную образность вашей речи, — высокомерно промямлил Крот, — в ней, досточтимый Мафусаил, содержится рациональное зерно. Предсказываемая вами реакция широких масс на идеи «Общего дела» вполне вероятна. Но только на первых порах. Поначалу действительно проходить сеансы посвящения будут преимущественно пожилые люди. Но при этом они будут становиться членами Ордена, и заметьте, полными сил и энергии. Нетрудно понять, что вскоре Орден займет доминирующее положение, членство в Ордене будет становиться все более престижным, и, соответственно, будет снижаться календарный возраст соискателей. Будет меняться менталитет общества, его законы и обычаи. Не забудьте, что их, как правило, устанавливают именно люди зрелого возраста. — Крот горделиво выпятил грудь и закончил с елейной улыбкой: — Уверяю вас, очень скоро поэты и художники вместо похоти и блуда начнут прославлять чистые радости целомудренного воскрешения предков.
— Красиво звучит, красиво, — не унимался Мафусаил, — как говорится, ваши бы слова да Богу в уши… Но народ-то у нас такой: все равно обманет. Оглянуться не успеете, как обманет. — Он безнадежно махнул рукой и сел.
— Я предпочел бы сосредоточиться на более конкретных проблемах, — сухо заметил Крот.
— Мне представляется, глубокоуважаемый Крот прав, — вмешался Амвросий. — Но мы все будем вам благодарны, глубокоуважаемый Мафусаил, если вы возьмете на себя труд продумать возможные варианты злоупотреблений технологиями либо идеями «Общего дела» и сообщите о своих выводах глубокоуважаемому Порфирию, который, насколько мне известно, целенаправленно занимается этой тематикой. — Поставив Мафусаила на место с соблюдением академического этикета, гномик зарылся носом в свою папку с бумагами.
Меня впечатлила последняя реплика старикана: распределение ролей окончательно прояснилось. Порфирий у них действительно министр безопасности. У него широкий круг проблем, в руках все нити, и в сомнительных делах ему нельзя пачкаться. А меня пригласили на эпизодическую роль, вроде как наемного убийцу для ликвидации «Извращенного действия».
