Эфраим Тзимицу - Осколки, острые, как ножи
— Там! — закричал Жак, указывая на домик Николь. Из дверей его вышел оскаленный зверь, с горящими белыми глазами. Все повернули к нему свои лица. А когда все снова перевели взгляд на Жака, то он увидел морды зверей, оскаленные в демонической усмешке.
— Стерегите его! — низким голосом приказал тот зверь, что был Мишелем. И двое зверей, один из которых был Пьером, а второй Алленом, подошли к нему.
— Жак, все будет, хорошо, слышишь, Жак? — сказал Пьер — Зверь.
И Жак увидел себя со стороны — огромный черный клыкастый монстр, что сжимал в когтях тело Катерины…
— Нет!!! — взревел он.
— Жак! — позвал его снова Пьер — Зверь.
— Прочь! — закричал Жак — Зверь.
— Жак! Жак! Очнись, Жак!
И тут Жак ощутил, как кто–то трясет его за плечо, и он открыл глаза просыпаясь. Вокруг все также была обстановка их деревенской ратуши, а над ним склонился Пьер.
— Жак, ты кричал во сне. С тобой все в порядке? — встревожено спросил он у молодого охотника.
— Да… — неуверенно ответил он.
— Снилось что?
— Да.
— А что?
— Зверь… Много зверей…
— Бедняга — сочувствующе вздохнул Пьер — Тебе крепко досталось. Вот и сны теперь такие мучают.
— А вот Мишель…
— Мишель! — в ужасе подскочил Жак, но потом вспомнил, что это был всего лишь сон — Да, конечно, Мишель.
— Мишель, в общем, хочет тебя выпустить. Будешь с нами в дозор ходить. Как раньше, дружище! — улыбнулся простодушный здоровяк Пьер — Ты рад?
— Да, да, конечно… Спасибо Пьер…
— А то теперь строго будет. Теперь Жан главный.
— Почему? Да вот только что Бернарда зверь загрыз! Представляешь себе? Еще и не стемнело толком, а он уже… Мишеля правда не убил, но поранил всего… Ток только успел тебя сказать отпускать, да и упал без чувств. Теперь его Николь выхаживает.
— Зачем?
— Что зачем? Так я же говорю, будешь с нами…
— Зачем она его выхаживает? — спросил Жак — На что надеяться? Откуда ждать помощи? Как бороться?
— Эгей, Жак — озабоченно посмотрел на него Пьер — Да ты раскис совсем. Не унывай, старина! Мы из этой передряги выпутаемся! Старик Пьер знает, что говорит! И Катерину твою выходим, еще станете с ней под ручку гулять, да детишек нарожаете.
— Да, да, конечно, ты прав…
И Жак вышел из ратуши навстречу наступающей ночи. Вале еще не ложилась спать, но уже начинали выставлять ночную стражу. Он шел мимо односельчан и ловил на себе их косые взгляды — еще бы, ведь он сумасшедший убийца! Он убил человека!
И чем дальше он шел, тем больше ему казалось, что сон его становиться явью, и вместо людских лиц он видел оскаленные звериные морды. Быть может Бог ему поможет…
И Жак направился в их деревенскую церковь, где и по сию пору обретался отец Франсуа.
Когда парень вошел в церковь, то увидел неподалеку от алтаря дородную фигуру деревенского священника.
— Отец Франсуа!
— Да, сын мой! — радушно поприветствовал его священник.
— Отец Франсуа я пришел к вам… За советом.
— Конечно, сын мой, я всегда рад помочь заблудшему чаду Церкви. Что беспокоит тебя?
— Мы не пойдем в исповедальню?
— Ах, сын мой — грустно улыбнулся священник — До строго ли соблюдения обрядов в наше время? Мы можем поговорить и здесь.
— Отец Франсуа, как Бог допускает такое… такое, что случилось сейчас со всеми нами?
— Жак — вздохнул отец Франсуа — Этот же вопрос беспокоит и меня. Но пойми, что бывает такое, что бог посылает испытания своим детям. Но мы должны быть стойкими в испытаниях. Библия говорит нам: «Ваш противник, дьявол, бродит, как лев рыкающий, ищет, кого сожрать. Вы должны противостоять ему, твердые в вере, зная, что во всем мире братья ваши терпят такие же страдания.»
— Сожрать… — повторил негромко Жак — Сожрать…
На центральной улице собирались охотники и крестьяне.
— Нужно выставить стражу на ночь — сказал Бертран — Но пока еще Жан не пришел.
— Значит, будем ждать пока он не придет — ответил Винсент — Он никогда не приходил слишком поздно. А вот, кстати, и он!
— Приветствую вас! — поднял руку Жан — Итак, сегодня будут дежурить…
— Я ЗВЕРЬ!!! — прокричал громко кто–то.
Все обернулись и увидели на пороге церкви Жака, лицо которого было перепачкано кровью, а зубы были оскалены в злобной гримасе, почти такой же пугающей, как и зверь, что показался селянам в позапрошлую ночь. И он завыл, как голодный волк в зимнюю ночь, и побежал прочь, к лесу.
— Что случилось с ним? — спросил недоумевающий Себастьян.
И тут кто–то закричал из церкви — Отец Франсуа! Он перегрыз ему горло!
Жители Вале испугались, но уже никто не кричал от ужаса, и не впадал в панику — у людей просто уже не осталось на это сил.
— Я вернусь ночью! Зверь придет ночью! — кричал из леса безумный Жак.
— Нужно поймать его! Не хватало еще, чтобы он вместе со зверем нападал на людей! В погоню! Винсент, Себастьян, Бертран, Пьер за мной!
— И не подумаю пойти за тобой, Жан — огрызнулся Себастьян.
— Что это такое? ТЫ забыл свое место, парень? — нахмурился глава отряда.
— Нисколько! Я просто хочу жить! А ты… Ты убьешь нас, стоит нам только пересечь границу леса! Ты же ведь тот, кто сделал Жака таким!
— Что?! Что ты говоришь?! Ты в своем уме?!
— Он прав — произнес Бертран твердым голосом — Жан, ты никогда не появлялся вместе со зверем. И мы знаем, что ты продал душу Дьяволу, и теперь он решил взыскать с тебя должок. Но пусть в Ад отправится только твоя душа!
И за его спиной встали все остальные члены охотничьего отряда Жана… или уже не его отряда?
— Да вы… Да что вы говорите… — пораженный отступил назад Жан.
— И вот сейчас, ты натравил его на отца Франсуа, наверное, святой отец мог вывести тебя на чистую воду. А он всегда порицал тебя, за то, что ты пропускаешь службы в церкви и не исповедуешься!
— Да вы сами не ходите в церковь! — огрызнулся Жан — Не вам судить меня!
И тут молодой Себастьян спустил курок своего арбалета, и стрела, блеснув серебряным наконечником, вонзилась в грудь Жана.
Тот повалился на землю, схватившись за стрелу, что торчала у него из груди.
— Сопляк… — слабеющим голосом прохрипел Жан — Ты даже не смог выстрелить… Чтобы… убить…
— Серебро убивает его! — радостно закричал Себастьян.
— Есть еще одно средство против демонов — зло проговорил Бертран, и, шагнув вперед, резким движением топора отсек голову своему бывшему вожаку.
Схватив её за волосы, он поднял её вверх, не обращая внимания на капли крови, что брызнули ему на лицо из обрубка шеи.
— Вот он, Зверь! Больше никто не придет ночью!
— Вы… убили человека… — прозвучал дрожащий, но все еще сильный голос.
Обернувшись, все увидели стоящего позади них Мишеля.
— А ты кто такой, чтобы знать это? — резко ответил ему Бертран — Не ты ли плакал при одной мысли о звере? Вот! Гляди теперь! Он повержен!
— Ну, вообще то, Мишель прав — протянул кто–то скучающим голосом. И все увидели, что рядом с обезглавленным трупом Жана стоит тот, кого видели перед своей смертью и Бертран, и Луи, и многие другие…
— Так это ты — зверь? — спросил его Бертран.
— Нет — отрицательно покачал тот головой.
— А кто?
— Он — указал тот пальцем назад.
И вновь все взгляды обратились к Мишелю.
Тот в ответ улыбнулся и положил ладонь себе на лицо. И все подались назад, когда он сорвал со своего лица кожу Мишеля, которую он носил, будто маску, и бросил её на землю, открыв их взорам молодое лицо, похожее на того, кто пришел только что, и кого видели перед смертью Бертран, Луи и многие другие.
— Теперь у тебя будут свои ученики, мучитель! — громко сказал Бона, обращаясь к своему ученику.
— Да… — сказал парень в ответ — Учитель — закончил, злобно оскалив клыки огромный косматый черный зверь.
— Вы все станете моими учениками! — и зверь прыгнул…
— Мы опоздали! Они ушли отсюда!
— Ты права, Вика — кивнул Маледикт, пролетая над деревней Вале, чьи улицы ныне были подобны одной приметной поляне неподалеку.
— В других тоже самое — пробормотал Джестер, не меньше их пораженный увиденным — Вы знаете, куда нам дальше то идти?
— Думаю, да — задумчиво проговорила Вика, взмахнув золотыми крыльями.
— Я, кажется, знаю, кто это балуется — прищурился Маледикт.
— И кто?
Глава 9. Разрушитель миров
— Бона, мой учитель!
— Да, ученик? — ответил тот, кого называли Боной, но кто носил и другие имена, и кто приносил страх и ужас. И тот, кто нашел себе ученика в своем деле…
— Посмотри на это, учитель! Этот мир… Я вдыхаю зловоние трупов и чад пожаров и упиваюсь им… Как это прекрасно! Как прекрасно все, открытое мне тобою, мой учитель… Нет мелочных страстей, нет ужаса перед будущем, нет горечи сожалений… Есть лишь упоение смертью, восторг мук… Сколь прекрасна такая жизнь…
