Сэм Крайстер - Наследники Стоунхенджа
Коммандер Барни Гибсон открыл внеплановое совещание:
— В два часа ночи поступил звонок в службу связи. Запись велась в соответствии с общим распорядком. Сейчас я дам вам ее прослушать. Звонили с уличного автомата, как и следовало ожидать. Только автомат находится не в Англии, а во Франции. — Он подождал, пока все осознают значение сказанного. — Телефон-автомат на рю Лафайет, почти в центре Парижа. Французская полиция прибыла на место и проверяет камеры наблюдения, но я очень удивлюсь, если они что-то найдут. Они также снимут отпечатки пальцев и любые материальные свидетельства, которые могут сойтись с нашими базами отпечатков и ДНК.
Хант поспешил перейти к делу. Том Лок был уже извещен и выехал к ним из отеля.
— Пожалуйста, дайте запись, Барни.
Гибсон нажал кнопку цифрового проигрывателя, стоявшего на столе. Они услышали голос. Мужской. С английским выговором. Качество записи оставляло желать лучшего.
— Вы ожидали этого звонка, нам это известно. Кейтлин Лок у нас, и вскоре вы услышите наши требования. Пауза, щелчок. Молодой женский голос вплыл в комнату. Он звучал тихо и грустно. «Папа читал мне по вечерам. Каждый день садился ко мне на кровать и читал, пока я не засыпала. — Горький смешок. — Он придумывал сказки о принцессе по имени Кэй и ее приключениях и… — в голосе послышались слезы, — и я засыпала, держа его за руку».
У каждого из присутствующих были дети, и каждому было больно это слышать. Голос Кейтлин задевал нервы.
— «Я не так уж много помню о матери. Кажется, она повязала мне в первый школьный день желтый бант. Потому что мне страшно не нравилась синяя форма. Я помню, как мы пекли вафли в доме бабушки. И она сажала меня на пуфик в своей уборной и просила свою личную гримершу раскрасить меня».
Гибсон нажал кнопку.
— Техническая служба исследует запись на аутентичность. И, главный констебль, я полагаю, вы представите ее для подтверждения вице-президенту Локу.
— Представлю. Спасибо, Барни. — Хант повернулся к офицеру пресс-службы Кейт Меллори: — Утечка велика, Кейт?
— Весьма велика, сэр, — ответила толстушка не первой молодости в круглых очках и с колючими черными волосами. Она бросила на стол выпуски национальных газет. На пальцах остались черные следы типографской краски. — Все главные издания в курсе.
Жирный заголовок «Мирроу» восклицал: «Ключ к загадке Лок — во Франции!» «Сан» поместила на первой странице кадр, изображающий Кейтлин в бикини, и всего одно слово: «Выживет?»
Кейт Меллори прочитала первые несколько слов из статьи в «Мирроу».
— «Поиски похищенной красавицы-американки Кейтлин Лок, дочери вице-президента США Тома Лока, внезапно переключились на Париж, после того как прошлой ночью британская полиция бросилась расследовать звонок, сделанный похитителями с той стороны канала. Похитители установили контакт через особую линию, выделенную для связи с общественностью. Очевидно, банда действует в стиле „Аль-Кайеды“, предоставив запись интимных воспоминаний Кейтлин о себе, отце и матери».
— Достаточно, — взорвался Хант. — Бесполезно, конечно, но я обращусь в редакцию с жалобой. — Он передернул плечами. — Вероятно, нам ничего не остается, как собрать новую пресс-конференцию и ответить этим мерзавцам на вопросы.
— Можно полностью отключить прессу, сэр, — предложила Кейт. — Вас поймут, учитывая, что опасность грозит жизни девушки.
Хант швырнул газеты на стол.
— Что толку. Все уже известно! — Он обвел взглядом все лица и вернулся к Меллори. — Кейт, невозможно вести такое серьезное дело, если пресса узнает о событиях раньше оперативников. Постарайтесь узнать, откуда утечка. Я требую тщательно расследовать эту халатность.
Дверь в кабинет открылась, и в нее сунулся пресс-агент главного констебля.
— Здесь вице-президент Лок, сэр. С ним двое, они говорят, что из ФБР.
87
Пока главный констебль Хант вводил в курс дела вице-президента Лока, в соседнем кабинете происходило напряженное знакомство. Агенты ФБР Тодд Берджесс и Дэнни Альвес стояли лицом к лицу с Джо-ном Роулендсом и Барни Гибсоном.
— Я надеюсь, что мы будем вам полезны, ребята, — начал старший агент Берджесс. Загорелый, подтянутый, он выглядел вдвое моложе своих сорока пяти. — И я, и Дэн хорошо знаем Тома Лока и президента и сумеем вытащить вас из-под огня, если, конечно, вы будете с нами честны и откровенны.
Гибсон узнал типичный заход янки — «Расскажите нам все, а мы вам ничего не скажем».
— Кого вы подозреваете в первую очередь? Кого Том Лок особенно разозлил?
Оба американца рассмеялись.
— Том всех разозлил, — ответил Берджесс. — Мафиозные кланы Нью-Йорка, чикагские группы борцов за права животных, зеленых с Западного побережья и даже русских из Бруклина.
— И еще террористические группировки, — добавил Альвес. — Он республиканец и поддерживает войну с террором. «Коршун», как говорят дипломаты. «Аль-Кайеда», колумбийцы, ливанское СПД, ООП, «Абу-Нидаль» — каждый рад бы вогнать булавку в зад Тому Локу. — Он снова переключился на Гибсона: — Что вы успели выяснить?
— Не много, — признался тот. — Мы сотрудничаем с «Интеллиджент сервис», чтобы охватить все, что возможно. Базы, е-мэйлы, голосовую службу. Мы ловим все, что связано с Кейтлин.
Дэнни Альвес, тридцатипятилетний латиноамериканец, темноглазый, с короткими черными волоса-ми, дождался случая задать главный вопрос:
— Что вы, ребята, думаете о записи?
Роулендс ответил откровенно:
— Мы еще не получили заключения технической службы. Мне она кажется подлинной, хотя меня смущает, что они воспользовались аудио, а не видео.
— Согласен, — подтвердил Альвес. — Но это определенно Кейтлин. Мы говорили с Томом и Кайли. Насчет бантика и чтения все верно, и, насколько им известно, об этом никогда не писали в прессе.
— Мы перегнали запись в Куонтико по своим каналам, — добавил Берджесс. — Наша лаборатория считает, что она составная, содержит несколько слоев цифровой записи. Они считают, что оригинал записи был сделан с Кейтлин, потом ее голос переписали на другом оборудовании и составное послание отправили из Парижа.
— Зачем? — спросил Гибсон. — Зачем столько сложностей, вместо того чтобы просто дать ей трубку?
— Настоящие профи, — сказал Берджесс. — Вероятно, прекрасно разбираются в звукозаписывающей аппаратуре и знают, что даже цифровые записи оставляют нечто вроде следов ДНК. А при перезаписи следы путаются. Намного труднее определить источник.
— Я только подумал, — заметил Роулендс, — не кроется ли тут более простого объяснения? Что, если запись сфальсифицирована? Не могли ли они записать голос Кейтлин в Англии, переслать в Париж, а оттуда передать по телефонной линии?
Альвес покачал головой:
— Наши аналитики уверены, что запись сделана во Франции. Они выделили фоновые шумы и уверены, что это Париж. — Однако теория Роулендса уже захватила его. — Предположим, шум Парижа мог быть добавлен на французской стороне, но это уже натяжка.
Гибсона это не убедило.
— Собственно, воспользовавшись тоннелем, они могли оказаться в Париже через четыре часа после похищения. Через него ежегодно проникают тысячи нелегальных иностранцев, а уж для профессионалов, достаточно дерзких, чтобы выкрасть дочь крупного политика, это просто пустяк.
— А на частном самолете еще вдвое быстрее, — согласился Берджесс. — Я бы так и поступил.
— Я тоже, — кивнул Альвес.
Джон Роулендс оказался в меньшинстве — один против трех, но его это не смутило.
— Она здесь. Ручаюсь, что здесь. Нутром чую, что запись — ложный след. До Кейтлин Лок рукой подать.
88
Кайли Лок ни слова не сказала для публики об исчезновении дочери. Она предоставила мужу улаживать все с британской полицией, секретной службой, ФБР и президентом. Он это умеет. Несмотря на все размолвки, она знала, что муж заботится о Кейтлин ничуть не меньше ее. Если кто-то может заставить этих людей найти Кейтлин, это Том. Никаких сомнений.
Но иногда он ошибается. Сворачивает не туда. Не то чтобы он когда-нибудь это признавал. О нет! Даже теперь он не согласится, что глупо было приставлять для охраны Кейтлин Эрика вместо агентов секретной службы. Все и всегда должно делаться так, как он считает нужным.
Но сегодня все будет иначе. Сегодня ее очередь. И она собиралась ею воспользоваться. Сделать то, что может сделать только мать. От всего сердца. Вот за-чем она собрала пресс-конференцию.
Кайли последний раз посмотрелась в зеркало: серая юбка-миди «Живанши», светлые волосы зачесаны назад и собраны в узел, глаза спрятала за притемненными очками от «Прада». Она подготовилась ко всему, чем швырнет в нее мир.
Глубоко вздохнув, она вошла в конференц-зал на верхнем этаже «Дорчестера» и села за длинный раскладной стол, накрытый безупречно-белой шелковой скатертью. Перед ней стоял картонный треугольник с ее именем, а за ним — лес микрофонов и диктофонов. Кайли подняла взгляд, и зал как будто взорвался щелчками затворов и вспышек. Она видела редакторов Би-би-си, Ай-ти-эн, Скай, Эй-эф-пи, Рейтер, Си-эн-эн, Интерпресс, Прессенца, Ю-пи-ай и множества других. Все встали из уважения к ней — не к знаменитой актрисе, а к убитой горем матери.
