Макс Роуд - Уходящая звезда. Алмаз Холлистока
— Иоганн, — сказал он Блашницу. — что там с Масси? Не пора ли его отнимать от этой соски? А то наш герой сдохнет раньше времени от обескровливания, и придется доставлять вниз просто Ильмона, а мне хотелось бы, чтобы его наказали еще и сейчас, пока он Грег Олбисон.
— Масси! — Блашниц похлопал того по щекам. — Масси!
В ответ тот прохлюпал что-то невразумительное.
— С ним всё в порядке, герр Холлисток.
— Хватит тогда с него, — распорядился Генрих, — снимай эту пиявку!
Блашниц с силой надавил Масси на шею, заставив того разжать челюсти.
— Вы меня слышите, господин Грин? — громко сказал Холлисток.
— Да, — Масси говорил вполне вразумительно. Блашниц помог ему встать и бережно посадил на диван.
— Сейчас Анна выйдет из душа, и настанет твоя очередь, — Холлисток улыбнулся, глядя на его потерянный вид. — Ничего, Масси, не расстраивайся. Я понимаю, что два раза за полтора суток попасть в такие переделки, как это довелось тебе, приятного мало, но ты пострадал за общее дело и теперь достоин награды.
— Отпустите меня в отпуск?! — Масси живо поднял голову.
— На три месяца! — Холлисток сделал широкий жест рукой. — С завтрашнего дня ты свободен!
— А что с этим? — Масси кивнул на Олбисона.
Холлисток некоторое время молчал.
— Выслушаем его, а затем я вызову Стражей, и сегодня он все-таки попадет в тот колодец, в который так недавно стремился. Нам больше нечего от него получить — вы восстановились за его счет, камни у меня. Так что всё, милейший господин Ильмон! — Холлисток повысил голос и наклонился к лежащему перед ним. — Споете нам прощальную песенку и полетите туда, куда вам и положено! Хочешь сейчас говорить? Вижу по твоему одинокому глазу, что хочешь. Обойдешься! Теперь ты будешь говорить, когда тебе разрешат! Ты сделал кучу ошибок в последний момент, Грег. Впрочем, как и я… — Холлисток наморщил лоб. — Однако, мои ошибки оказались не фатальны, в отличие от твоих. Хотя надо признать, что и в том и другом случае во многом всё так сложилось под воздействием причин, от нас самих не зависящих, но это всего лишь значит, что те, кто выше нас, предусмотрели и это. Что ж, я это всегда признавал, и ничего зазорного в том не вижу.
Тут открылась дверь ванной комнаты и из нее появилась Анна, чем прервала его монолог. Она завернулась в его бардовый халат и выглядела просто бесподобно.
— Вот и я! — сказала она. — О! Привет, Масси! Ты снова здоров?
— Здравствуйте, госпожа! — он улыбнулся. — Да, я последнее время стал чередовать эти два состояния.
И Масси побежал в освободившуюся ванную.
— Генрих, проводи меня, пожалуйста. — Анна показала на дверь. — Мне надо переодеться.
— Конечно, милая! — Холлисток с готовностью встал, однако с полпути вернулся и взял с собой камни, лежащие на столе.
Отсутствовал он недолго, а вернувшись, подошел к Олбисону, присел рядом с ним на корточки, и положив руку ему на лоб тихо произнес несколько слов. Блашницу, находившемуся совсем рядом, удалось лишь уловить многократно повторяющееся «зет». Этих слов оказалось достаточно, чтобы Олбисон, до тех пор не издавший ни звука, вдруг отчетливо произнес:
— Идиот!
— Что? — Холлисток, который уже шел к своему излюбленному месту за столом, резко остановился. — Это ты о ком?
— О себе! — Олбисон изобразил некоторое подобие улыбки.
— А что так? — Холлисток ехидно наклонил голову.
— Я опять поторопился. Всё было в моих руках, но эта моя спешка…
— Прежде чем я тебя сдам, скажешь мне кое-что? — Холлисток будто не слышал, что он говорил.
— Скажу…а ты не боишься, что я сейчас произнесу своё заклинание и сбегу?
Генрих усмехнулся:
— А я как раз нечасто тороплюсь, и все свои начинания довожу до конца. А сбежать ты не сможешь, Грег, потому что у тебя не хватит сил даже пешком пройтись, а не то что магией заниматься. У тебя сейчас крови не больше четверти в организме. Но дело не в этом. Расскажи мне, почему тебе пришла на ум идея воровать камни?
— Тебе не понять! — Олбисон криво усмехнулся. — Сытый голодного не услышит.
— Ой, только не надо этого, что за банальности! — Холлисток поморщился. — Ты рассуждаешь как босяк. Скажи тогда, чего тебе не хватало? Ведь ума-то тебе не занимать, а это и есть главное богатство.
— Генрих! Я всего лишь хотел признания. Хотел, чтобы мне тоже дали свою территорию, как и всем вам. Создав цепь, я бы доказал, чего стою, а больше мне ничего не надо.
— Тебе уже отдавали Ямайку! Посмотри, что там теперь делается по твоей милости!
— Ямайка! Да о ней каждая собака теперь знает, и именно из-за моей работы там. Только это не тот масштаб, которого я достоин.
— Вот смотри, — Холлисток вдруг достал из кармана камни, — это то, чего ты так желал. А я вот не желал, а камни все при мне. Меня с ними уж точно никто не остановит, но они мне не нужны, Грегори. Знаешь почему?
Олбисон просто пожирал взглядом такие недостижимые теперь сокровища, и Холлисток, подождав немного, убрал их назад.
— Ничего ты не понимаешь! — вздохнул он. — Сила не снаружи, а внутри! Я достаточно силен, чтобы не пользоваться подобными средствами, а ты только показал всем свою слабость. Слушай, так стюардессой в самолете с Зодо тоже ты был?
— А кто же еще!
Холлисток так громко захохотал, что вышедший из душа Масси сначала даже испугался.
— А он сказал, что ты хорошенькая! Ну, Грег, ловко ты провел нас. Должен признать, что перевоплощением ты владеешь мастерски, это действительно талант! Даже я ничего не почувствовал, вроде сам Масси вошел — вампир себе как вампир!
Олбисон молчал.
— Так! — не дождавшись ответа, Холлисток резко встал. — Ты мне надоел! Пусть с тобой разбираются другие, а свое дело я сделал… Иди оденься, — обратился он к Масси, который так и стоял возле ванной, стараясь вытрястри из ушей попавшую в них воду.
— Иоганн, — Холлисток перевел взгляд на Блашница, — сделайте одолжение, возьмите эти обрубки, — он кивнул на лежащие неподалеку отрезанный кисти Облбисона.
Блашниц сначала быстро встал, но потом начал оглядываться вокруг.
— Ну кухне есть мусорные пакеты, — подсказал ему Холлисток. — Возьмите эти обрубки и руку Анны, она там, среди одежды, и вынесите всё на улицу. Около мусорных бачков откройте пакет и выбросьте содержимое. Через несколько минут всё исчезнет на свету…впрочем, не вам мне рассказывать такие вещи.
Пока Блашниц исполнял указание, Холлисток кивнул вышедшему из своей комнаты Масси на кучу рваной окровавленной одежды, велел собрать всё в еще один мусорный мешок и вынести его на чердак, чтобы впоследствии сжечь.
Вскоре, выполнив поручение, Блашниц и Масси вернулись, а через несколько минут подошла и Анна, теперь полностью приведшая себя в порядок.
— Ну вот и всё, — обратился Холлисток к Олбисону, продолжавшему хранить гробовое молчание. — Прощай, Грег. Можешь не сомневаться, что в течении ближайших пятисот лет тебе не представится возможность вновь появится на Земле, и это будет лучше как для тебя, так и для неё. Конечно, подобные тебе найдутся всегда, но я рад, что одним из вас стало меньше. Мне были совершенно безразличны твои цели, поверь. Я всегда говорил, что главным для меня в этой истории было твоё посягательство на моё личное имущество, а ещё то, какими методами ты шел к своей цели. Понимаешь, отличие благородного вампира или человека, это не суть важно, от всякого отребья в том, что какая-бы не была его цель, он всегда будет уважать своих противников и соперников. Ты шел по головам, не взирая на авторитеты, и заслужил всеобщее презрение. Ты просто вор, Грег Олбисон, и мне больше не хочется на тебя смотреть. Забирайте его!
Глава тридцатая
Холлисток сделал жест в сторону Масси и Блашница, и они, подняв тело Олбисона, понесли его в подвал. Генрих и Анна шли за ними, и тишина, окружавшая эту процессию делала ее поистине гробовой. Выходя из дверей Холлисток прислушался — лестница была пуста. В квартирах никто из соседей не звенел ключами, собираясь выходить, но на всякий случай он все же прибегнул к заклинанию, временно запиравшему замки всех дверей в подъезде, и они беспрепятственно спустились вниз. Возле подвала Масси и Блашниц замешкались, пронося Олбисона через узкий вход, и несколько раз сильно приложили того головой о железную дверь, что вызвало у него злобное шипение, на которое, однако, никто не обратил внимания. Дальнейший путь они проделали без проблем, и вскоре Олбисон уже лежал возле того самого колодца, куда он еще так недавно стремился, и который теперь должен был стать его могилой. Масси открыл крышку, и все торжественно встали полукругом, выпустив вперед Холлистока. Он простер вперёд руки и закрыв глаза, в течении нескольких минут шептал неведомые слова, одновременно создавая перед собой видимые лишь ему одному образы. Результат не заставил себя ждать — вода в колодце вскипела и начала стремительно подниматься. Когда до края оставалось совсем не много, процесс прекратился и наступила тишина, в которой было слышно только журчание в трубах, проложенных вдоль всех стен. И тут из глубины стал виден яркий красный свет, который начал медленно приближаться к поверхности. Холлисток отошел назад, и почти одновременно с этим его движением, из воды, словно айсберг, возникла фигура Эверта. Вслед за ним появились две плотные тени, которые, проплыв по воздуху, встали с двух сторон возле лежащего на полу Олбисона. Масси, первый раз увидевший Эверта баз капюшона, смотрел во все глаза, в то время как Блашниц сохранял полное спокойствие.
