Матс Страндберг - Круг
Макс открывает свой портфель и выуживает оттуда банан. Мину берет банан и пытается подняться, но перед глазами снова начинают кружиться черные точки.
— Съешь сначала, — говорит Макс.
— Спасибо, — отвечает она. — Я в порядке.
Но Макс не уходит.
Мину охватывает паника. Есть на глазах у Макса, да еще банан — фрукт такой неприлично-двусмысленной формы! Мину начинает медленно снимать кожуру, в надежде, что Максу надоест и он уйдет. Но Макс не двигается с места.
Она подносит банан ко рту. Нет, это невозможно. Тогда Мину принимается отламывать от банана кусочки и класть их в рот, надеясь, что руки у нее не слишком грязные. Кажется, она чавкает, когда ест. Ну почему он не уходит?
— Так ужасно то, что случилось с Ребеккой. Вы ведь были друзьями? — спрашивает Макс.
— Да, — отвечает Мину с набитым ртом.
Кажется, Макс хочет что-то сказать. Но вместо этого он садится рядом с Мину и кладет руку ей на плечо.
Наверное, потому, что он делает это так естественно, Мину начинает плакать, первый раз с тех пор, как погибла Ребекка. От тепла руки Макса комок в горле тает и приходят слезы. На лестнице кто-то многозначительно посвистывает, указывая на них. Ей наплевать. Ей наплевать и на то, что, рыдая с бананом в руке, она, наверно, похожа на обиженную мартышку.
Пожалуйста, не говори ничего, думает она. Сказать здесь нечего, и если ты будешь стараться найти подходящие слова, то только все испортишь.
И Макс молчит. Звенит звонок, ученики расходятся по классам. Рука Макса лежит там, где лежала. Он дышит спокойно и размеренно.
Через какое-то время Мину вытирает слезы рукавом свитера. Тушь наверняка размазалась по лицу.
— Мне нужно пойти умыться, — говорит она.
— Только не торопись, — советует Макс и встает.
Он идет вверх по лестнице. Но перед тем как повернуть за угол, оборачивается и улыбается Мину. Она кивает в ответ, как бы говоря, что с ней все в порядке. Только когда он скрывается из глаз, она, шмыгнув носом, медленно поднимается на непослушных ногах.
21Когда заместитель директора Томми Экберг возвращается с обеда, Анна-Карин стоит у его кабинета и ждет. Он вздрагивает, увидев ее. Затем приветливо улыбается.
— Здравствуй, здравствуй, — говорит он.
Ближайший подчиненный Адрианы Лопес — невысокий мужчина с сияющей лысиной и густыми усами. Он одет в кричаще-яркую рубашку с дурацким рисунком. Живот нависает над облегающими джинсами.
— Впустите меня, пожалуйста, в кабинет директора, — говорит Анна-Карин.
Замдиректора ошарашенно смотрит на нее и открывает рот, чтобы возразить.
«ДЕЛАЙ ЧТО ГОВОРЯТ», — приказывает Анна-Карин.
Томми Экберг обреченно вздыхает и достает гигантскую связку ключей, которая вечно распирает ему задний карман джинсов.
— Прямо сейчас? — спрашивает он и звенит ключами, как будто приглашая.
Анна-Карин кивает. Томми Экберг идет впереди нее в кабинет директора.
«А СЕЙЧАС ТЫ ПОЙДЕШЬ В СВОЙ КАБИНЕТ И БУДЕШЬ ДУМАТЬ О ЧЕМ-НИБУДЬ ДРУГОМ, ПОКА НЕ ЗАБУДЕШЬ ОБ ЭТОЙ УСЛУГЕ», — приказывает она, интенсивно сверля взглядом его затылок, где в пуху, окружающем лысину, застряли мелкие чешуйки перхоти.
— О'кей, босс, как прикажете, — отвечает он бодро, отпирая замок. Затем распахивает дверь настежь и делает приглашающий жест. — Ну а я пошел в свой кабинет думать о чем-нибудь другом!
Анна-Карин закрывает за собой дверь. Потом подходит к окну и опускает жалюзи. В комнате становится сумрачно, и Анна-Карин включает настольную лампу со стрекозами на абажуре.
Оглядывается. На письменном столе чистота и порядок. Анна-Карин запускает компьютер, который, наверно, древнее динозавра. Экран, возвышающийся на неуклюжем сером ящике из пластмассы, устало мерцает. Его внутренности глухо гудят, медленно выплывает заставка с изображением заката. Одновременно появляется окошко, требующее ввести пароль. Анна-Карин слишком мало знает об Адриане Лопес, чтобы пытаться угадать ее пароль. Она выключает компьютер.
Девушка отходит к книжной полке, берет наугад несколько папок и листает. Это расписание уроков, экономические отчеты, резюме и зарплатные ведомости. Ничего интересного.
Вдруг за дверью раздаются шаги. Анну-Карин охватывает паника. Но она одергивает себя. Думает о Ребекке. Ребекка всегда думала о людях только хорошее, она одна из тех немногих, кто хорошо относился к Анне-Карин. Кто пытался сплотить группу. Анна-Карин чувствует угрызения совести, вспомнив, что игнорировала звонки и сообщения от Ребекки. Теперь она попытается загладить свою вину.
Анна-Карин видит на кресле черную сумочку. Эта сумочка всегда висит на плече у директрисы, когда она приходит утром в школу.
Ладони Анны-Карин становятся мокрыми от пота. Если сжать кулаки, с них, наверно, начнет капать на пол. В голове промелькнула обидная кличка: «Потник».
Очень осторожно, как если бы сумочка могла кусаться, Анна-Карин приблизилась к ней и подняла за ремешок: тяжелая!
Анна-Карин аккуратно высыпала содержимое сумки на журнальный столик. Среди косметики, тампонов и носовых платков лежал черный органайзер и ключ на брелоке с надписью «Hermes». Анна-Карин оглянулась. Вдруг Адриана Лопес специально заманила ее в ловушку? Может, она вовсе не в муниципалитете?
Анне-Карин отчаянно хотелось убежать из кабинета. Но вместо этого она, вытерев руки о штаны, открыла застежку органайзера.
Почерк директора под стать ее стилю — строгий и без излишеств. Анна-Карин быстро пролистывает записи. Вот заметки о встречах с Элиасом и Ребеккой. Но никаких пентаграмм, никаких намеков на то, что ребят собираются убить.
Затаив дыхание, Анна-Карин открывает сегодняшнюю дату. Точно, с 13 до 16 заседание в муниципалитете.
Она листает дальше. В пятницу единственная запись: «Поезд в Стокгольм, 17.42. Номер брони XPJ0982U». И в воскресенье: «Поезд в Энгельсфорс, 13.18».
Значит, в выходные директрисы не будет дома. Ее дом будет стоять пустой. Нужно использовать этот шанс и попытаться выяснить, кто на самом деле Адриана Лопес.
Анна-Карин берет со стола ключ и бросает его в карман.
* * *Ванесса сидит с ногами на диване. Ноутбук Вилле, лежащий у нее на коленях, так нагрелся, что обжигает кожу.
— Ну чего ты лупишь по клаве, ты мне комп угробишь, — говорит Вилле.
— Ему и так уже каюк, — отвечает Ванесса. — Вентилятор вообще не пашет.
— Ты давно стала экспертом по технике? — ухмыляется Вилле.
Ванесса закусывает губу.
«Не мешай мне спасать мир», — думает она.
Мину заставила всю группу сделать себе альтернативные почтовые ящики и использовать их в чате. Ванесса не очень понимает, зачем это. Неужели это «мировое зло» стало продвинутым пользователем Интернета?
Хотя кто знает, какие нужны меры предосторожности? Ведь Ребекка погибла. Мысль об этом для Ванессы как пощечина.
— Что там у тебя за секреты? Порнуху ищешь? — говорит Вилле.
Он придвигается ближе к ней.
— Неужели нельзя на пять минут оставить меня в покое? — огрызается Ванесса и отпихивает его.
На экране идет дискуссия. Ида, как всегда, ноет и требует, чтобы каждый проголосовал: надо или не надо забираться к директору в дом. Если ей в течение тридцати секунд не отвечают, она снова и снова, как попугай, повторяет свой вопрос.
«Я — ЗА», — набирает Ванесса, и ее поддерживают остальные.
Вилле подбирается еще ближе и пытается положить голову ей на колени.
— Дурак! Отстань, дышать нечем, — говорит Ванесса.
— Да что у тебя там такое? — бубнит Вилле.
— Это личное!
Вилле отползает на другой конец дивана.
— Чатишься с другим парнем, — говорит он.
Вилле пытается шутить, но голос выдает его. Однако у Ванессы нет сил оправдываться. Вилле начинает тихонько толкать ее в бок большим пальцем ноги. Но тут Мину на экране задает вопрос, брать ли им с собой Николауса. Одна мысль о том, чтобы взять вахтера с собой на «дело», заставляет Ванессу ухмыльнуться. Вилле, естественно, толкует это по-своему и думает, что он все-таки развеселил Ванессу.
— Ну кто это? — требует он. — Скажи, скажи, скажи!
Нога в полосатом носке снова и снова тыкается ей в бедро, ноутбук подпрыгивает на коленях. Ванесса выходит из чата и с треском захлопывает крышку ноутбука.
Ванесса поворачивается к Вилле, взгляд ее не сулит ничего хорошего. Но при одном взгляде на Вилле вся ее злость пропадает. Он такой славный! Лохматые волосы, задорная улыбка. И серые домашние штаны, которые ему так идут, хоть они старые и мешковатые.
— Ванесса? — кричит из кухни Сирпа, мама Вилле. — Ты будешь с нами ужинать?
— Да, спасибо! — громко кричит Ванесса в ответ.
Иногда ей хочется, чтобы Сирпа была ее мамой. Она добрая и заботливая, и Ванесса нигде не ела еды вкуснее, чем у нее. Сирпа никогда не занудствует, не критикует почем зря.
