Майя Илиш - Комната кукол
Я рассмеялась, сама не зная почему.
— Руфус тебя убьет. Точно тебе говорю. — В тот момент эта мысль казалась мне невероятно смешной. — Ну что, рассказывать?
Я хотела, чтобы он кивнул. Мне нужно было кому-то рассказать обо всем. И Алан действительно кивнул.
— Тогда я прослежу за тем, чтобы никто ничего не узнал, — серьезно ответил он. — Ты можешь все мне рассказать, но, прошу тебя, будь осторожна. Мне становится не по себе, когда я думаю, что ты вынуждена хранить какую-то страшную тайну.
— Я же тебе сказала, тут живут призраки. И это правда. Только… это не вполне привидения. Это куклы. Представляешь? Целая комната, набитая куклами. Никто не знает о ее существовании, и никому нельзя входить туда, кроме меня… То есть Вайолет и Руфус туда могут войти, конечно, но всем остальным нельзя. Куклы выглядят совершенно нормально, обычные куклы, то есть все куклы немного страшноватые… но эти… эти по-настоящему страшные.
И я рассказала Алану все. Я ни на секунду не усомнилась в том, что поступаю правильно: у меня не будет из-за этого никаких неприятностей, ведь Алан дал мне слово, что никому ничего не скажет. С другой стороны, я ведь дала слово Руфусу и Вайолет… Но это не считается. Я же не могла сказать им «нет». Меня бы в два счета выставили на улицу — Алан же принял решение самостоятельно, и я знала, что могу ему доверять.
— Ты мне не веришь, да? — осторожно спросила я.
По крайней мере я бы точно не поверила, если бы кто-то рассказал мне такую историю, особенно если бы этот «кто-то» только что выпил почти полную бутылку вина.
Но Алан не стал надо мной смеяться. Судя по его виду, он принял мои слова всерьез.
— Я тебе верю, — спокойно ответил он. — Каждому твоему слову. Может быть, я всего лишь мальчик на побегушках, но у меня есть глаза и уши, и я уже давно знаю, что в Холлихоке что-то неладно. А о том, что в доме есть комната, куда никому нельзя заходить, тоже всем известно. Можешь мне поверить, слуги часто судачат о ней, когда миссис Арден и мистера Трента нет поблизости. Куклы… Да, такого я не ожидал, но, учитывая, что говорят о мисс Лаванде, я не удивлен.
— Ты… ты знал мисс Лаванду? — Я разволновалась.
Алан покачал головой.
— Я не был знаком с ней лично, но я из этих краев, и у нас часто обсуждали это имение. Ходили разные слухи. Когда мисс Лаванда умерла и Холлихок унаследовали Молинье, весть об этом быстро разлетелась по округе. А когда они начали нанимать прислугу, можешь себе представить, сколько любопытных сюда явилось. Но уже тогда та комната была заперта. Молинье, должно быть, знали, что в ней. И понимали, что туда нельзя никого пускать. — Теперь уже он приблизился ко мне. — Флоранс… Ты мне должна кое-что пообещать. Ты можешь это сделать?
— Да… — неуверенно прошептала я.
Дело было не в том, что Алан сидел так близко и я чувствовала его дыхание на своей коже. Этому я была бы всегда рада. Но сейчас у меня возникло какое-то странное ощущение в животе. Я заглянула в бутылку и сквозь зеленое донышко увидела свое платье. Вина в ней почти не осталось. Пожалуй, последний глоток был лишним. А то и последние два-три глотка.
— Берегись Руфуса и Вайолет, — прошептал Алан. — Они не те, за кого себя выдают. И они попытаются сделать тебя такой же. Не допусти этого. Обещаешь?
Я заглянула ему в глаза — огромные, темные. В отличие от Молинье, Алану я могла смотреть в глаза часами — утопая в их глубине, потеряться в его взгляде и при этом чувствовать себя на своем месте. Я хотела заверить его, что сумею за себя постоять. Что я и так не доверяю ни Руфусу, ни Вайолет. А главное, мне хотелось сказать, что он мне очень нравится. Но с моих губ слетели совсем другие слова:
— Алан… что-то мне нехорошо…
Дорога к дому оказалась не очень-то приятной. Меня немного подташнивало, еще когда я сидела на земле, но стоило встать (Алану нужно было возвращаться к работе, а я хотела прилечь), как головокружение едва не сбило меня с ног, и я пошатнулась, точно стояла на льду. Если бы Алан не подхватил меня под руку, я бы упала. Теперь мне было совсем плохо. Я дрожала, глядя, как Алан убирает следы пикника и упаковывает все снова в корзину.
— Мне плохо… — снова сказала я, словно так мы могли поскорее убраться отсюда или будто Алан не понял меня с первого раза.
— Не волнуйся. Это быстро пройдет, ты на свежем воздухе, и скоро тебе станет легче. Можешь опереться на изгородь, пока я собираюсь.
— Мне плохо…
— Хм… Ты уверена, что не хочешь забрать вторую бутылку? Все равно тебе уже плохо, так почему бы не выпить еще?
Я уставилась на Алана с таким видом, будто меня вот-вот вырвет ему под ноги. Он рассмеялся.
— Малышка, я шучу! Нужно выпить пару глотков воды, лечь спать, и завтра утром будешь как новенькая.
Я ему не верила.
Вокруг все плыло, причем стоило мне хоть как-то приспособиться, как направление вращения менялось и мир несся справа налево, будто белье в кадке во время стирки. Именно так я себя и чувствовала. Словно меня запихнули в чан и полощут там.
Хотя Алан и смеялся надо мной, он все-таки меня пожалел. Не стоило притворяться, словно я уже в стотысячный раз пью спиртное! Я сама виновата, что Алан меня не предупредил. Но я же совсем еще маленькая, и такое опьянение у меня впервые. Нужно будет запомнить на будущее. Алан взял меня под руку и повел из лабиринта. Я не знала, как отсюда выйти, но даже если бы и знала, то все равно заблудилась бы.
Я видела только изгородь, изгородь, изгородь… И без Алана даже проходы в лабиринте не разглядела бы. Казалось, Алан ведет меня сквозь сплошную зеленую стену без проемов, но я, не споря, шла за ним. Мне приходилось прилагать все усилия, чтобы идти прямо, ведь стоило хоть чуть-чуть отклониться влево или вправо, как мир опять начинал вращаться и мне приходилось подавлять рвотные позывы. Было бы весьма неловко сделать это прямо при Алане. В конце концов мы удачно выбрались из лабиринта, и поскольку все это время я следила только за тем, чтобы меня не стошнило, то все еще не могла сказать, где же у этого лабиринта вход. Никудышный из меня сыщик!
— Так, полдела сделано, — бодро сказал Алан.
При этом дом был так далеко…
— Ты сможешь дойти одна?
Я покачала головой. Возможно, я и сама бы справилась, но мне не хотелось отпускать его руку. Однако Алан был непреклонен.
— Понимаешь, если мы пойдем к дому и мне придется вести тебя под руку, а нас при этом кто-то заметит, то ничем хорошим это не закончится. Мне влетит, а уж какие неприятности будут у тебя, я даже представить не могу!
Я прикусила язык. Алан вдруг показался мне трусом: как он может волноваться из-за каких-то пустяков, когда у него есть возможность держать меня за руку? Я прекрасно могла о себе позаботиться, никакой Алан мне не нужен!
— Ну и ладно! — отрезала я, отнимая руку.
Я ему покажу, как справляюсь без его помощи! Не зря же я столько лет училась сохранять равновесие. Да и мне было уже не так плохо. Если не дергать головой, то тошнота почти прошла.
— Отлично! Нам нужно воспользоваться черным ходом, только я пойду вперед и проверю, нет ли там кого. Если там кто-то окажется, то я войду первым, а ты подожди пару минут и иди за мной. И тогда нас никто не увидит вместе.
Вот теперь я по-настоящему разозлилась. Почему он не хочет, чтобы нас видели вместе? Он меня стыдится?! Но прежде чем напуститься на Алана с упреками, я вспомнила, что слугам строжайше запрещено вступать в романтические отношения. То есть у нас с Аланом, конечно, не любовная связь, но любой, кто увидел бы нас вместе, едва ли подумал бы иначе. Впрочем, если подумать, то я бы не возражала против романа с Аланом. Я! Ну и ну! Из всех девочек в приюте Св. Маргариты я единственная не мечтала о сильных мужчинах и загадочных мрачных незнакомцах. И стоило мне только повстречать двух таких мужчин, Алана и Руфуса, я сделала выбор и бросилась на шею первому попавшемуся юноше, мальчику на побегушках, который, наверное, и читать-то не умеет. И в цирке никогда в жизни не был. Нет, я несправедлива к Алану. На самом деле он мне нравился. Даже очень. И мне все равно, что другие девочки из приюта посмеялись бы надо мной — особенно те, которые предпочли бы Руфуса.
Я спряталась за кустом — в этом не было особой необходимости, но мне показалось, что так будет веселее, — и стала ждать сигнала от Алана. Он подошел к двери, я же тем временем покосилась на дом: не видна ли в окне гостиной Вайолет? Меня не волновало, не видит ли она меня, — нет, я хотела узнать, можно ли отсюда шпионить за ней. Но ничего и никого не увидела.
Громкий свист отвлек меня от этих мыслей. Алан стоял в дверном проеме и махал мне рукой. Я могла бы величественной походкой направиться к крыльцу, но вместо этого побежала — что оказалось роковой ошибкой. Желудок тут же отомстил мне: тошнота подступила к горлу, голова опять закружилась, и мне почудилось, будто дом валится прямо на меня, вот-вот собьет с ног, как мчащийся автомобиль или, вернее, повозка с пивом. Тем не менее мне удалось добраться до Алана в целости и сохранности. Он придержал дверь, и я прошмыгнула в коридор. После свежего воздуха в саду в нос мне ударили запахи кухни. Тут было сыро, темно и душно. Во рту у меня скопилась слюна, я сглотнула, но держалась молодцом и сумела подавить рвоту.
