Джессика Спотсвуд - Дар или проклятье
Только вот что можно сделать, чтобы ее обезопасить? Следует ли мне выйти за Пола, уехать с ним и видеть сестер не чаще пары раз в год, оставив их на попечение Елены? Или остаться тут, в Чатэме, чтобы Братья поступили со мной как с племенной кобылой, выдав за кого-то по своему усмотрению, и быть готовой пустить в ход ментальную магию, если сестер в чем-то заподозрят?
Ни один из этих вариантов не кажется мне надежным.
Оконное стекло становится холодным, как мартовский лед на пруду, и идет под моей ладонью мельчайшими трещинами. Я глубоко вздыхаю. Если бы я потеряла контроль в кухне, на глазах у Финна, Пола и миссис О'Хара…
Мне не следует об этом думать. Я должна быть более осторожной.
«Renovo», — шепчу я, и стекло снова становится прежним.
В кухне меня ждет море вопросов. Заляпанное супом пальто Пола висит на спинке стула, а сам он щеголяет в рубашке и бежевом жилете.
— Чего они хотели? — требовательно вопрошает он.
Миссис О'Хара поднимает глаза от стола, где она зачем-то опять вымешивала тесто, хотя на подоконнике исходит паром свежий каравай.
— Все хорошо, Кейт?
Но я смотрю на Финна, который по-прежнему сидит в кресле у очага. Он не кажется таким взволнованным, как остальные, хотя его густые волосы чуть сильнее взлохмачены, словно он не раз запускал в них руки. Его лицо невозмутимо; все это время он явно что-то прикидывал. Может, решал в уме математическую задачку, а может, соображал, как прийти мне на помощь, если вдруг возникнет такая необходимость.
— Это ничего. Я в порядке, — твердо заявляю я.
Пол подходит ближе, нависает надо мной:
— Кейт, Братья не приходят просто так…
Я взрываюсь и, повернувшись к нему, повторяю:
— Я же сказала, все в порядке!
Он, сдаваясь, поднял обе руки:
— Ладно, ладно. Все хорошо.
Конечно, он мне не поверил, но что я могу ему сказать? «Пол, они так хотят пристроить меня замуж, чтобы я не причиняла им хлопот, как когда-то моя крестная. Пожалуйста, помоги мне»? Это унизительно.
— У Джона наверняка уже готов экипаж, — сказал Финн, поднимаясь. Миссис О'Хара одолжила ему свою деревянную тросточку. — Еще раз спасибо за все.
Я пытаюсь улыбнуться, но улыбки не получается.
— Я тебя провожу.
Финн прочищает горло:
— Все нормально, я сам справлюсь, — и хромает к двери.
— Посиди, попей со мной чаю. Ты же как выжатый лимон, — настаивает Пол, придвигая мне стул.
— Сейчас, только вначале Финна провожу. — И следом за Финном я выскакиваю из дома, прежде чем кто-то успевает возразить.
Мне уже довольно скоро придется подчиняться приказам мужа, но я не хочу начинать заранее. Чтобы догнать Финна, мне приходится пробежать несколько ярдов по садовой дорожке.
— Ты же знаешь, что я прекрасно дойду сам. Не хочу, чтоб из-за меня у тебя были проблемы с женихом. — Он смотрит вниз, как будто адресует свои слова земле под ногами, и тяжело опирается на палку.
— Он мне не жених, — огрызаюсь я, срывая садовую ромашку. Что там Пол успел наговорить в мое отсутствие?
Шесть недель. Это так мало. Шесть недель назад у меня не было ни крестной, ни гувернантки; тогда я ничего не знала о пророчестве и едва знала Финна.
— А? Он не… тогда приношу свои извинения. Видимо, я сделал неправильные выводы, — улыбается Фиш.
— Видимо, — я обрываю с цветка лепестки (любит? не любит?) и отмахиваюсь от чувства вины. Мы с Полом ничего не обещали друг другу. Я сказала, что подумаю над его предложением, и вот, думаю. — Братья спрашивали меня, зачем я была у тебя в лавке. Они знали, что я приходила, и знали, сколько времени я там провела, и что вышла с пустыми руками. Они следят за лавкой. Я хотела сказать тебе это по секрету от Пола и миссис О'Хара.
Финн сжал губы:
— Ничего нового. Прости, если я втянул тебя в неприятности, но…
— Вовсе нет, они считают, что я почти безграмотна.
— Как? — Финн прислоняется к каменной садовой ограде.
— Ну, судя по всему, всем известно, что я не слишком умна, — фырчу я, бросая на землю общипанную ромашку. Финн стоит и смотрит, а потом тянется ко мне и берет мою руку. Вот отважный человек!
Этого оказывается достаточно, чтобы усмирить мой гнев.
— Они хотят, чтобы ты чувствовала себя маленькой; не позволяй им этого. Всякий, у кого в мозгу есть хоть одна извилина, видит, как ты умна. — Он бросает на меня косой взгляд. — И ты храбрая. Ты почти не медлила, когда узнала, что пришли Братья.
— Ты считаешь, что я умная? — Неужели Финн с его блестящим умом действительно так думает?
— Да. — Моя ладонь покоится в его; это прикосновение и успокаивает, и тревожит одновременно. Мое сердце переворачивается в груди. — О чем еще спрашивали Братья?
Раздается грохот колес по выбоинам — это Джон выводит из сарая наш экипаж. Я отпускаю руку Финна и отхожу на приличествующее расстояние.
— Твоей матушке лучше?
Финн, кажется, озадачен.
— Да. Сегодня она уже торгует в лавке.
— Может быть, я завтра загляну к ней. Я хочу кое-что у нее спросить. — Это безрассудно, ведь я знаю, что за лавкой следят Братья. Но как еще я могу узнать об этом проклятом пророчестве? Что ж, придется мне измыслить еще одно отцовское поручение. — А ты там будешь, как думаешь? — Я стараюсь, чтоб мой вопрос прозвучал равнодушно, словно мне нет до этого особого дела, но мне ясно: завтра я хочу снова увидеть Финна. Он улыбается:
— Утром буду. Тогда увидимся завтра.
— Увидимся завтра, — вторю я.
Прислонившись к ограде и ощипывая другую ромашку, я смотрю, как он ковыляет по дорожке, и чувствую, что завтра наступит ужасно не скоро. Прежде чем я снова смогу увидеть Финна, пройдет слишком много времени.
Ничего хорошего из этого не выйдет.
Когда я возвращаюсь в кухню, Пол сидит на стуле Финна, а миссис О'Хара куда-то испарилась. Когда я захожу, он вскакивает.
— Я так устала, — отрывисто говорю я. — Сегодня было тяжелое утро.
— Неужели? — Пол совершенно как раньше шевелит нижней челюстью. Он с самого детства делал так, когда его что-то раздражало, и эта привычки никуда не делась по сей день. — Ладно, только я все равно не уйду, пока ты не скажешь мне, зачем приходили Братья. Давай выясним этот вопрос.
Я беру с подоконника каравай и несу его на стол.
— Да ничего важного.
Пол нагибается ко мне через стол, опираясь на загорелые, мускулистые руки.
— То, что касается тебя, не может быть для меня неважным. Тем более ты, кажется, рассказала обо всем Беластре. Вот уж не знал, что вы с ним такие близкие друзья.
Финн был прав: Пол ревнует.
— Это вовсе не так. Я почти его не знаю. — На миг наши сердитые взгляды встречаются. Пол бессчетное количество раз выводил меня из себя, но я ни разу не усомнилась в том, что у него добрая душа. Он просто обо мне беспокоится.
Сказать по правде, я о нем тоже беспокоюсь.
— Дело касается книжной лавки, — объясняю я, варварски кромсая хлеб серебряным ножом. — Братья подозревают, что миссис Беластра торгует запрещенными книгами. Я была там вчера, передавала поручение от Отца. Братья видели меня и пришли спросить, не заметила ли я чего-нибудь предосудительного.
— И это все? — На лице Пола появляется облегчение.
— В основном да. Они еще напомнили мне о том, что близится церемония оглашения моей помолвки, — вздыхаю я.
Пол снова кажется удрученным:
— И ты захотела рассказать об этом Беластре?
— Нет, я хотела рассказать ему, что Братья следят за магазином.
— Вот как. — Он берет со стула свой пиджак. — Значит, между вами ничего нет?
— А что должно быть? Он наш садовник. — Я изо всех сил стараюсь, чтобы в моих словах звучало недоумение, но не могу при этом не вспомнить покрасневшую веснушчатую кожу на шее Финна. И тепло его пальцев, обхвативших мою ладонь.
— Я не знаю. Я был в отъезде. — Пол накидывает пиджак на широкие плечи. — Откуда мне знать, кто к тебе наезжал.
— Могу тебя заверить, что Финн Беластра сюда не ездил.
Он обходит стол, упирается рукой в стену, и я оказываюсь в ловушке, зажатая между ледником, столом и его телом.
— Это хорошо. Я не думаю, что Беластра мужчина того типа, который тебе подойдет.
Вот ведь дерзкое создание!
— Да? И какой же мужчина, по-твоему, подойдет мне?
Пол одним пальцем приподнимает мой подбородок. В его глаза опять вернулась самоуверенность. Он проводит мне пальцем по скуле, и у меня отчего-то пересыхает во рту, а пульс начинает частить.
— Я, — говорит он.
10
На следующее утро я в весьма приличном новом сером плаще шагаю по Черч-стрит. Возле шоколадной лавки мне встречается миссис Уинфилд, которая хвалит мой плащ и интересуется, как дела у Отца. Миссис Уинфилд сокрушается, предполагая, что мы, наверное, страшно по нему скучаем, и я вежливо соглашаюсь. Не стану же я ей объяснять, что жизнь с Отцом больше всего похожа на жизнь со скучным, обожающим науку призраком.
