Макс Роуд - Уходящая звезда. Алмаз Холлистока
— Что читаешь? — Холлисток потянулся.
— Вот, — Масси показал обложку.
— «Плейбой»! — Генрих засмеялся. — Наверное, я мог бы и не спрашивать!
— В Германии он, оказывается, лучше, чем в Англии, — Масси показал разворот с двумя обнаженными девушками. — Там они в таких позах не расселись бы!
— Знаток! — ехидно сказал Холлисток, хотя картинка тоже привлекла его внимание. — Ладно, я тебя оставляю, пойду встречать первого нашего гостя.
— А что с ними со всеми потом делать, — спросил Масси, — они же не смогут сразу улететь назад?
— Пусть сами разбираются, это уже не наше дело. Утром мы едем домой. — Генрих встал, и хлопнув Масси по плечу, пошел в зону прилета.
Самолет из Рио де Жанейро уже приземлился, и через пятнадцать минут ожидания он увидел Поштигу, выходящего из зеленого коридора. Тот, заметив Холлистока, широко улыбнулся и ещё издалека помахал рукой.
— Приветствую! — громко воскликнул он, поднимая вверх левую руку.
— И я тебя приветствую! — Холлисток сделал ответный жест. — Давно тебя не видел!
— Да, — Поштига засмеялся, — очень давно! Последний раз мы виделись на общем Сходе перед Первой мировой войной.
— Да, почти семьдесят лет прошло… Ну что ж, пойдем!
— Пойдем, — Поштига взял чемоданчик, который до этого поставил перед собой, и пошел вслед за Холлистоком, уже направившимся в общий зал.
Подойдя к Масси, он представил ему первого посланника. Масси, видя перед собой столь важную персону, встал и низко поклонился, чем вызвал у того улыбку:
— Ты не очень-то кланяйся, — сказал он, — не надо привлекать внимания. У нас сейчас не официальная встреча.
— Да, — поддержал его Холлисток, — надо быть осторожнее, а то люди здесь и так все скучают, им только дай на кого-нибудь попялиться.
— Я понял, — Масси снова сел на свое место.
— Эверт сообщил мне, что происходит, — начал Поштига. — Я, хотя и не спорил, сначала удивился, но потом понял, что он прав. Вот, возьми, — он передал Холлистоку маленькую бархатную коробочку, — это «Регнум».
Генрих приоткрыл ее и увидел крупный сапфир, имевший цвет спелого ананаса.
— Хорошо, — сказал он, пряча коробочку в карман, — можешь быть уверенным, что скоро получишь его назад.
— Хотелось бы, — Поштига вздохнул, — я как-то уже сроднился с ним. Что думаешь предпринять?
— А ничего! — Холлисток улыбнулся. — Наш друг сам проявится.
— Смотри, будь осторожнее, — тот покачал головой, — это хитрая бестия.
— Я всегда осторожен, — Холлисток стал серьезным. — Но самое главное в этом деле то, что он украл у меня «Утреннюю звезду», и я ничего так не желаю, как наказать его за это.
— Олбисон сумасшедший, — сказал Поштига. — Создать цепь камней сейчас могло прийти в голову только такому, как он, и я очень надеюсь, что ему устроят показательную порку.
— Это пусть решают Высшие, — ответил Холлисток, задумчиво глядя в потолок. — Мое дело теперь наказать его здесь, Кантер, и это доставит мне удовольствие, можешь не сомневаться.
Тот только усмехнулся:
— В этом я не сомневаюсь. Кстати, я так понимаю, что я оказался сегодня первым?
— Правильно понимаешь, — кивнул Холлисток. — Остальные будут позже, а Торн вообще в пять утра.
— А у меня через час вылет, — Поштига посмотрел на часы. — Полечу в Париж. Раз уж я вообще куда-то выбрался, так устрою себе небольшое путешествие. Три года назад я там был, и познакомился с шикарной женщиной. Думаю, она меня помнит!
— Укусил ее?
— А как же! Нельзя было допускать, чтобы такая красота увядала! — Поштига подмигнул Масси, который тоже слушал их разговор, и даже отложил в сторону свой журнал.
— У нас тоже таких предостаточно было! — не без гордости сказал он.
— Это правильно. Нам без женщин нельзя! А почему в прошедшем времени говоришь?
— Ну…, - Масси замялся.
— Я решил остепениться, — улыбнулся Холлисток. — Так что нас теперь, можно сказать, трое в команде.
— Поздравляю! — Поштига сказал это серьезно и совершенно искренне. — Мне это пока не удалось, но какие наши годы!
— Да уж! Все только начинается!
Поговорив еще несколько минут, гость вдруг посмотрел на часы:
— Оп! А мне ведь уже пора на регистрацию!
— Да, действительно, — согласился Холлисток. — Хорошего отдыха в Париже!
— В этом можно не сомневаться, а вот вам могу пожелать удачи и еще раз удачи. Я не верю, что Олбисону удадутся его планы, иначе Верхние не доверили бы дело тебе, но все же будь бдителен, Генрих!
Холлисток, прощаясь, махнул ему рукой:
— До встречи!
Глава двадцать пятая
До прилета следующего самолета оставалось около получаса, и Генрих, решив выпить кофе, оставил Масси дальше изучать свой журнал, а сам прошел в соседний зал, где удобно расположился в маленьком ресторанчике. Заказав эспрессо, он еще раз вынул из внутреннего кармана коробочку с камнем и приоткрыв ее, полюбовался игрой света на его тонких гранях. Холлисток никогда не видел «Регнум», и сейчас был вынужден признать, что это один из красивейших камней в десятке. «Уходящая звезда» была ему ближе, но по красоте сапфир Кантора-Поштиги вполне мог с ней посоперничать. Только приближение официанта заставило его убрать сокровище назад, и быстро покончив с кофе и съев небольшой бисквит, Холлисток снова направился в зал прилета. Самолет из Эйндховена уже приземлился, и появление Морстона или Зодо, как его звали в других мирах, не заставило себя ждать. Это был огромного роста крупный господин, лысая голова которого возвышалась над остальными прибывшими, идущими по коридору. Зодо был самым старым тертоном из всех, постоянно проживающих на земле и владел самым главным камнем, кроваво-красным рубином «Ориентал», являвшимся камнем жизни, составлявшим середину цепи. Увидев Холлистока, Морстон широко улыбнулся, и не взирая на все правила, сразу полез обниматься.
— Привет, привет! — громко пробасил он, обдав Генриха мощным запахом табачного перегара.
— Привет! — Холлисток принял такое обращение и похлопал его по спине. — Ну и запах от тебя! Обкурил, наверное, весь самолет!
— Голландский табак! А в самолете все привычные летят, никто не умер.
— Хорошо тебе в Голландии? — спросил Холлисток, когда они уже шли в зал. — Помню, в 1682 ты уже жил в Амстердаме. мы тогда вместе плыли на твоем бриге в Христианию, а последний раз я тебя видел в 1955 году.
Морстон, которому, видимо, пришлись по душе эти воспоминания, цокнул языком и покачал головой:
— Ах, это были прекрасные времена! До сих пор вспоминаю семнадцатый век, Генрих! Голландские корабли тогда бороздили все моря, и каждый третий корабль в мире шел под нашим флагом. И Голландия мне как дом, только переезжаю раз в двадцать лет с места на место, чтобы соседи не удивлялись, как это я не старею!
— Под «нашим»! — усмехнулся Холлисток. — Ты уже совсем голландец, Морстон, а ведь родился от матери — ханаанки, кажется?
— Какая разница? Этого народа вообще больше нет, Генрих, и быть как голландец мне вполне нравится. Да и страна спокойная — много не шалят. А ты, по-прежнему, гражданин мира? — Морстон громко захохотал.
— Мне вовсе не везде одинаково хорошо, — ответил Холлисток, — а в последнее время привлекают только Англия, Германия и США, но обстоятельства важнее предпочтений… нам сюда! — он показал на свободные места, ревниво охраняемые Масси.
— А, господин Грин! — Морстон спокойно подал Масси руку, явно смутив его подобным панибратством. — Рад вас видеть, сударь мой!
— Приветствую вас, господин Зодо.
— Да ты не суетись! Я только в обществе строгий, а сейчас, когда мы втроем, что нам делить? Впрочем, как раз делить нам сейчас есть что — возьми, Генрих! — Морстон достал из сумки квадратную коробку и протянул ее Холлистоку.
— Ты сегодня второй, один камень у меня уже есть, — сказал тот пряча ее в свой чемоданчик, так как для кармана она была явно велика.
— Какая разница!? — Морстон махнул рукой. — Главное, чтобы удался замысел, и для этого я готов быть хоть двадцать пятым! Я бы предложил свою помощь, если бы не знал тебя так хорошо, потому что считаю что Олбисон должен понести самое суровое и быстрое наказание. Я почти три с половиной тысячи лет нахожусь на земле, но такого поведения не припомню ни от кого из наших.
— Всегда что-то случается в первый раз, — ответил Холлисток. — Предатель проявился, и это уже неплохо, тем более, нам ясны его планы. Знаешь, а я все-таки переложу камень себе в карман, пусть будет при мне постоянно.
— Как хочешь, — согласился Морстон, — сейчас он полностью в твоей власти. Я его взял в той коробке, в какой он и хранился. Собирался в спешке, так что не было времени искать поменьше.
Холлисток снова открыл чемодан, раскрыл коробку и медленно перевел взгляд на своего гостя:
