Даринда Джонс - Пятая могила по ту сторону света
Она не обратила ни малейшего внимания на мою жуткую угрозу и спросила:
- А не может быть Николетта, ну… зомби?
Я накрутила спагеттину на вилку, сунула ее в рот и, не прожевав, ответила:
- На ходячего мертвеца она похожа не была. Вот ты на ходячего мертвеца похожа. По утрам, например.
- Спасибо на добром слове.
- Ты меня как будто первый день знаешь.
***
После того как мы с Квентином умяли ужин Ковальски, мы все сидели за столом, пили чай и делились постыдными историями о жизни Эмбер. Та была настолько по уши в своей влюбленности, что даже не заметила, когда я рассказала историю о том, как она пыталась покрасить волосы растворимым фруктовым напитком и на неделю поседела.
- Я тоже знаю язык жестов, - через какое-то время сказала она.
- Сегодня ты показала «извини», - подтвердила я. – Я до сих пор под впечатлением.
Эмбер зарделась:
- Кое-что помню со второго класса. Мне показала учительница. Она изучала спецкурс в колледже.
- Целый спецкурс? – переспросила я, притворяясь совершенно серьезной. – Вот это круто!
- Ага.
- И ты до сих пор помнишь, чему она тебя учила? – спросила у нее Куки.
Эмбер кивнула.
Ожидая, что она ему что-нибудь покажет, Квентин приподнял брови. Мало что может привлечь пристальное внимание глухих так же, как слышащий человек, который разбирается в языке жестов достаточно, чтобы представлять опасность. Но судя по виду Квентина, ему действительно было любопытно.
- Я помню только всякие глупости, - стала отнекиваться Эмбер, когда поняла, что все смотрят на нее.
- Неправда, - подбодрила ее я. – Держу пари, ты отлично справишься.
- Ну, ладно. Я могу показать «Я очень особенная».
- Супер! – воскликнула я и передала разговор Квентину. Чтобы он знал, чего ожидать, если вдруг то, что покажет Эмбер, и близко не будет соответствовать ее намерениям.
Поднявшись со своего места, Эмбер откашлялась. Уж не знаю зачем. Приготовившись, она показала нам три жеста, которые, судя по всему, должны были означать «я», «очень» и «особенная». Меня поразило, что она не добавила после «я» жест «есть», потому что в амслене (3), в отличие от обычного английского, такого слова попросту не существует. В других англоязычных жестовых системах оно есть, но, как правило, эти языки к настоящему не имеют никакого отношения. «Очень» вышло у Эмбер смазанным, но такую ерунду ей можно было простить.
И все же в любом языке есть свои нюансы, едва различимые оттенки, путаница с которыми может полностью изменить смысл фразы. Одно неверное движение рукой, и жест из существительного превратится в глагол, прилагательное или что-нибудь еще. Все равно что заменить «к» в слове «куй» на «х». Всего одна крошечная буква, а смысл меняется капитально.
В общем, когда Эмбер показала «очень» задом наперед и в жесте «особенная» использовала все пять пальцев правой руки вместо положенных двух, я, мягко говоря, обалдела.
Я моргнула.
Квентин тоже.
Решив, что мы ее просто не поняли, Эмбер еще раз показала предложение. К моему полнейшему ужасу. Схватив ее за руки, я оглянулась на Квентина. Он улыбался, и по этой улыбке было ясно, как высоко он оценил прямоту Эмбер.
Я закрыла ему руками глаза. Он тихо рассмеялся и убрал мои ладони.
- В чем дело? – встревожилась Эмбер, пряча руки за спину. – Что я сказала?
- Она… она совсем не это имела в виду, - показала я Квентину.
- Чего я не имела в виду?
- А мне кажется, именно это она и собиралась сказать, - ответил он.
- Нет, солнце. – Я потянула его за руку и подняла со стула. – К тому же нам пора идти. Спасибо за ужин.
Куки сидела с открытым ртом, пытаясь понять, что произошло.
- Думаю, нам лучше остаться, - сказал Квентин, сияя широченной улыбкой. – Посмотреть, что еще она знает.
- Нет, нет и еще раз нет.
Я потащила его к двери и уже собиралась ее закрыть, как вдруг Эмбер крикнула:
- Так что я сказала?
Я прислонилась к двери и повторила:
- Она совсем не это имела в виду.
Квентин закатил глаза и опять рассмеялся:
- Я знаю, что она пыталась сказать. Я же не идиот.
- Ну да, точно. Извини. Только сотри с лица эту свою ухмылочку.
- Какую еще ухмылочку?
Я показала пальцем:
- Вот эту.
Он потер губы, пытаясь буквально стереть улыбку, но без толку.
- На всякий случай уточню. Эмбер, - я шагнула ближе и показала так, чтобы видел только он, - не трахается и не отсасывает.
На этот раз от смеха Квентин согнулся пополам. Наконец взяв себя в руки, он поинтересовался:
- Как думаешь, ее учительница и правда учила ее именно так показывать «Я очень особенная»?
Я об этом даже не задумывалась.
- Скорее всего нет. Разве что учительница всю учебу в колледже работала девушкой по вызову.
У него затряслись плечи. Отсмеявшись, Квентин глянул в сторону. Я тоже это почувствовала. Волну тепла, текущую прямо к нам. Мы оба уставились на Рейеса, который поднимался по ступенькам. Ей-богу, походка у него как у пантеры. Каждое движение четко выверено и просто переполнено опасным изяществом, как у крупного хищника.
Его глаза вспыхнули, остановившись на мне.
- Мистер Фэрроу, - поздоровалась я, когда он прошел мимо.
По его взгляду я поняла, что он помнит Квентина.
- Мисс Дэвидсон, - в тон отозвался Рейес и кивнул Квентину. Потом зашел к себе в квартиру и не спеша закрыл за собой дверь.
- Его я тоже вижу, - показал мне Квентин с настороженным выражением лица. – Вижу, кто он. Из чего он сделан.
- Из чего он сделан? – переспросила я.
- Он – тьма, - ответил Квентин, наполняя каждое слово тоннами подозрительности. – Она его окружает, как черный туман. Никогда такого раньше не видел.
Так же, как я не вижу собственного света, я не вижу и ту бесконечную, непроглядную тьму, которая окружает Рейеса. То есть вижу, но только когда он приходит ко мне в нематериальном виде. Хотя мне об этом уже говорили. Как-то раз Ангел упомянул об этой тьме, но я тогда подумала, что он преувеличивает.
- Ну, - я взяла Квентина за руку, - у него была нелегкая жизнь.
Похоже, он не мог отвести взгляд от двери Рейеса.
- Кто он такой?
Учитывая только что состоявшийся разговор, я не знала, хочу ли отвечать на этот вопрос. Квентину и так досталось. Но врать ему мне хотелось еще меньше.
- Мне не очень хочется отвечать, - сказала я и повела его вниз по лестнице.
Он на пару секунд задумался, а потом показал:
- Тогда мне не очень хочется знать.
(1) Фетальный алкогольный синдром (ФАС) – сочетание врождённых психических и физических дефектов, которые впервые проявляются при рождении ребёнка и остаются у него на всю жизнь.
(2) Культура глухих – совокупность представлений, стратегий поведения, традиций, искусств, истории, ценностей в культурах, где значительная часть людей имеют нарушения слуха и используют жестовые языки для общения. Следует отметить, что не все глухие владеют жестовой речью, а владение ею обычно является главным условием для вхождения в культуру глухих.
(3) Амслен – основной жестовый язык в сообществах глухих США и англоговорящих частей Канады.
Глава 9.
Кто бы не следил за тем, чтобы я не делала глупостей, уволен на фиг. ©Надпись на футболке.
Я завезла Квентина в монастырь, поздоровалась со всеми сестрами, быстренько сыграла партию в покер на костях, с треском продула, а потом отправилась к Рокету с новеньким инструментом, примостившемся на заднем сиденье. Если я не могу перелезть через забор, то пройду сквозь него.
Я вытащила из машины болторез, пользоваться которым оказалось куда сложнее, чем я думала. А еще он был тяжелым и громоздким. Какого черта? В фильмах все кажется проще простого. Как куст азалии обкорнать. А мне явно предстояло потрудиться. Надо было взять с собой перчатки. Моим рукам тут точно не поздоровится.
Сделав наконец проем, в который можно было пролезть, я сунула в него голову и тут же поняла, что на острых обрубленных краях крепкой проволоки остались мои волосы и уйма других образцов ДНК. Ну блин! Все шло совсем не так, как я планировала. В конце концов протиснувшись сквозь забор (что навеяло мне мысли о том, как я появилась на свет), я нашла окошко, которое вело в подвал и которое я никогда не запирала на замок. Зато сейчас оно оказалось очень даже запертым. Я бы воспользовалась ключом, но кто-то, судя по всему, сменил все замки, которые сумел отыскать. Кем бы ни были эти «Ч&Р Индастриз», они дорого заплатят за мою кровь на их заборе.
Вытащив фонарик, я пошла по лестнице весьма сомнительной устойчивости.
