Луи Бриньон - 25 святых
— А откуда вам стало всё известно? — спросил у архиепископа Боуд. Тот выслушал перевод и сразу ответил:
— Мать усыновила меня. Только поэтому я был посвящён в некоторые вещи касающиеся рода Мандрыги.
— Тогда почему русские считают род Мандрыги — сатанистами? — не удержалась от вопроса профессор Коэл. На лице архиепископа отразилось непонимание. Метсон перевела этот вопрос и на русский и на английский, для Боуда. Услышав слова Метсон, архиепископ махнул рукой.
— Это связано с глупым мифом, — начала переводить его слова Метсон, — в России существуют поверье, что Иван Грозный приказал казнить князя Евстаса Мандрыгу за якобы существующий сговор с дьяволом. А после этого, он
приказал поместить гроб с телом князя в Московский кремль. Тело князя, якобы было помещено в глухую комнату и окружено иконами святых. Разумеется, ничего этого и в помине не было. Но слухи в средневековой Руси едва ли не означали подлинные происшествия. Тем более, когда вопрос касался такого понятия, как вера. Причина только в этом и ни в чём больше.
Профессор Коэл и Боуд внимательно выслушали архиепископа. Хотя Боуд слушал вполуха. Ему не терпелось задать очень важный вопрос. И он сделал это, как только архиепископ замолчал.
— Что ваше преосвященство хотел сказать, называя слово «мать»? Эта женщина, которая усыновила вас. имела отношение к роду Мандрыги?
— В роду Мандрыги всегда был главный хранитель, — последовал ответ архиепископа, — и это, как правило, всегда была женщина. Она хранила все основные тайны рода, поэтому её и называли «мать».
— Кроме неё мог ли кто–нибудь другой знать тайны рода Мандрыги?
Архиепископ с уверенностью отрицательно покачал головой, едва выслушал перевод.
— Нет, — последовал короткий ответ.
— А эта женщина. «мать». жива? — Боуд страшился услышать отрицательный ответ на свой вопрос. Надежды Боуда стали таять, как только он увидел, как архиепископ снова отрицательно качает головой.
— Всё кончено, — устало прошептал Боуд, — я надеялся услышать нечто, что поможет нам. Однако архиепископ ничего не знает.
— Шеф, архиепископ спрашивает о смысле всех вопросов. Он хочет узнать, что мы ищем?
— Если б я знал, — пробормотал Боуд и уже громче добавил. — Скажите ему, Алисия, что мы ищем нечто, что возможно прольёт свет на тайну рода Мандрыги.
Боуд был не совсем искренен. Но всего он открывать не хотел. Пока не хотел. «Зачем, — думал он, — это могло бы сильно осложнить жизнь архиепископу». Едва Метсон перевела вопрос, как архиепископ закивал головой. Боуд насторожился, увидев это. Он вслушался в незнакомую речь.
— Архиепископ говорит, — начала переводить Метсон, — что перед смертью «мать» вызвала его к себе и долго говорила с ним.
— О чём она говорила? — Боуд встрепенулся. В душе затеплилась надежда.
— О душе, — перевела Метсон, — «мать» говорила о том, что душа человеку дана Господом, поэтому она достаточно сильна, чтобы защититься от зла. Но зло, тем не менее, овладевает душой человека. И это оставалось загадкой для неё. Она не понимала, каким образом зло овладевает душой человека. Должна быть причина, почему это происходит.
Боуд очень внимательно выслушал перевод Метсон.
— А ведь и, правда, — удивился Боуд, — как это я не задумывался о таких вещах? Ответ на этот вопрос мог бы свести на нет угрозу третьего уровня. А возможно, и часть угрозы, которую несёт четвёртый уровень. Она что–нибудь ещё говорила?
Метсон перевела вопрос. Услышав вопрос, архиепископ начал копаться в одежде и вскоре извлёк маленький блокнот. Он раскрыл блокнот перед Метсон и начал показывать какие–то записи. Боуд и профессор Коэл вытянули шеи,
пытаясь увидеть, что было написано в блокноте. Метсон положила перед собой блокнот, и некоторое время смотрела в него. На лице отражалось непонимание и удивление.
— Что? — не выдержал Боуд.
— Идиотизм какой–то, — ответила Метсон, протягивая блокнот обратно епископу.
— Прочитай! — одновременно потребовали Боуд и профессор Коэл. — Как хотите, — Метсон взяла блокнот и начала громко читать, разделяя каждое слово:
— Пятью пять. слева на пять. ещё раз пять. ещё раз на пять. направо пять. ещё раз пять. ещё раз на пять. спустись на пять. ещё раз пять. ещё на пять. где сын сидит. направо пять. ещё раз пять. ещё на пять. где мать стоит. направо пять. ещё раз пять. ещё на пять. где ангел летит. вниз на пять. ещё на пять. ещё раз пять. где гроб стоит. прямо пять. ещё раз пять. ещё на пять. где распятие висит. там и ответ лежит. — закончив читать, Метсон протянула было блокнот архиепископу, но тот не принял его. Он пояснил, что у него есть эта запись. Боуд полностью погрузился в раздумья. Этого было видно по его лицу.
— Архиепископ говорит, — снова раздался голос Метсон, — что «мать» повторила эти слова, не меньше двадцати раз. И что удивительно, она ни разу не спутала порядок слов.
— Это, вне всякого сомнения, ключ, — Боуд оторвался от размышлений и посмотрел на архиепископа, но неизвестно отчего и. какой. Что не говори, умеют русские задавать головоломки. Для разгадывания этой, в лучшем случае, понадобится…лет сто…не меньше. Лучше бы я ничего не узнал, — Боуд тяжело вздохнул. В этот момент архиепископ о чём — то возбуждённо заговорил. Боуд снова насторожился. Он переводил взгляд с архиепископа на Метсон. Метсон с нескрываемой радостью начала переводить слова архиепископа.
— Архиепископ говорит, что он долго думал над этими словами. Ему кажется, что он нашёл ответ.
— Правда? — Боуд весь потянулся к архиепископу, силясь различить незнакомые слова.
— Он говорит, — продолжала переводить Метсон, слушая возбуждённую речь архиепископа, — он говорит, что в конце правления Ивана Грозного, произошло очень страшное событие. Монастырь, который практически был отстроен, по его приказу. разрушили. Сделали это. опричники. Они что–то искали в стенах монастыря. Но не нашли это. Опричники не погнушались кельями монахинь. Они входили туда и переворачивали всё вверх дном. В одной из таких келий. укрылись. пять монахинь. Когда к ним попытались ворваться опричники, монахини подожгли себя. Это место в монастыре. называется «пять святых сестёр». Келья. была замурована лет сто назад. Сколько себя помнит архиепископ. «мать» всегда спала рядом с замурованной кельей «пяти святых сестёр». Возможно, именно в этой келье находится ответ. — Метсон не успела закончить. Боуд вскочил с места с горящим взором.
— Это и есть ответ. Спросите архиепископа, мы можем получить разрешение на осмотр этой самой кельи «пяти святых сестёр»?
Метсон перевела слова Боуда. И тут же начала переводить ответ архиепископа.
— Разрешения все получены. Поиски можно начинать хоть сегодня. Он сам. давно собирался вскрыть келью. Но «мать» не позволяла.
— Едем туда! — вскричал Боуд, едва услышал перевод. — Там мы найдём все ответы. Я просто уверен в этом. Метсон, ты едешь со мной.
— Я тоже еду, — тоном, не допускающим возражений, заявила профессор Коэл.
— Согласен, — ответил Боуд и попросил. — Займите архиепископа, профессор. А я тем временем быстренько утрясу все формальности с предстоящей поездкой.
Боуд вышел из кабинета, оставив архиепископа на попечение Метсон и профессора Коэл. По пути попался Савьера. Он только собирался заговорить с Боудом, но тот прервал его.
— Я уеду на несколько дней. Ты останешься за меня. Так что управляйся со всеми делами…сам. Не вздумай задавать вопросов. Дело очень важное. Приедем, всё расскажу.
— Приедем? — переспросил Савьера.
— Твоя жена едет со мной!
— Могли бы и меня спросить, — Савьера обиделся, услышав эти слова. — Спрашиваю. Ты не возражаешь, чтобы она отправилась со мной в Россию? — Возражаю. Категорически возражаю!
— Вот видишь, Савьера. Я знал, что ты согласишься, поэтому и не поставил в известность.
Боуд похлопал его по спине и пошёл дальше.
— Шеф, я не соглашался! — вслед ему крикнул Савьера. Но тот даже не остановился.
ГЛАВА 17
Москва встретила гостей летним дождём. Боуд, Метсон, профессор Коэл, архиепископ и его молчаливая спутница, сразу прошли в здание аэропорта Шереметьево. Таможенные формальности были закончены очень быстро. У входа в аэропорт группу ждали два чёрных лимузина. Боуд и профессор Коэл сели в первый. Метсон, архиепископ и девушка, во второй. Спустя несколько минут после этого, лимузины выехали с территории аэропорта, держа направление на Орёл. Боуд сразу лёг на сиденье лимузина и положил согнутую руку на голову. По всей видимости, он собирался заснуть. Но голос профессора не позволил ему сделать этого.
— Сколько ехать?
— Метсон говорила, часов пять. не меньше.
Профессор помолчала какое–то время. Боуд уже начал засыпать, когда услышал снова её голос.
![Луи Бриньон - Монеты тринадцати[Книга 1]](/uploads/posts/books/261956/261956.jpg)
