Елена Усачева - Призраки приходят в дождь
— Гайрайго обещала показать танец с зонтиками, — соврал Санёк, отрывая закостеневшие ноги от пола.
Колени не гнулись, плечи налились тяжестью. Но он силой выпрямился, прогоняя чужое. Встроился в рисунок танца, повторяя за Шишкиной, отражение которой подозрительно троилось в стекле. Каждая копия пыталась забежать вперед, задевая соперницу, сделать упражнение по-другому.
— Раз, два, три! — считала Алиса.
Ее голос ударялся в стекло, дробился каплями дождя, стекал вниз, падал в ноги. Шевелиться было все труднее. Санёк старался не отрывать взгляда от своего отражения. Было оно размытым, нечетким…
— Вторая линия вперед, первая за ними! И…
Санёк снова стукнул зонтом об пол и тут же потерял точку опоры. Отбегающая назад Шишкина поддела райских птиц, и тупенький кончик зонта чуть не задел выходящую вперед Дашку. Абрамова шарахнулась, сбивая с ног безмолвную Кристи. Вадя успел прыгнуть вперед, поддерживая ее. Ряды выстроились. Дашка дрожащими руками одернула на себе футболку.
— Ну что, что? — сорвалась на крик Алиса. — Ходить разучились? Хусеитова, что у тебя с глазами? Что ты их трешь? И… Раз, два, три. Следим за руками! И уберите уже наконец этот зонт, иначе я его выкину.
Санёк крепче сжал зонт. Не хватало еще, чтобы его отобрали.
— Сошлись!
Шишкина резко придвинулась, врезавшись в Санькино бедро.
— Упадешь! — шумно выдохнула она.
Санёк оттолкнул прилипшую к нему Шишкину, почувствовал, что в руках у него ничего нет.
— Подержи!
Шишкина, продолжая движение, сделала шаг вперед, навстречу отступающей первой линии. Прошуршали шаги. Дашка грудью налетела на протянутый зонт и машинально прижала его к себе. Несколько тактов она не понимала, что происходит.
— Раз, два, три! Вернулись!
Дашка встала лицом к зеркалу и вдруг согнулась.
— Держим линию! Абрамова, что случилось?
Анель повернулась к соседке, но та уже выпрямилась. Волосы упали на лицо занавеской. Анель успела заглянуть за них и тут же качнулась назад. Вадя сверкнул своими коленками мимо Санька.
— Ну что, что столпились?
Санёк медленно пошел к Дашке. Фантазия подсовывала жуткие картинки.
Абрамова стояла, опустив голову, бессильно уронив руки с зажатым зонтом. Санёк с Вадей потянулись к зонту одновременно. Санёк, как всегда, оказался первым.
Зонт был холоден, словно его только-только вынули из холодильника. Когда-то он об этом уже думал. Когда получил зонт из рук Садако.
Садако! Джапан гёрл!
Бумканье сердца раскалывало череп, рвало грудь. Ноги подломились.
То, что зонта у него больше нет, он понял по тому, как все тише и тише стало стучать его сердце. В глаза брызнуло зеленым светом. Анель распахнула зонтик, прячась за него.
— Я не поняла! Это что происходит? — бушевала Алиса.
— Ну, хватит уже, — сжала кулачки Шишкина.
Она толкнула Кристи, стоящую у нее на дороге. Васильева, распахнув руки, опрокинулась на расправленный зонт. Тканевый купол покатился по полу. Санёк с Шишкиной прыгнули к нему с разных сторон, толкнули, подгоняя к ногам сидящей Гайрайго. Японка чуть подобрала ноги в черных туфельках, чтобы их не коснулись деревянные наконечники зонта.
Санёк затормозил, понимая, что если Шишкина возьмет зонт, если возьмет…
Юлиана тоже догадалась, что, взяв зонт, может с ним уже никуда не дойти, и остановилась.
— Ну, что же ты? — шепнул Санёк.
— Это — твое, — дернула бровью Шишкина. — Или отказываешься?
Вот так бы взять ее сейчас за хвост да башкой об стену. Может, заодно кнопка соображалки включится.
— Мое терпение кончилось! — надрывалась Алиса. — Илья! Выкини этот зонт к черту!
— Ну, чего вы?
Илья выбрался из кресла, потянулся к зеленой ткани. Вадя поднырнул под рукой тренера, грудью упал на зонт.
— Мое! — успел крикнуть он, врезаясь в кресло Гайрайго.
— Что за бардак? — орала Алиса.
Зонтик проскрипел по полу деревянными наконечниками. Спица подломилась.
Гайрайго залезла в кресло с ногами.
— Абрамовой отдай! — завопила Шишкина.
Что-то Вадя делал. То ли полз, то ли изображал, что плывет. Ручка зонта была зажата в сведенных пальцах. Они казались странно скрюченными, рука морщинистая, старая…
— Ну ладно, чего ты там?
Санёк вырвал из страшных пальцев зонт. Крутанул его, глядя, как сломанным крылом бьет порушенная спица.
— И чего? — кричала Алиса. — С потолка капает, что ли? Саня? Что ты там устроил?
— Дай-ка я пока подержу, — тихо предложил Илья. — Не нарывайся ты сегодня. Уже через край.
Тело вдруг стало чужим. Словно Санёк разом отсидел все мышцы и вот теперь остается только ждать противных мурашек, которые вот-вот побегут по коже. Во рту появился привкус риса.
Илья не дотянулся до зонта. Санёк резко сложил зеленый купол. Сверху шелковую ткань накрыла узкая ладонь Шишкиной.
— Я сказала, отдай!
— Нет! — вскрикнула Дашка.
— Мне это уже надоело! — Алиса дернула зонт к себе.
Санёк еще пытался удержать зонт за спицу. Затрещала ткань, хрустнули деревянные ребра.
Алиса глухо замычала. Ее пальцы свело. Она с изумлением смотрела на руку, которая перестала ей подчиняться. Санёк отлично представил, что тренер сейчас чувствует.
«Забери, забери!» — билось в голове.
Вадя смотрел на Алису с восторгом, как будто она прямо сейчас должна была решить ту самую проблему, о которой он говорил в императорском парке.
— Это все я, я!
Анель легким перышком скользнула между застывшими танцорами, налетела на Алису, выбивая зонт.
— Стой! — рванул за ней Санёк.
Анель прижала к себе зонт, огромными, перепуганными глазами посмотрела на всех и стала пятиться. Слезинка выкатилась на щеку, оставляя за собой некрасивый морщинистый след.
— Я не должна была петь песню, — всхлипнула Анель. — Извините.
Санёк проскочил между Кристей и рыдающей Дашкой, схватил зонт за ручку.
— Отдай! Ты тут ни при чем.
Анель сильно-сильно прижала к груди руки, затрясла головой, так что неубранные в прическу волосы упали на лицо, сделав его некрасивым. Или это успело поработать проклятие? Но нет! Анель была все такая же — гладкое личико с высокими скулами, выбившиеся из тугих косичек пушистые темные волосы.
— Отдай! — изо всех сил рванул Санёк, сдернув Анель с места. Зонт все-таки немного вырвался у нее из-под сведенных локтей. Тупенькие кончики зацепились за футболку.
Трак, трак!
— Уйди, уйди! — истерично заверещала Анель, когда зонт, делая в футболке хорошие прорехи, вырвался из ее объятия.
— Ты чего, дура совсем?
Санёк резко отпустил. Упирающаяся Анель потеряла равновесие, взмахнула руками, выпуская зонт, и опрокинулась на спину.
Санёк встряхнул трофей. У него оказалась еще пара сломанных спиц.
— Вот так-то!
Было неловко смотреть на сверкающее сквозь дырки тело Анель, и Санёк отвел глаза. Хотелось извиниться, но делать это сейчас казалось мучительно стыдным делом. Невозможно было представить, что он подойдет, протянет руку, поможет встать, еще, может, отряхнет, предложит свою футболку взамен испорченной. Но что-то надо было делать! Только так, чтобы потом не смеялись, не вспоминали как главный прокол в его жизни.
Санёк невольно глянул в окно. По нему текли ленивые ручейки какого-то там обамы. Сумрак сгущался. Руки налились тяжестью. Вкус риса заполнил рот, мысли стали неповоротливыми и ленивыми. Плечи повело вниз. Санёк еще пытался вспоминать, что есть мама, что надо позвонить отцу, что теперь он ну никак не потянет на свой возраст в паспорте, а значит, возникнут проблемы на границе. Эти мысли, которые еще цеплялись за прежнего Санька, быстро стирались, их заносило песком, после которого не оставалось ничего.
С трудом удерживая ускользающие воспоминания, Санёк сжал жалобно хрустнувший зонтик двумя руками и перегнул. Сухая ручка неожиданно легко сломалась, спицы треснули.
— Ты… это… извини, что толкнул, — хрипло произнес Санёк и с удивлением увидел свою руку, тянущуюся к Анель. Со странным запозданием почувствовал, что согнулся, подхватил Анель под локоть и легко потянул, ставя на ноги. — Ну, ты это… — слова шли хуже, чем движения, — почти сама. А футболка… Хочешь, свою отдам?
Анель отрицательно замотала головой, так что по спине запрыгали косички, последние слезы дождиком слетели с ее крутых щек.
— Ничего, — прошептала она, пальцем смахивая последнюю слезинку. — Это я сама.
Можно было еще отряхнуть ее попу от пыли, которую они успели натоптать. Но бездумность порывов закончилась. Санёк показал на Анелькин бок и буркнул:
— Ты тут… испачкалась.
Анель стала отряхиваться, извиняюще улыбаться, бормотать «спасибо», оглядывать себя и свои повреждения.
Ветер бросил в стекло горсть дождя, вторую, третью, загудел, недовольный, что его в такую плохую погоду заставляют работать, постучался, но его не пустили, и он успокоился.
