Ренсом Риггз - Дом странных детей
Я начал понимать, почему Эмма отказывалась мне верить. Она понимала, что я, скорее всего, принес плохие новости о своем дедушке.
Мисс Сапсан хлопнула в ладоши, как будто рассеивая невидимые чары.
— Тут уж ничего не поделаешь, — пробормотала она.
Вслед за ней я вышел из гостиной и начал подниматься по лестнице. Мисс Сапсан взбиралась наверх с угрюмой решительностью, обеими руками хватаясь за перила и подтягиваясь на следующую ступеньку. Я хотел ее поддержать, но она отвергла мою помощь. Когда мы достигли площадки второго этажа, она провела меня по коридору и пригласила войти в комнату, которая сейчас и в самом деле очень походила на классную, с выстроившимися в ряд партами, школьной доской в углу и аккуратно разложенными по полкам книгами. Мисс Сапсан указала на одну из парт.
— Садись.
Я втиснулся за парту, а она заняла свое место за учительским столом.
— Позволь мне быстро ввести тебя в курс дела. Я уверена, что ты услышишь ответы на большую часть своих вопросов.
— Хорошо.
— Устройство человеческой расы намного сложнее, чем полагает большинство людей, — начала она. — Настоящая классификация гомо сапиенс — это тайна, известная очень немногим, в число которых ты сейчас войдешь. Если говорить кратко, то человечество разделено на две части. Первая состоит из огромной массы обычных людей. Но существует тайная часть, которую можно было бы назвать крипто сапиенс. Вообще-то, на величавом языке моих предков эти люди называются syndrigast или «странные духи». Как ты уже наверняка догадался, мы относимся к этим последним.
Я склонил голову, как если бы понял ее, хотя на самом деле не поспевал за ее объяснениями. В надежде немного снизить темп я поинтересовался:
— Но почему люди о вас не знают? Вы такие одни?
— Странные люди разбросаны по всему миру, — ответила она, — но сейчас нас намного меньше, чем прежде. Те, кто уцелел, предпочитают скрываться, подобно нам. В незапамятные времена мы могли свободно жить среди обычных людей. — В ее голосе зазвучали нотки сожаления. — Кое-где нас считали шаманами, к нашей помощи прибегали в трудные времена. Еще есть народности, сохранившие гармоничные отношения с такими, как мы, хотя это возможно только там, где не сумели утвердиться современный уклад мира и основные религии, например на острове черной магии Амбрим на Новых Гебридах. Но остальной мир уже очень давно нас преследует. Мусульмане нас изгнали. Христиане жгли нас как ведьм и колдунов. Даже язычники Уэльса и Ирландии со временем сочли нас злонамеренными волшебниками и оборотнями.
— Но почему же вы тогда… ну, я не знаю… не основали где-нибудь свою собственную страну? Вы могли бы там поселиться и жить, не общаясь с остальным миром.
— Если бы это было так просто, — вздохнула она. — Особенности проявляются не в каждом поколении. Странные дети могут появляться через поколение или даже через десять. Они далеко не всегда рождаются у странных родителей. А у странных родителей далеко не всегда рождаются странные дети. Ты ведь знаешь, как мир боится всего необычного. Именно поэтому он и представляет такую опасность для всех, кто отличается от других.
— Нормальные родители пугаются, когда их дети начинают, скажем, зажигать руками огонь?
— Вот именно, мистер Портман. Странные отпрыски обычных родителей зачастую терпят поистине чудовищные унижения. Прошло всего несколько столетий с тех пор, когда родители странных детей считали, что их «настоящий» сын или дочь были похищены, а взамен им подбросили эльфа, то есть злого духа, который внешне ничем не отличается от их родного ребенка. В темные времена это давало родителям полное право отказываться от этих несчастных детей, а то и просто убивать их.
— Это ужасно.
— Это действительно было страшно. Необходимо было что-то делать, поэтому люди, подобные мне, создали места, где странные дети могли бы жить отдельно от обычных людей. Эти своего рода анклавы изолированы от мира как в пространстве, так и во времени. Я очень горжусь петлей времени, которую удалось создать мне.
— Что значит — люди, подобные вам?
— Мы наделены способностями, которых нет у обычных людей. Эти способности столь же разнообразны, как оттенки кожи или черты лица. Некоторые из них довольно широко распространены. Например, чтение мыслей. Другие, такие как мое умение манипулировать временем, встречаются очень редко.
— Вы манипулируете временем? Я думал, вы превращаетесь в птицу.
— Верно, но это и есть ключ к моему дару. Только птицы умеют манипулировать временем. Таким образом, все манипуляторы временем должны уметь превращаться в птиц.
Она произнесла это так деловито и буднично, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить ее слова.
— Птицы… путешественники во времени?
Я почувствовал, как по моему лицу расползается глуповатая улыбка.
Мисс Сапсан кивнула.
— Но по большей части они проскальзывают туда и обратно чисто случайно. Тех же, кто сознательно манипулирует временем, причем не только для себя, но и для других, называют имбринами[11]. Мы создаем временные петли, в которых странные люди могут существовать неопределенно долго.
— Петли, — повторил я, вспоминая дедушкины слова: Найди птицу, в петле. — Так мы находимся в петле?
— Да. Хотя тебе она может быть больше знакома под названием третье сентября тысяча девятьсот сорокового года.
Я наклонился вперед, нависая над низкой партой.
— Что вы имеете в виду? Это только один день, который все время повторяется?
— Да, снова и снова, хотя наша деятельность в его пределах весьма разнообразна. В противном случае мы ничего не знали бы о последних… семидесяти годах, в течение которых существуем здесь.
— Это поразительно, — прошептал я.
— Конечно же, мы появились на Кэрнхолме лет за десять до третьего сентября сорокового года. Уникальное географическое положение острова позволяло нам достичь почти полной физической изоляции. Но после указанного дня нам потребовалась также и изоляция во времени.
— Почему?
— Потому что в противном случае мы все погибли бы.
— От взрыва бомбы?
— Ну конечно.
Я уставился на крышку парты. Передо мной начинала вырисовываться картина происходящего, хотя пока проступили только самые общие ее контуры.
— А существуют ли другие временные петли, кроме этой?
— Существуют. Их довольно много, — кивнула директриса. — И почти все имбрины, которые их создали, — мои подруги. Посуди сам: мисс Чайка в Ирландии в июне 1770 года; мисс Иволга в Суонси третьего апреля 1901 года; мисс Зарянка и мисс Коноплянка в Дербишире в день святого Свитина 1867 года; мисс Синица… Я точно не помню, где она находится, и… ах да, милая мисс Зяблик. У меня где-то есть ее прелестная фотография.
Мисс Сапсан достала с книжной полки массивный фотоальбом и положила его на парту передо мной. Склонившись над моим плечом, она начала перелистывать страницы в поисках какого-то определенного снимка. Одновременно задумчивым голосом, в котором отчетливо слышались ностальгические нотки, она комментировала и другие фотографии. Передо мной промелькнули снимки, которые я уже видел в разбитом сундуке и в дедушкиной коробке из-под сигар. Мисс Сапсан бережно хранила эти фото. Как странно, думал я, точно так же эти фотографии когда-то разглядывал мой дедушка. Ему было столько же лет, сколько сейчас мне. Возможно, он сидел в этой же комнате, на этом же месте. Теперь мисс Сапсан показывала их мне, как будто я каким-то образом перенесся в дедушкино прошлое.
Наконец мы добрались до изображения воздушного вида женщины с нахохлившейся птичкой на руке.
— Это мисс Зяблик, — сообщила она, — и ее тетушка мисс Зяблик.
Женщина и птица как будто о чем-то беседовали.
— Как вам удавалось их различать? — поинтересовался я.
— Старшая мисс Зяблик большую часть времени предпочитала проводить в виде птицы. Оно и к лучшему. Собеседник из нее все равно был никудышный.
Мисс Сапсан перевернула еще несколько страниц, на этот раз остановившись на снимке, запечатлевшем группу женщин и детей, — все они с мрачным видом сгрудились вокруг картонного полумесяца.
— Дама впереди — мисс Зарянка, — сообщила она, извлекая фотографию из альбома и благоговейно ее разглядывая. — В ее жилах течет королевская кровь, что делает ее самой благородной представительницей нашего сообщества странных людей. Ее пятьдесят лет уговаривали возглавить Совет имбрин, но она наотрез отказалась оставлять академию, которую создала вместе с мисс Коноплянкой. В настоящее время не существует ни одной стоящей имбрины, не прошедшей обучение под крылом мисс Зарянки. Я тоже окончила ее академию. Вообще-то, если ты присмотришься повнимательнее, то, наверное, сможешь узнать вот эту маленькую девочку в очках.
