Макс Роуд - Уходящая звезда. Алмаз Холлистока
— Почему спал? — перебила его Анна.
— Ну…, - Блашниц замешкался, несколько сбитый с толку.
— Слюна вампира, попадая в кровь, заставляет человека в блаженстве засыпать, — ответил вместо него Холлисток. — Но в данном случае, поскольку Иоганн был в ярости, она сработала как сильнодействующий яд, парализующий нервную систему.
— Да, именно так, — сказал Блашниц. — Ну вот, — продолжил он, — я потом, выпив его кровь до последней капли за каких-нибудь пять минут, я тенью спокойно вышел из кабинки и пройдя прямо сквозь стену, очутился на улице. Признаться, давно забытое состояние, даваемое сверхсилой, мне очень понравилось. Так понравилось, что я даже немного испугался. Я прошел в одну из подворотен и ради озорства пробил мусорный бак мгновенно отросшими когтями, а затем, забравшись по стене на крышу дома, громко завыл на луну, наверняка перепугав местных жителей. Потом, поняв, что это уж слишком, и вы меня ждете, я спустился вниз и бросившись вперед, вскоре очутился дома. Не выходя из тени, я незамеченным прошел в свою комнату, переоделся в этот свой костюм, хранившийся уже более тридцати лет, и пошел к вам. Мне просто хотелось покрасоваться в нем для себя, вспомнить былое.
— Ну ты и романтик! — сказал Масси. — Костюм! Смотри, увидят человека без крови, а потом кто-нибудь из прохожих вспомнит, что по улице шел человек, одетый как вампир. Вы, немцы, педанты, так что вспомнят и доложат, не сомневайся.
— Ничего не будет, — спокойно ответил Блашниц, — никто не подумает на меня, я же сам на себя не похож сегодня.
— А мне кажется, что именно сегодня вы на себя и похожи, — улыбнулась Анна.
— Так! — Холлисток хлопнул себя по коленям и резко встал. — Давайте к делу! Не будем долго задерживать нашего друга. Вы готовы, Иоганн?
— Да, герр Холлисток, конечно. Где будем это делать?
— Да прямо здесь, — Генрих кивнул на диван. — Закатывайте рукав, а ты, Анна, садись рядом. Масси, отойди.
— Я сначала вашу руку коньяком оболью, — сказала Анна, беря бутылку. Затем, сделав и сама глоток, вопросительно посмотрела на Генриха. — И что делать надо?
— Прокусывай запястье с обратной стороны. Кусай до тех пор, пока не пойдет кровь из вены.
— Вам будет больно? — Анна посмотрела на Блашница.
— Нет, не очень.
Анна перевела взгляд на Холлистока, тот еще раз утверждающе кивнул и она вцепилась Блошницу в руку. Наступила тишина, в продолжении которой Анна неумело покусывала кожу, но вдруг появившиеся неизвестно откуда два длинных острых клыка сами сделали всю работу. Вначале несколько странное и неприятное ощущение от разрываемой живой плоти внезапно сменилось для нее непонятным, еще неизведанным чувством. Рот наполнялся вязкой противной жижей, но каждый последующий глоток словно отращивал невидимые крылья, возникшие у нее за спиной. Она так увлеклась, что даже не услышала голос Холлистока, просившего ее остановиться, и ему пришлось самому отнимать ее голову от раны. Анна с урчанием сползла с дивана на пол и глядя вниз, уперлась в него руками, в то время как враз обессилевший Блашниц устало откинулся на спинку.
— Ну и ну! — сказал Масси, с интересом наблюдавший за всем происходящим. — Красота!
Холлисток молча кивнул. И тут произошло такое, чего не ожидал никто. Анна вдруг издала пронзительное «Я-у!», и тут же исчезла. Масси так и остался стоять с открытым ртом, и даже Блашниц открыл усталые, вновь ставшие обычными, глаза. И только Холлисток, угадавший ее намерения, быстро подошел к окну и приоткрыл штору. Довольная Анна стояла на том самом карнизе соседнего дома, где недавно находился Масси и увидев его, помахала рукой.
— Эта женщина пострашнее многих будет, — тихо сказал Масси, тоже подходя к окну и становясь за плечом у Холлистока. — Я многих видел, но такую неукротимую энергию — в первый раз!
— Мне только такая и нужна, — ответил Холлисток, и вдруг тоже исчез, чтобы в следующую секунду появиться за спиной у Анны, которая, как озорной ребенок, решила их попугать, и в это мгновение уже появилась в комнате. Он быстро схватил ее за плечи, но как только она обернулась, опять очутился у нее за спиной, так и не дав ей возможности увидеть себя. Так повторилось несколько раз, пока, наконец, он не оказался с ней лицом к лицу, и они не слились в долгом затяжном поцелуе, а затем закружились по комнате, едва не задев столик с напитками, который Масси предпочел побыстрее передвинуть в угол.
— Я летаю! — воскликнула Анна, кружась в этом стремительном танце. — Я все могу!
— Вот ведь, — произнес Масси, наполняя бокалы коньяком, — столько живу, а все еще чему-нибудь, да удивлюсь.
— А я даже слышала, что вы обо мне говорили! — сказала Анна, когда они с Генрихом остановились. — И это с той стороны улицы!
— Очень неплохо, — отозвался Холлисток, поднимая бокал и приглашая ее присоединится к ним с Масси, — с первого раза ты делаешь фантастические успехи.
— Друг мой, — сказал он, подходя к Блашницу, который уже почти пришел в себя, — выпейте коньяка и отправляйтесь домой. Вы сегодня достаточно потрудились, и я не буду вас больше задерживать. Помните, что с вас еще одна услуга, так что как только вы мне понадобитесь, я к вам обращусь.
— Большое спасибо! — Блашниц взял протянутый ему бокал. — Все равно я считаю, что вы сделали для меня больше, чем я для вас. Это все дни, часы, а вы подарили мне годы счастливой жизни!
Он залпом выпил полный бокал коньяка, съел конфетку, и простившись со всеми, вышел за дверь.
— Иди, догони его! — Холлисток, словно что-то вспомнив, вдруг обратился к Масси. — Дай ему свою куртку, а то он действительно в таком виде не должен сейчас идти по улице, а еще лучше, возьми такси и проводи его до дома. Потом можешь отдыхать, если хочешь, до десяти утра ты мне не нужен.
— Сейчас, босс! — Масси даже подскочил, обрадованный возможностью весело провести ночь, а не находиться в квартире, тем более полученные деньги жгли ему карман. Однако Холлисток, прекрасно зная характер Грина, не разрешил взять ему с собой больше тысячи марок.
— Вполне хватит, — сказал он, самолично отсчитывая сумму.
Впрочем, Масси и этого было вполне достаточно, и уже через три минуты он настиг Блашница, медленно идущего по улице, а еще через несколько минут они уехали.
Глава двадцатая
Холлисток покрутил в руках две большие пачки денег, принесенные Масси, а затем снова положил их в ящик.
— Анна! — громко позвал он, поднимая голову.
— Да, милый? — она вышла из соседней комнаты.
— Что там делаешь?
— Смотрю в зеркало. Представляешь, я себя вижу!
— Вампиры видят себя в такие моменты, кровь делает наше зрение двусторонним. Ну и что зеркало сказало тебе?
— Что я самая красивая и счастливая!
— Это оно правильно сказало, — улыбнулся Холлисток, — но сейчас у нас есть дело поважнее. У тебя дома есть подвал?
— Есть конечно. Но он старый и достаточно грязный, там только трубы, — Анна наморщила носик. — А что?
— Проводи меня туда. А вообще подожди…там на полу бетон?
— Ну да, что-то вроде асфальта.
— А земля там далеко? — Генрих вдруг остановился. — Может быть, там есть колодец?
— Колодец? — Анна задумалась. — А! Точно, есть! Глубокий-глубокий. Дом старый, тогда всегда так строили — водопровод и колодец на всякий случай.
— Это то, что нужно! — Холлисток был явно обрадован. — Пойдем вниз!
— А что, собственно, случилось?
— Увидишь! — он схватил ее за руку.
Выйдя на лестницу, они спустились на первый этаж, и взяв ключи от подвала у полусонной консьержки, открыли решетку, расположенную сбоку от входной двери, а затем и тяжелую железную дверь, находящуюся на двадцать ступенек ниже. На них сразу пахнуло сырым и теплым воздухом, устремившимся наверх.
— Здесь есть свет, — тихо сказала Анна, когда они шли по узкому и темному коридору, — но мы уже прошли выключатель.
— Не надо, — отозвался Холлисток, — сейчас темнота наш друг. Ты все видишь?
— Да, только всё как-будто окрашено во все оттенки серого — похоже на инфракрасное изображение. Кстати, колодец где-то вон в том углу. — она указала направо, туда, где стоял огромный водяной бак.
Обойдя его, они увидели бетонное кольцо, закрытое сверху тяжелой деревянной крышкой.
— Хочешь, ради интереса, подними ее, — сказал Холлисток.
Анна на секунду задумалась, а потом взялась за ручку:
— Я бы никогда и в мыслях не имела это сделать, эта штука весит раза в полтора больше меня. Но сейчас я попробую.
Взявшись поудобнее, она напряглась, но крышка поддалась легко, и подняв ее одной рукой, Анна аккуратно прислонила махину к стене.
— Я так и машину, наверное, подниму!
— Машину — не машину, но килограммов триста поднимешь, — Холлисток подошел к зияющему отверстию и посмотрел вниз, где метрах в двенадцати можно было различить темный кругляш, каким виделась колодезная вода, на которую не попадало ни малейшего света.
